Дневник мотоциклиста: Заметки о путешествии по Латинской Америке - Гевара Че

Побывали мы в колонии и в среду, а в промежутках ловили рыбу и купались, и так весь день; вечером я играю в шахматы с доктором Брешиани или занимаемся болтовней. Дантист, доктор Альбаро, человек удивительно простой и сердечный.

По четвергам в колонии — день отдыха, так что мы туда не ездили. Днем сыграли в футбол, и я неплохо отстоял в воротах. Утром без толку пытались рыбачить.

В пятницу мы снова посетили приют, но Альберто остался делать бациллоскопию вместе с подхалтуривающей тут монахиней, матерью Маргаритой; я поймал двух сумби, которых здесь называют мота, одну из которых подарил доктору Монтойе за его наживку.

Утром в воскресенье мы отправились в гости к племени ягуас — индейцам в нарядах из красной соломки. После получаса ходьбы по тропинке, которая придает уверенности в разноголосой сумрачной се льве, мы подошли к жилищу одной семьи. У них существует любопытный обычай жить в герметичных хижинах из пальмовых листьев, где по ночам они укрываются от атакующих их сомкнутым строем насекомых. Женщины сменили традиционную одежду на обычную, неприметную. Дети пузатые и костлявые, но у стариков полностью отсутствуют признаки авитаминоза в противоположность несколько более цивилизованным горцам. Основу их рациона составляют юкка, бананы, финики, а также мясо животных, на которых они охотятся с ружьями. Зубы сплошь изъедены кариесом. Говорят они на собственном диалекте, но некоторые понимают и по-испански. Днем играли в футбол, отчего мне стало немного лучше, но гол я пропустил ужасный. Ночью меня разбудил Альберто, у которого страшно разболелся живот, потом боль локализовалась в правой подвздошной пазухе; мне слишком хотелось спать, чтобы заниматься чужими болячками, поэтому я посоветовал ему потерпеть и проспал до утра.

По понедельникам в приюте раздают лекарства; за Альберто ухаживает его любимая мать Маргарита, которая набожно колет ему пенициллин каждые три часа. Доктор Брешиани сообщил мне, что приближается плот с животными и оттуда можно взять несколько бревен, чтобы смастерить маленький плот; воодушевленные этой мыслью, мы тут же стали строить планы, как доберемся до Манауша и т. д. У меня был нарыв на ноге, так что вечернюю партию пришлось отложить; мы обсудили с доктором Брешиани все мыслимые и немыслимые темы, и улегся я далеко за полночь.

К утру вторника Альберто окончательно поправился, и мы зашли в приют, где доктор Монтойя руководил операцией на локтевом суставе с диагнозом «проказа на почве неврита»; результаты, на первый взгляд, блестящие, но техника оставляет желать лучшего. Днем отправились половить рыбу в лагуне и, конечно, ничего не поймали, но на обратном пути я пересек Амазонку, на что ушло около трех часов, доктор Монтойя был в полном отчаянии, потому что не хотел долго ждать. Вечером устроили семейный праздник, из-за чего возникла серьезная потасовка с сеньором Лесамой Бельтраном, человеком изнеженным и к тому же, похоже, гомосексуалистом. Бедняга напился и в отчаянии, что его не пригласили на праздник, стал выкрикивать оскорбления, пока ему не подбили глаз и хорошенько не пересчитали ребра. Мы переживали из-за случившегося, потому что бедняга, хотя и был извращенцем и жутким занудой, с нами обошелся хорошо, дав по 10 солей каждому, так что в результате я набрал 479, а Альберто 163,50 очков.

В среду с утра лило, поэтому мы не заходили в приют, и день прошел впустую. Я начал было читать Гарсия Лорку, а потом мы увидели плот, который ночью пристал к берегу.

Утром в четверг, когда больные в приюте не работают, мы с доктором Монтойей отправились на поиски съестного и проплыли по одному из притоков Амазонки, за бесценок ступая папайю, юкку, маис, рыбу, сахарный тростник, и сами тоже кое-что поймали: Монтойя — обычную рыбу, а я — моту. На обратном пути поднялся сильный ветер, и река разбушевалась так, что рулевой Роджер Альварес даже обгадился, когда увидел, как волны захлестывают каноэ; я попросил у него руль, но он не захотел мне его отдавать, мы пристали к берегу — подождать, пока буря не уляжется.

Часа в три дня мы вернулись в колонию и тут же велели приготовить нам рыбу, но утолить голод удалось лишь отчасти. Роджер подарил каждому по майке, а мне вдобавок еще и брюки, чем приумножил мое духовное благосостояние. Плот был уже почти готов, не хватало только весел. Вечером из приюта явилась группа больных, чтобы исполнить в нашу честь благодарственную серенаду, в которой преобладала туземная музыка, аккомпанировавшая слепому певцу; оркестр состоял из флейтиста, гитариста и баяниста, у которого почти не было пальцев, из числа здоровых им помогали саксофонист, еще один гитарист и человек, игравший на свистке. Затем наступило время приветственной части, и четверо больных по очереди, запинаясь, произнесли каждый свою речь; один из них, отчаявшись, что не находит больше слов, закончил так: «Троекратное ура докторам!» Затем Альберто в цветистых выражениях поблагодарил за прием, сказав, что природные красоты Перу не идут ни в какое сравнение с красотой этого момента, что он так тронут, что не находит слов и может только, сказал он, раскрывая объятия в пероновской манере и с пероновскими интонациями, «поблагодарить всех присутствующих».

Больные отчалили, и суденышко стало мало-помалу отдаляться от берега; до нас еще доносился какой-то вальсок, а слабый свет фонариков придавал людям фантасмагорический вид. Потом мы зашли к доктору Брешиани пропустить по паре рюмок и, немного поговорив, отправились на покой.

В пятницу мы отбывали, так что с утра отправились с прощальным визитом к больным и, сделав несколько фотографий, вернулись с двумя ананасами — подарком доктора Монтойи; искупались и поели; около трех начали прощаться, а в половине четвертого плот под названием «Мамбо» отплыл вниз по течению: за команду были мы двое, да еще какое-то время нас сопровождали доктор Брешиани, Альтаро и Чавес — строитель плота.

Нас вывели на середину реки и там предоставили самим себе.

Письмо из Колумбии

Богота, 6 июля 1952 года

Дорогая моя старушка.

И вот я здесь, еще на несколько километров дальше и на несколько песо беднее, готовлюсь продолжать свое путешествие курсом на Венесуэлу. Первым делом хочу пожелать, чтобы ты была по-настоящему счастлива и всегда проводила такие дни в кругу семьи, от которой слышала бы одни поздравления, а во-вторых, как и положено, хочу предоставить краткий отчет о своих великих приключениях с тех пор, как выехал из Икитоса: отплытие состоялось в более или менее предполагавшиеся мной сроки, две ночи дружескую компанию нам составляли москиты, а наутро третьего дня мы приплыли в лепрозорий Сан-Пабло, где нас и приютили. Главный врач, потрясающий человек, тут же проникся к нам симпатией, как и вся колония, за исключением монашек, которые все спрашивали, почему мы не ходим к службе; оказалось, что за распорядительниц туг именно такие монашки и тем, кто не ходит к службе, они по возможности урезают паек (мы остались без (…), но ребята помогают нам и достают что-нибудь каждый день).