Снежная Леди (СИ) - Соколова Надежда Игоревна

— Малиса и Агнесса, — сообщил он через плечо.

— А Агнесса что там делает?! Дракон отказался ее забирать?!

— Понятия не имею.

Я снова зевнула, так же широко, как и в прошлые разы, и принялась одеваться. Похоже, пора была идти выяснять, зачем эта парочка снова громит гостиницу.

Парочка ловила бабочек, налетая на стены и чуть ли не вламываясь в номера постояльцев. Не галлюцинации, нет, настоящих, живых бабочек, которых, как потом пояснила Малиса, забросило сюда стихийным порталом, построенным недомагичкой Агнессой.

Яркие красивые насекомые с разноцветными пятнами на крыльях весело порхали по коридору, не замечая попыток посадить их в банки.

— Тебя и дракон принимать отказался? — уточнила я уже в кабинете, когда гостиница по моему приказу собрала несчастных насекомых в одну большую банку.

— Почему «и»? — обиженно насупилась Агнесса. — Я сегодня уезжаю вместе с ним!

— Тогда при чем тут бабочки?

— Я новое заклинание решила испробовать!

Рядом фыркнула Малиса. Вот уж кто развлекается здесь по полной программе.

— Гостиница, запри эту вредительницу в ее комнате и выпусти только в руки дракону, — устав разбираться в логике и поступках Агнессы, приказала я.

В самом деле, у меня своих проблем полно, навалились, так сказать, а надо заниматься этой дурной недомагичкой!

Глава 54

Вчера я был окутан мглой

И шел в тоске, в печали.

Закрыл туман густой, сырой

Передо много дали.

Мой дух в унынии погряз,

Барахтался в бессилье.

Но на углу я встретил вас 

И снова поднял крылья.

Я вам стихи на память шлю,

Навеянные вами.

И небеса за вас молю И прозой и стихами!

Роберт Бернс. «Мисс Феррьер»

Остаток дня прошел относительно спокойно: мы проводили дракона с Агнессой, приняли новых постояльцев — двух русалок, тритона и супружескую пару гномов. Ночью у меня даже получилось выспаться.

А вот на следующий день, будто в отместку за мое хорошее настроение, появился отец.

Он вышел порталом в коридоре, перед дверью моего кабинета. Предупрежденная лейтой, я с большой неохотой открыла дверь.

— Нам надо поговорить, — не спрашивая моего желания, отец переступил порог, огляделся. — Пещера, способная укрыть свою хозяйку от всего мира. Ты так боишься живых существ, Вита?

— Не боюсь. Стараюсь держаться от них подальше, — я села в свое кресло, для отца из пола появилось другое, попроще. — О чем будем разговаривать?

— О том, что тебе пригодится в моем мире.

Я недоуменно моргнула:

— В каком смысле?

— В прямом. Я не видел тебя, родную дочь, двадцать семь лет. И хочу исправить это упущение. Сегодня у тебя будет время на подготовку. А завтра я открою портал в свое имение.

— Без мужа не поеду, — сразу предупредила я.

Отец недовольно поморщился:

— Зачем он тебе? Нищий оборотень. Вы даже не любите друг друга.

В комнате ощутимо похолодало — я начинала злиться.

— Ты правильно сказал, что не видел меня двадцать семь лет. Ты не знаешь меня, понятия не имеешь, чем я живу. Парис — мой выбор, мой муж. И я отправлюсь в твой мир только с ним.

 Мое упрямство, как обычно, включалось не в самый лучший момент. Хитрить и уговаривать я не умела, шла напролом.

— Как хочешь, — внешне безразлично пожал плечами отец. — Значит, завтра, утром, будьте готовы оба. Поживете немного в моем мире, осмотритесь. У нас с тобой будет время, чтобы пообщаться. С матерью ты говорила?

— После твоего ухода? Нет.

— Узнаю Ольгеру, — криво усмехнулся отец. — Как всегда прячется от проблем.

О да. И я, судя по всему, пошла вся в нее.

До конца вечера я прилежно занималась делами гостиницы, вытравив из памяти разговор с отцом. Зато ночью, наконец-т оставшись с Парисом наедине, злорадно обрадовала его поездкой в другой мир.

— Какая шикарная новость, — хмыкнул он. — Это мне в отместку за сумбурное знакомство с родителями?

— Почти. Отец настоял.

— И, небось, без меня?

Я промолчала.

— С гостиницей что будем делать? Ты не на пару дней уезжаешь. Мы только приняли постояльцев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пора персоналу учиться принимать решения самостоятельно, а не закрываться каждый раз на ремонт, — пожала я плечами.

— Тогда точно вернемся на пепелище.

Потрясающая вера в силы сотрудников. Я была настроена более оптимистично и верила, что без нас с Парисом Барт, Сима, Лина и Аарон вполне справятся.

С утра пораньше, не успели мы с Парисом позавтракать, возле двери моей спальни появился отец. Одетый с иголочки, как обычно, он был готов к перемещению. Они с Парисом решительно проигнорировали друг друга, каждый стремился показать, что другого рядом со мной не существует. Мне было все равно: не маленькие, разберутся. Но в портал я все же вошла, взяв Париса за руку. Мало ли, что у моего ненаглядного божественного родителя на уме.

Мы перенеслись на широкую площадку перед величественным дворцом. Яркое малиновое солнце расцвечивало воздух в светло-розовый цвет. Вокруг росли высокие раскидистые деревья и одурманивающе пахнувшие цветы на грядках.

— Добро пожаловать, — чуть насмешливо пригласил нас отец, — в мой скромный дом.

О да, очень скромный. Три этажа, мозаика в окнах, шпили на декоративных башенках, ажурные невесомые переходы между этажами. Дворец так и кричал: «Те, кто живет во мне, очень любят комфорт».

Внутренняя обстановка твердила о том же: ковры, зеркала, вазы, картины, панно — все это было щедрой рукой рассыпано, как мелкий бисер, по комнатам и коридорам. Хозяин не скупился на предметы роскоши и старался, чтобы всякий гость увидел, насколько богатые существа живут во дворце.

Глава 55

Любовь и бедность навсегда

Меня поймали в сети.

Но мне и бедность не беда,

Не будь любви на свете.

Зачем разлучница-судьба —

Всегда любви помеха?

И почему любовь — раба

Достатка и успеха?

Богатство, честь в конце концов

Приносят мало счастья.

И жаль мне трусов и глупцов,

Что их покорны власти.

Твои глаза горят в ответ,

Когда теряю ум я,

А на устах твоих совет —

Хранить благоразумье.

Роберт Бернс. «Любовь и бедность»

Нас с Парисом поселили в одной комнате. Вернее, номере, потому что на комнату эти несколько помещений были не похожи. Спальня, просторная и хорошо освещенная, из нее — двери в ванную, гостиную. Из гостиной — две двери в кабинет и гардероб. Доченька, родная, все для тебя. Хочешь заблудиться в выделенных тебе комнатах? Да пожалуйста!

— Приехали на несколько дней, а помещения явно были подготовлены заранее, — отметила я, рассматривая одежду для меня и Париса, в большом количестве висевшую в гардеробе.

— Потому что расчет делается на то, что ты тут останешься, и надолго, — пожал плечами Парис.

Я только фыркнула: если отец и правда так думает, то его ждет большое, очень большое, просто огромное разочарование. У меня не было ни малейшего желания жить здесь. Нет, не так. У меня не было желания больше двух-трех дней находиться рядом с незнакомым человеком, называвшим себя моим отцом. Может, сыграла роль детская обида, может, я просто не привыкла к заботе со стороны посторонних, но… Но я собиралась довольно скоро отсюда уехать. Вместе с Парисом, разумеется.

Отец дал о себе знать примерно через полчаса после того, как мы разместились в «номере».

Высокий седой слуга после предварительного стука зашел в спальню и с поклоном сообщил, что «его сиятельство желает видеть свою дочь».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я, в чем была, в одежде из гостиницы, не переодеваясь, вышла в коридор. Желает видеть? Что ж, пообщаемся.

Небольшой кабинет, заставленный стеллажами с книгами и папками, мог вместить не более трех существ, желательно не особо крупных.