Отработанный материал - Ерофей Трофимов

Усилием воли сдержав очередной приступ, Влад глотнул лекарство и обессиленно откинулся ей на колени. Плотно закупорив склянку, Лина отставила её в сторону и, ласково погладив его по лицу, тихо спросила:

— Совсем плохо?

— Бывало и лучше, — слабо улыбнулся Влад, даже не делая попыток подняться. — Простите. Отвлёк вас от дела, а теперь вот на коленях развалился. Совсем раскис с этой болячкой.

— Ничего. Мне приятно, — неожиданно призналась она.

— Приятно? — растерялся Влад. — Я понимаю, вы очень добрый человек, но зачем же так-то надо мной смеяться?

— Я не смеюсь, — испуганно ответила Лина, и глаза её стремительно наполнились слезами. — Вам не нравится, что я это сказала?

— Наоборот, мне это очень приятно, но посмотрите на моё лицо внимательно. Я же урод. Из четырёх конечностей только одна своя. Неужели такой человек может кому-то нравиться?

— И чего вы, мужики, такие дурные? — вдруг рассмеялась сквозь слёзы Лина. — Ну при чём тут внешность?

— А что тогда при чём? — окончательно растерялся Влад. — Поймите, Лина. Все мои познания в общении с женщинами ограничиваются посещением борделей в перерывах между возвращением из одной командировки и подготовкой к другой. У меня и родных-то нет.

— Господи, да как же это? — охнула Лина, принимаясь баюкать его, словно маленького.

Глядя на её усталое, доброе лицо, Влад вдруг ощутил удивительный покой и умиротворённость. Не думая о том, что делает, мужчина поднял правую, свою, руку и, осторожно погладив её по плечу, приподнялся на локте, нежно коснувшись губами уголка её губ. Чуть слышно вздохнув, Лина с жаром ответила на его поцелуй, а дальше всё пошло так, как и должно идти между двумя ещё молодыми, здоровыми особями разного пола.

Увлёкшись, Влад даже не вспомнил о том, что дверь так и осталась незапертой, а карабин и станнеры разряженными. Единственное, чего он опасался, так это очередного приступа кашля. Но всё обошлось. Когда первое напряжение схлынуло, они перебрались с пола в его кровать, и вскоре всё повторилось. Они довели друг друга до полного опустошения, уснув, когда день был уже в самом разгаре.

Появление грузового корабля не стало для экипажа линкора неожиданностью. Сидевшая на своих местах вахта навигаторов зафиксировала появление грузовика задолго до того момента, когда он вышел на дистанцию визуального контакта. Вестовой разбудил Альказа, бодро и радостно доложив о прибытии судна. Бойцы явно тяготились бездельем и теперь в радостном возбуждении готовились к обмену.

Поднявшись, Альказ длинно, от души потянулся и, быстрым шагом пройдя в рубку управления, приказал связать его с пиратским капером. Едва дождавшись ответа, он, не здороваясь, не терпящим возражения тоном приказал:

— Начинайте выводить рабов из стазиса. Судно на подходе. Свяжитесь со мной, как только будете готовы к передаче груза.

— Дайте нам два часа, — коротко кивнул пират и отключил связь.

Это время вполне устраивало Альказа. Шедший на полном ходу грузовик должен был подойти к точке рандеву часа через полтора. Именно такое время отвели ему навигаторы. Дежурная вахта перекидывалась шутливыми фразами, но веселье закончилось, как только в рубку вошёл верховный техножрец линкора. Высокий, необычайно худой ксенос казался словно измождённым, но любой член экипажа отлично знал, как обманчиво это впечатление. Несмотря на худобу, можно сказать измождённость, этот ксенос был способен поспорить в драке даже с разъярённой боеособью.

Остановившись посреди рубки, верховный техножрец обвёл собравшихся офицеров долгим, мрачным взглядом и, помолчав, прошипел:

— Мне нужно поговорить с тобой, ксеноброн.

— Я слушаю вас, верховный, — заставил себя ответить Альказ, сдерживая рвущееся наружу рычание.

Такое фамильярное обращение, граничащее с презрением, снести было трудно. Но техножрецы ко всем обращались только так, словно подчёркивая свой особый статус. Ходили слухи, что точно так же они обращались и к верховному управляющему.

— Не здесь, — всё так же тихо ответил техножрец, медленно качая головой. — Через стандартный час я жду тебя в зале моления духу генератора. Там нам никто не помешает.

— Я буду там, — кивнул Альказ, запуская когти в подлокотники своего ложемента.

— Не сомневаюсь, — прошипел техножрец, на секунду обнажив мощные клыки в хищной усмешке.

Это был откровенный вызов, и Альказ не задумываясь принял бы его, если бы не одно обстоятельство. Техножрецы никогда не сходились в схватках с другими ксеносами в зале чести. Дождавшись, когда верховный покинет рубку, он стремительно вскочил и, оскалив зубы, прорычал вслед ушедшему:

— Не будь ты техножрецом, я бы вырвал тебе верхние клыки.

— Ксеноброн, не надо, — вскочив со своего места, попытался остановить его дежурный навигатор. — Они со всеми ведут себя так. Не стоит навлекать на себя гнев духа корабля.

— Он бросил мне вызов, отлично зная, что я не могу принять его, — продолжал беситься Альказ.

— Ксеноброн, успокойтесь. Ни у кого из членов экипажа нет и тени сомнений в вашей смелости и умении обращаться с оружием, — продолжал увещевать его навигатор. — Но это верховный техножрец, и трудно ожидать от него хоть малейшего почтения к чужому статусу. Они уважают только самих себя.

— Знаю, — нехотя рыкнул Альказ, усилием воли беря себя в лапы.

Пройдясь по рубке, он несколько раз ударил когтями по пластиковой переборке, оставив на ней следы когтей, и, вспомнив, что в зал молений входить вооружённым запрещено, медленно отстегнул от пояса саблю. Бросив её в свой ложемент, Альказ вопросительно покосился на дежурного навигатора. Правильно расценив его взгляд, навигатор сверился со встроенными в консоль часами и, повернувшись к командиру, молча кивнул.

Круто развернувшись, Альказ решительным шагом вышел из рубки и, пройдя к лифту, спустился на нижний уровень корабля. Пройдя длинными коридорами линкора, он по трапу спустился ещё ниже и, толкнув тяжёлую дверь, оказался в молельном зале — вотчине техножрецов. Стоявший у алтаря верховный, услышав его шаги, медленно обернулся и, глядя Альказу прямо в глаза, прошипел:

— Значит, не будь я техножрецом, ты не задумываясь принял бы мой вызов?

— Я не привык спускать оскорбления, — едва сдерживаясь, ответил тот.

— А что было бы, сойдись мы в схватке и потерпи ты поражение? Что стало бы с заданием? С кораблём? С экипажем, наконец? Об этом ты подумал? Или ты, как глупая боеособь, готов бросаться в любую драку сломя голову, лишь бы доказать всем свою смелость? Смешное поведение для ксеноброна, тебе не кажется?