Виткевич. Бунтарь. Солдат империи - Артем Юрьевич Рудницкий

гостей из Оренбурга). Теперь Родофиникин, очевидно, уже располагал информацией о том, что афганский проект получит свое развитие.

Вернувшись в столицу после отдыха, государь император занялся делами, включая планы налаживания контактов с афганскими ханствами и формирования их союза с Персией при незримой поддержке России. В качестве первого этапа виделась отправка в Персию и Афганистан Виткевича и Гуссейна Али с прицелом на переговоры в Тегеране, Кабуле и Кандагаре. К обсуждению привлекли МИД и такой влиятельный межведомственный орган, как Азиатский комитет, куда входили министры, крупные военачальники и генерал-губернаторы. Бюрократические шестеренки завертелись, и у главы департамента возникла необходимость возобновить общение с Виткевичем и афганцем, узнать их мнение по тем или иным вопросам.

Ян по провинциальной наивности надеялся, что теперь-то «в один приём во всём прояснится»[310]. Процесс действительно «пошел», но занял не один месяц. Следовало проработать множество деталей, позаботиться о финансовом обеспечении миссии, экипировке, да и о ценных подарках. Все эти практические вопросы решались Азиатским департаментом по согласованию с министром и при живейшем участии Перовского, приехавшего в Петербург в феврале 1837 года. Одна из целей визита заключалась в том, чтобы подбодрить Виткевича, помочь ему улаживать возникавшие трудности. Перовского сопровождал Даль, так что петербургская жизнь заиграла новыми красками.

Еще раньше, 25 ноября 1836 года, состоялось заседание Азиатского комитета, на котором рассматривался рапорт губернатора, представленный Нессельроде (в 1842 году Василий Алексеевич вошел в состав Комитета, но к тому времени Виткевича уже не было в живых). Министр уведомил членов комитета о том, что в столице находится афганский посланник, прибывший под видом купца. Одновременно сообщил о поступившем от Симонича известии о том, что второй посланник кабульского эмира, Ибрагим Ходжа, а также официальный представитель кандагарских ханов явились в Тегеран с аналогичной миссией: найти союзника, который защитил бы их от сикхов, Шуджи-уль-Мулька и их британских покровителей.

Участники заседания сошлись во мнении, что вовлечение Афганистана в сферу влияния Великобритании противоречит российским интересам. Установив свой контроль над этой страной, англичане подобрались бы слишком близко к среднеазиатским ханствам и киргизской Степи, то есть к территориям, которые русские рассчитывали контролировать сами. Отказав Дост Мухаммед-хану, Россия не оставит ему иного выбора, кроме как договариваться с британцами, поэтому было решено благожелательно откликнуться на его призыв. Речь шла о торговой и финансовой поддержке, а также военно-политическом союзе афганских ханств с Тегераном под негласным контролем Петербурга. Реализация этой идеи возлагалась на Симонича.

Гуссейна Али предлагалось отправить обратно к Дост Мухаммед-хану в сопровождении русского эмиссара, который уведомил бы эмира (а заодно и кандагарских ханов) о намерениях Петербурга. На роль такого эмиссара идеально подходил Виткевич, хотя могли рассматриваться и другие кандидатуры. Каким бы Виткевич ни был ловким, отважным, расторопным офицером и экспертом в восточных делах, для Петербурга он, в сущности, оставался человеком новым, и в его отношении могли высказываться разные сомнения. Да еще и поляк, за которым тянется шлейф «государственного преступника»! В представлении членов Комитета – характеристика не безукоризненная.

Чашу весов в пользу Виткевича перевесила мощная протекция Перовского, к которому благоволил Николай I. Оказавшись в Петербурге, губернатор «нажал на все рычаги», отстаивая интересы своего адъютанта. Сыграла свою роль и поддержка Родофиникина, увидевшего, что в практических делах на поручика можно положиться. Он-то изучил материалы путешествия в Бухару, подтверждавшие компетентность Виткевича. Таким образом, 29-летний поляк, двенадцать лет назад приговоренный к смертной казни, помилованный, отданный в солдаты и сосланный в Орск, стал первым российским официальным представителем в Афганистане. Полученное им задание было необыкновенно сложным, опасным и ответственным.

13 мая 1837 года военный министр А. И. Чернышёв сообщил Перовскому, что государь принял окончательное решение отправить Гуссейна Али в Кабул через Персию в сопровождении Виткевича. «Отправить вместе с ним находящегося ныне при сем посланнике и прибывшего из Оренбурга адъютанта Вашего Превосходительства поручика Виткевича с тем, чтобы офицер этот, как знающий восточные языки, сопровождал его до самого Кабула и вручил подарки, следующие к афганским владельцам, если только министр наш в Персии граф Симонич найдет эту посылку Виткевича в Афганистан возможною»[311].

В действительности задача не ограничивалась вручением подарков и сопровождением посланника. Виткевичу вручили официальную инструкцию за номером 1218. Приведем ее полностью (за исключением небольших и не имеющих принципиального значения фрагментов), учитывая, что впоследствии делались попытки представить дело так, будто Виткевич превысил свои полномочия и вышел за границы ему предписанного.

«Цель вашего отправления состоит в том, чтобы сопровождать находящегося здесь Кабульского посланника Хуссейна Али до Тегерана, а затем, буде возможно, проехать с ним же, или одному до Кабула через Кандагар с особым поручением к владетелям сих стран и для вручения посылаемых им подарков, а первому и высочайшей грамоты, в ответ на письмо его Г. И. (государю императору – авт.). Министерство иностранных дел по сему предмету долгом поставляет изъяснить следующее к вашему наблюдению и руководству.

Хуссейн Али будет ехать с вами под видом торгового человека, возвращающегося в свое отечество; настоящее же его значение должно быть тайной.

По прибытии в Тегеран вы явитесь к посланнику графу Симоничу, в полном распоряжении коего будете находиться: от его усмотрения будет зависеть отправить вас далее в Афганистан, или отменить сие, если признает посылку вашу в Афганистан несовместною с политическими в Персии обстоятельствами или невозможною по другим причинам. От него же будут зависеть и распоряжения по дальнейшему отправлению Хуссейна Али.

Сей последний, быв здесь одержим болезнию долгое время и, находясь и теперь еще в слабом состоянии, может на пути до нашей границы впасть опять в тяжкую болезнь, совершенно препятствующую дальнейшему его следованию; в таком разе можете продолжать путь до Тегерана один (взяв с собою имеющуюся у Хуссейна Али Высочайшую грамоту к Дост Мухаммед-хану), а его препоручить попечениям местного начальства, для чего вам дается особый открытый лист к властям, по тракту находящимся.

На случай, если граф Симонич, как и полагать должно, найдет полезным и возможным отправить вас в Афганистан, то он снабдит вас наставлениями; здесь же вкратце излагается ваша обязанность, а именно: примирить афганских владельцев (кабульского Дост Мухаммед-хана и кандагарского Кохендиль-хана), объяснить им, сколь полезно для них лично и для безопасности их владений состоять им в согласии и в тесной связи, дабы ограждать себя от внешних врагов и внутренних смут. Убедивши афганских владельцев в пользе тесного их между собою соединения, объяснить им и необходимость пользоваться благосклонностью и покровительством Персии, ибо одни они раздельно никак не в силах устоять против общих врагов их…

При этом