Наследник волшебника - Дэниел Худ

Сарказм, с которым Мопса произнесла последнюю фразу, показался Лайаму странным, и он нахмурился, размышляя, что же девчонка имеет в виду. С какой такой стати она решила, что он должен знать начальника городской стражи?

Они добрались до Щелки. Лайам скептически оглядел винную лавку, располагавшуюся прямо напротив глухой стены здания городского суда, и свирепо покосился на Мопсу. Сюда они могли заглянуть и вчера, сразу после того, как повстречались. Но делать нечего, Лайам толкнул узкую дверь. Под ногами вошедших захрустели бутылочные осколки. В лавке пахло табачным дымом, прокисшим вином и кое-чем еще, менее приятным для нюха. Осторожно передвигаясь, Лайам подошел к креслу, в котором спал, закинув ногу на ногу, коренастый, крепко сбитый мужчина. Сидевший у кресла пес угрожающе зарычал, обнажив поблескивающие в полумраке клыки, и спящий дернулся с воплем:

— Вон! Пошли вон, ублюдки!

Затем он открыл глаза и увидел застывших на месте гостей. Мужчина сплюнул и провел рукой по лысой, как яйцо, голове.

— Прошу прощения. Вы кто такие?

Тон его голоса никак нельзя было назвать дружелюбным. Лайам кашлянул.

— Я ищу человека, которого зовут Двойником… — заговорил было он, но лысый мужчина оборвал его фразу.

— Впервые о нем слышу, — прозвучал мгновенный ответ. — Здесь таких не бывало. Мопса локтем ткнула спутника в бок.

— Вы точно в этом уверены? — спросил Лайам. — Мне нужно передать ему через вас пару слов. Двойник говорил, что вам можно довериться.

Лысый потеребил двумя пальцами кончик толстого носа и с подозрением уставился на Лайама. Он открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но тут пес вновь зарычал. Лысый развернулся и наотмашь ударил животное.

— Заткни свою пасть, ублюдок! — приказал он, потом повернулся к Лайаму:

— Мне можно довериться, но сам я не могу доверять людям, которых не знаю. — В его голосе внезапно проснулась строптивость, а сам хозяин лавки стал походить на мальчишку, которому велено вымыть уши. — Не могу, да и не хочу. Я слыхом не слыхивал о вашем приятеле. Мне и без того хватает хлопот.

Хлопот у яйцеголового крепыша и вправду хватало. Беспорядок тут был жуткий, на полу повсюду валялись пустые бутылки и поблескивали лужицы то ли вина, то ли мочи. Воняло в лавке невыносимо. Однако ее хозяина заботило, как видно, не это. Он уставился в пол и задумался, покусывая губу. Лицо его приобрело обеспокоенное выражение; крепыш рассеянно опустил руку и погладил собаку.

— Друг мой, — негромко произнес Лайам, стараясь не выводить его из задумчивости, — если вдруг вы увидите Двойника, передайте ему…

— Я его не увижу! — выкрикнул мужчина, вскакивая с кресла. Пес также вскочил и зарычал. — Не увижу! Я его совершенно не знаю! Убирайтесь отсюда вон!

Пес кинулся на гостей, и те бросились наутек, предпочитая не выяснять, сумеет ли хозяин лавки поймать животное за ошейник.

Они добежали чуть не до бани, пока полное изнеможение не повелело им остановиться, чтобы перевести дух. Хриплый лай пса разносился по всей Щелке и все еще до них долетал.

— Ну и приятели у твоего Двойника! — заметил Лайам.

Тяжело дышащая Мопса нахмурилась.

— Он знает Двойника. Он врет.

— Не сомневаюсь.

Врать-то он врет, но — почему? Лайам не понимал причин вспышки ярости, так внезапно охватившей хозяина лавки и так некстати прервавшей его раздумье. Впрочем, эта загадка вряд ли имела отношение к делу, и Лайам отправил ее в дальний ящик сознания, где уже давно пылились другие.

— Ладно, двинемся дальше. У нас ведь остался только один адресок. Будем надеяться, что Двойник прячется там.

Но надежда так и осталась надеждой. Вернее, даже таковой не осталась, а рассыпалась в пыль. Правда, последнее прибежище Двойника выглядело более респектабельно, чем другие. Лайам с любопытством оглядел прилично обставленную квартирку, расположенную на пятом этаже добротного здания, фасадом своим выходившего на улицу, граничащую с кварталами для богачей. Владелец дома сказал, что не видел своего постояльца, пожалуй, пять дней.

— И дня четыре — его дражайшую женушку, — добавил он, сердито тряхнув головой, — вкупе с ее так называемым братцем. Нет, тут родством даже и не попахивало. Слишком уж они липли друг к другу для братца с сестричкой, вот что я вам доложу.

— Липли?

Домовладелец рассмеялся, но в смехе его сквозила горчинка.

— Бьюсь об заклад: женушка вашего приятеля сейчас где-то в море, вместе со своим ухажером.

Он снова засмеялся, и Лайам понял, что рога, наставляемые ветреной дамочкой Двойнику, кажутся домовладельцу чем-то вроде кары, ниспосланной небесами на голову жильца, осмелившегося молчком съехать с квартиры.

— Она что, сбежала с ним?

— Я так думаю, — отозвался старик. Он снова скорбно встряхнул головой и улыбнулся. — И похоже, платы за прошлый месяц мне уже не видать.

— А почему вы сказали, что они сейчас в море?

— А где же им быть? — ответил вопросом на вопрос домовладелец. — Этот ее братец — моряк, капитан какого-то корабля, из тех, что только и ждут попутного ветра. Прошу прощения, — произнес он, резко меняя тему, — вы, случайно, не хотите снять здесь жилье?

— Нет, — отозвался Лайам. — Извините за беспокойство.

Мопса, пока они спускались по лестнице, героически держала язык за зубами, но на улице набрала в легкие воздуху, чтобы единым духом выпалить то, что вертелось в ее голове.

— Это женщина совсем не… — с жаром заговорила она.

— Не жена Двойнику, — закончил Лайам. — Знаю. Двойник вообще не женат.

Мопса слегка надулась, но Лайам не обратил на это внимания. Двойник, женщина, капитан?.. Тут было над чем подумать. Возможно, капитан и есть тот самый моряк, что согласился помочь Двойнику обстряпать свое дельце. Но если женщина потом с ним сбежала, то… Двойника ведь никто с той поры не видел, да и Лайам с Мопсой не сумели его отыскать.

Куски головоломки складывались в безрадостную картину. Получалось, как ни крути, что вора, выполнившего заказ, убили, а вещички Лайама плывут себе в какой-нибудь дальний порт. Лайам с чувством выругался.

— Ну что? — спросила Мопса, не обратив на ругательство никакого внимания. Любопытство в ней явно преодолело чувство обиды. — Что ты хочешь сказать?

— Что твой Двойник, скорее всего, — покойник. И что свои вещи я теперь никогда не верну.

— Двойник — покойник? Ха! Думай, что говоришь! Да он осторожнее кошки. Еще никому не удавалось его обдурить. Уж он-то, небось, все знал про капитана и эту дуру. И только прикидывался простаком, чтобы ему не мешали. Двойник очень умный, попомни мои слова.