Сказки - Татьяна Ивановна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дорога пыльная. Бежит по ней поросёнок, хрюкает. А за ним Нюрочка с хворостиной. Рубаха у неё длинная, сама Нюрочка коротенькая, запуталась, упала и как заревёт. Мала, а голос как у быка. Рёва, каких свет не слыхивал. Надо — плачет, и не надо — плачет. Раньше все прибегали её жалеть, да на всякий рёв не набегаешься. Лишь поросёнок вылез из лужи утешать хозяйку. Нюрочка — от него, даже плакать забыла. Кузька хохочет, а Вуколочка удивляется, что́ смешного видно на небе.
Один закат Кузька всё же разглядел и запомнил.
— Ой, смотри! — Вуколочка повернул Кузькину голову к небу.
Долго друзья глядели, как в небе сияют и переливаются алые, жёлтые, золотые лучи. Кузька решил, что заря — это большущая лучина: солнце зажгло её, чтоб не ложиться спать в темноте. А Вуколочка сказал, что солнце уже засыпает и что заря — это его сны. Домовята даже поспорили.
Всё это вспомнил Кузька глядя на закат. Даже хотел толкнуть Вуколочку, но толкнул Лешика. И вот то ли солнце задуло свою лучину, то ли сгорела она дотла. Стало темным-темно.
И вдруг из болота послышалось:
— Никто-никто вам не поможет! Кто-кто не поможет, а мы поможем! Кому-кому, а вам поможем! И не кто-то, а мы! И не кому-кому, а вам! Кому-кому, как не вам!
И лягушки скок-скок по болоту, с кочки на кочку, с кочки на кочку. Искали-искали сундучок и нашли. Висит среди болота на суку, на длинной сухой коряге, сколь ни прыгай — не достанешь. Прыгали-прыгали лягушки, квакали-квакали и придумали, как быть.
Дядя Водяной
Маленький домовёнок и маленький лешонок следом за лягушками прыгали по мокрому лугу. Что-то сверкает впереди, что-то светит в небе. Вот у реки то ли кусты качаются, то ли кто-то машет руками. Русалки!
Русалки качались на ветвях деревьев, склонившихся над водой. Русалки водили хоровод на светлом песке. Одна русалка сидела на большом камне и пела песню.
— Смотрите! Кузька! — закричала она. — Домовёнок Кузька. Его ищут, ищут, ищут, у всех спрашивают. Вот обрадуются домовые!
— Кузька! Кузька! — Русалки окружили домовёнка, потащили к реке, смыли с него болотную грязь и давай щекотать. — Вот счастье-то! Кузька нашёлся!
И Кузька, смеясь от щекотки, сообщил русалкам:
— А у нас — хи-хи-хи! — кикиморы — ой, батюшки, не могу! — волшебный сундучок — ха-ха-ха! — украли!
Русалки все до одной всплеснули руками и заплакали. Луна поднялась. На светлом песке сидит Кузька и Лешик, думают. В реке плавают русалки, качаются на волнах и тоже думают. И придумали!
— Водяной! Дядя Водяной! — стали звать русалки.
— Дядя Водяной! — подхватили Кузька с Лешиком.
Вода в реке дрогнула, покрылась рябью. По ней пошли большие и маленькие круги. И вот показалась огромная косматая голова. Луна освещала длиннющие усы и бороду, корявые руки и могучие плечи.
— Это почему такой шум, гам, в болото вас башкой? Что орёте, как коровы на лугу? — кричит Водяной. — Ну? Чего молчите? Отвечать — нету вас. Озорничать — на это пригодны. А это кто такой?
— Кузька! — закричали русалки, — Кузька нашёлся!
— Ну и что? Ну и нашёлся! Надоел он мне. Все про него спрашивают: и домовые, и лешие: «Не видал ли, не встречал ли?» Ну, вижу! Ну и что? И глядеть-то не на что! А это кто? Лешик? Какого лешего ему здесь нужно?
Голос у Водяного такой грубый, что Кузька с Лешиком спрятались за большой камень.
— Кто меня звал? Кому я надобен?
— Мы звали! Нам надобен! — кричали русалки.
— Ну, а вы мне не надобны! — грубым голосом ответил Водяной и скрылся в реке, только круги пошли.
Скоро на том же месте снова вынырнула косматая голова. Водяному было любопытно, зачем это он понадобился русалкам да ещё и домовёнку с лешонком. Русалки и прежде звали его: той подари жемчужинку, другой жемчужинку, третьей лилии подай, да не какие-то жёлтые кувшинки, а нежные, голубоватые лилии, под цвет луны, и чтобы он, Водяной, эти лилии сажал бы и выращивал. Но чтобы все сразу звали Водяного, этого ещё не было.
Водяной важно высунул голову и сурово спросил:
— Ну, что вам? Что? А дальше что? Рассказывайте, рассказывайте, да все разом, а то не пойму, больно у вас голосочки нежные!
— Сундучок, дядя Водяной! Волшебный сундучок кикиморы утащили! — хором ответили русалки и Кузька с Лешиком.
— Ну и что? — ещё суровее спросил Водяной. — Они утащили, а мне что?
— Как что? — хором ахнули русалки. — Сундучок волшебный! Как же без него Кузьке домой вернуться?
— Ну, и пусть не возвращается! — Водяной опять ушёл в воду.
Ждали-ждали русалки, нет, не показывается. И тут одна русалочка засмеялась:
— Ай да кикиморы! Даже дядю Водяного не боятся! Ни за что его не послушаются!
— Это меня не послушаются, говоришь? Вот я им! Вот они у меня! — Из воды вынырнула огромная голова, за ней борода, показались плечи, вот уже и весь Водяной в полный рост, в тине, в водорослях, маленькие рыбки запутались в бороде.
Водяной вышел из реки, свистнул и направился к болоту. Вода потоками лилась с бороды. А за ним, как по реке, двигались русалки, лягушки, рыбы, жуки-плавунцы…
Когда Кузька с Лешиком, прыгая через ручьи, бегущие за Водяным, подошли к болоту, там уже перекатывался голос:
— Ого-о-о! Охальницы! Безобразницы! Кикиморы болотные! Тащите мне сундук, который у прохожих отняли! Русалки, сундук никому не отдам, у себя оставлю! Ого-го!
— Ox! — испугался Кузька. — Мало радости от такого спасения!
Уже чуть светало. Туман то ли опускался на болото, то ли поднимался с него. То ли ходил кто-то по болоту, то ли оно само чавкало. Кикиморы не откликались. Хихикнет кто-то, и какие-то тени в тумане носятся туда-сюда.
— Молчат! Жижи болотной в рот набрали! Тьфу ты! — рассердился Водяной.
— Фу-ты ну-ты, лапти гнуты! — подхватили кикиморы и давай плеваться, чихать, каркать, крякать, скрипеть.
— Вы что? — рявкнул Водяной. — Это я к вам пришёл! Мне сундук подавайте! Вот я вас!
Кикиморы помолчали и вдруг грянули хором:
Как
