Доктор время, или Раз и навсегда - Рощина Наталия

— У меня последнее время такая сказочная жизнь, что я боюсь однажды проснуться и потерять то волшебное ощущение, которое живительно действует на меня, — обнимая Литу перед уходом на работу, как-то сказал Гера. — Хочется увидеть себя молодым, красивым, чтобы знать, что мы состаримся вместе. Увы, твои морщины мне увидеть вряд ли доведется.

— Что ты такое говоришь?! — возмутилась тогда Лита, отпрянув.

— Ничего сумасбродного. Я завидую тому, кто будет целовать твои морщинки, любимая…

— Этого никогда не будет, — целуя мужа, прошептала Аэлита.

— В твоем лексиконе не должно быть такого слова, договорились? — Мартов с любовью смотрел на жену. Она всегда будет помнить, как его черные глаза горели огнем, когда он останавливал свой взгляд на ней. Хоть на миг, секунду, но он словно пылал, излучая необжигающее сияние. А в тот раз кроме страсти она увидела и беспомощность. Были вещи, на которые никак не распространялось могущество и богатство Георгия Мартова.

Лита вспомнила этот момент, прижав руку к груди. Сердце стучало быстро, сбивая ровный ритм дыхания. Она поняла, что уже тогда Георгий знал, что рядом с нею может оказаться другой мужчина. Он словно снимал с нее груз пожизненного вдовства, даже не предполагая, что такая женщина, как она, решит коротать дни погрузившись в работу и заботу о сыне. Ведь он не знал, что у них будет сын. Он уже не надеялся и боялся, что не сможет удержать рядом с собой сияющее солнце, которое он видел в ней. Неужели она плохо показала, насколько много он значил для нее? Нет, она не стыдилась лишний раз сказать «люблю», поцеловать, обнять. И он — тоже. И все-таки опыт прожитых лет позволял ему предположить, что в сердце Литы может поселиться другой мужчина.

Сегодня на это место откровенно претендовал Антон. Лита вышла на балкон: было уже жарко, а дома стояла приятная прохлада. Вдали блестело озеро, переливаясь под солнечными лучами. Водная гладь играла, охотно пыталась разговаривать с окружающим великолепием. Она сообщала, что ей тепло и вольготно, что она набирается сил, глядя на бескрайнюю зелень и яркие пятна цветов, заботливо рассаженных садовником. Лита вглядывалась в голубой овал озера, пытаясь вобрать в себя его искрящуюся энергию. Приступ слабости не миновал, но самая неприятная его часть прошла. Остались ощущения, что выполнена тяжелая физическая работа. Ломота в суставах и вялость, но надо забыть о них, ведь совсем скоро приедет гость. Хозяйка ждала его с двойственным чувством. Недавно она была уверена, что должна гнать от себя неблагодарного потомка, а теперь чувствовала, что хочет сближения. Она не могла объяснить, как могли произойти такие глобальные перемены в ее сознании. Они случились, и ей стало гораздо спокойнее. На нее снизошло ощущение, будто Георгий смотрел на нее с небес и благодарил за доброту сердца. Лита не хотела обманывать себя. Она не знала, для чего это делает. Не пытаясь никому угодить, она следовала велению сердца и разума. Зачем продолжать бессмысленную молчаливую войну, делая вид, что друг друга незачем замечать? Гораздо более человечно найти общий язык, ведь, в конце концов, их связывает любовь к Георгию. Кстати, кто лучше Ивана сможет рассказать ей что-нибудь новое о муже? Наверняка в его памяти остались многочисленные истории из детства, юности, в которых они участвовали вместе с отцом. Интересно было бы узнать, каким был Георгий в тридцать лет, сорок, когда еще не стал таким известным, могущественным и состоятельным бизнесменом. Не всегда ведь он имел дачи, семикомнатную квартиру, машины, охранников. Не всегда имел возможность пользоваться дорогим одеколоном, одеваться в лучших магазинах. Интересно, каким он был в студенческие годы?

Вдруг в голове Литы возникла фамилия Доценко. Он звонил накануне годовщины смерти Георгия. Что-то говорил невнятное, казалось, очень волновался. Неожиданно появился и неожиданно пропал. Он точно мог бы рассказать многое о Мартове, ведь Стеблова сказала, что они учились вместе. Лита пыталась понять, откуда в ней возникла такая страсть разузнавать что-то новое о муже. Как просто было раньше задавать все вопросы, но она не делал этого. Так было проще и спокойнее. Прятала голову в песок, как страус, думая, что незнание спасет ее от разочарования. Мартов казался слишком идеальным, чтобы не иметь грешков в прошлом. О них-то и хотела теперь узнать Лита. И вот женщину осенило! Она поняла, почему так настойчиво пытается приоткрыть завесу. Это нужно было ей, чтобы иметь возможность разрешить себе изменить жизнь. О своих открытиях она не собиралась никому рассказывать. Она просто испугалась, почувствовав, что Иван может вспомнить то, что повергнет ее в шоковое состояние. Это нужно ей, может быть, для того, чтобы уменьшить груз обязательств и ограничений, которые она сама себе определила. Лишив ореола чистоты, праведности образ мужа, она бы смогла постепенно высвободить свое сердце. Позволила бы себе по-другому посмотреть на тех, кто добивается ее благосклонности. Не все же проходимцы вокруг, в конце концов! Два года она скрывалась от всех и, прежде всего, от себя. Она искренне хотела быть в одиночестве, а сегодня ей страшно подумать, что выбранный образ жизни будет длиться годами. Она потеряет привлекательность, о которой твердят Елена Васильевна, мама, Леська, и останется одна с воспоминаниями, потерявшими оттенок волшебства.

Лита вернулась в комнату и снова подошла к зеркалу. «Неужели ты все-таки готова к переменам и увидела рядом Того мужчину?» — мысленно спросила она свое отражение. Оно ничего не отвечало, только загадочно смотрело огромными голубыми глазами. Внимательный взгляд из-под полумесяцев бровей пытливо вглядывался в хозяйку красивого тела с матовой, нежной кожей. Она критически осмотрела себя в последний раз и решила пойти навстречу гостю, к воротам. Конечно, она могла попросить сделать это Пал Палыча, но, желая подчеркнуть важность момента, решила встретить его. Предупредив Елену Васильевну, Мартова не спеша направилась по дорожке от дома. Потом свернула на хвойную аллею и, неслышно ступая в мягких, удобных кожаных туфлях, шла туда, где вдалеке виднелся кованый узор ворот. Только она успела подойти к ним и открыть, как неподалеку раздался шум двигателя. Через минуту возле нее остановилось такси. Еще мгновение — и из него вышел Иван Мартов с букетами гербер и коралловых роз в одной руке и огромным шелестящим пакетом в другой. На нем был светло-бежевый летний костюм, белоснежная рубашка, делающие его моложе и свежее. Он выглядел изумительно, и особенно ему шли солнцезащитные очки. Они придавали его лицу загадочное выражение, скрывая направление взгляда. Однако, приближаясь к Мартовой, Иван снял их, и женщина увидела, как горят его черные глаза.

— Добрый день, — украдкой взглянув на часы, поприветствовала гостя Лита. Было без пяти минут три. — Очень рада видеть вас. Вы пунктуальны, это говорит о многом.

— Здравствуйте, Лита, — ответил Иван и на короткое время замолчал, провожая глазами разворачивающееся такси. — Спасибо, что встречаете. Я думал, это сделает Пал Палыч или Елена Васильевна.

— Хотела показать, что ценю своего гостя.

— Это удалось. Примите цветы, я знаю, вы любите такие. Я прав? — Иван протянул Лите букет роз.

— Мои любимые, благодарю, — вдыхая тонкий аромат цветов, ответила Мартова. — Ну, пойдем? Сегодня вы настроились приблизиться на расстояние объятия?

— Кажется, да.

— Учтите, оно будет оч-чень крепким, — засмеялась Лита. Она жестом пригласила гостя следовать за собой. Тот послушно шел рядом. Он ступал осторожно, постоянно осматриваясь по сторонам. Легкий румянец заиграл на его лице. Было заметно, что он борется с волнением.

— Вы замечательно выглядите, — посмотрев в очередной раз на спутницу, сказал он. — Как будто небеса отпустили на землю одного своего ангела.

— Это вы обо мне? Ну, спасибо. Я рада слышать такие слова. Мои уши давно не слышали комплементов.

— Не может быть, не верю, что в ***нске мужское население ослепло.

— Дело не в их слепоте, а в моем нежелании слышать. Сегодня — хочу! — улыбаясь обворожительной улыбкой, сказала Лита.