Доктор время, или Раз и навсегда - Рощина Наталия

Так же думал и Мартов. Встречи с этой женщиной вносили приятное разнообразие в его жизнь. Он занимался с ней сексом, не вникая ни во что более. Однажды она узнала о его финансовых проблемах и попыталась предложить помощь. Это чуть было не стоило ей разрыва с Иваном. Он с негодованием остановил ее, раз и навсегда объяснив, что он — не жиголо. Так они и встречались, разговаривая ни о чем, бесстыдно и сладостно обнажая тела, оставляя запертыми на широкий засов души.

Зачем он рассказал об этом Лите? Наверняка она теперь сделает вывод о его отношении к женщинам вообще. А ведь на самом деле он не встретил ту, от которой сердце бьется сильнее, голова глупеет и язык становится непослушным. Он не верит в возможность такой встречи. Он долго убегал от серьезных отношений, и теперь, когда он готов к ним, они не складываются. Правда, вот уже два дня он как-то странно себя чувствует в обществе красивой, уверенной в себе женщины, идущей сейчас впереди. Обычно Мартов не пытался мгновенно находить всему объяснение. Он предпочитал подождать, пока мысли улягутся в голове и все станет понятным. Что толку вопрошать себя: «Что со мной?», когда нужно немного подождать, и ответ придет. Но на этот раз Иван запаниковал. Через два дня он улетал домой, а его сердце, похоже, оставалось здесь. Отсюда его волнение, непонятное желание дерзить, петушиться, как в юности. Тогда хотелось просто обращать на себя внимание, все равно чем, хорошим или плохим. Лишь бы заметили. Он понял, что, как и его отец, влюбился в Литу с первых минут общения. Как отец… Он всегда будет стоять между ними. Кажется, она по-настоящему любила его и пока не представляет рядом с собой никого другого.

Лита шла впереди, ощущая на себе взгляд Ивана. Он обжигал ей спину, и хотелось оглянуться. Она сдерживалась, потому что не знала, что сказать. Она не могла понять своих впечатлений от общения с ним. Все то положительное, что она в нем увидела, вдруг зачеркнуло признание о романе с замужней женщиной. Они пользуются телами друг друга, не пытаясь ничего изменить. Они — лжецы. Нет, она не должна осуждать людей за то, что они поступают так, как им удобно. Наверное, Иван прав, она смотрит на мир сквозь розовые очки. Розовым, безоблачным казался он ей, пока рядом был Гера. Мартов сумел сделать ее жизнь красочной, светлой, фееричной. Ей казалось, что вокруг безраздельно властвует любовь. За два года без Георгия это ощущение притупилось, сменившись тупой болью потери. А Ивану пока не грозят душевные переживания. Даже если его американская подружка захочет прервать их отношения, это не станет трагедией ни для одного из них. Современный подход к уменьшению ударов судьбы. А что же тогда для себя? Для того «я», частичка которого всегда находится в тени? Для размеренно бьющегося сердца — что? Лита вздохнула: от ее счастья остались одни призраки. Только Жорка — доказательство того, что она пережила великое чудо безграничной любви.

— Лита, я не могу больше идти молча, — раздался сзади голос Ивана.

— Простите, я задумалась, — остановилась Мартова.

Они уже шли по дорожке, ведущей к дому. Жорка бесстрашно освободился от маминой руки и быстро зашагал к детской площадке. Завидев их из окна, Елена Васильевна поспешила навстречу.

— Я погуляю с малышом, а вы займитесь десертом, хорошо? — поравнявшись с Иваном и Литой, сказала Стеблова. — Надеюсь, получите удовольствие.

— Спасибо, Елена Васильевна, от мороженого и слоек мы не откажемся, — ответила Лита.

— Я смотрю, вам нравится говорить от нашего имени? — улыбнулся Мартов, поднимаясь по ступенькам крыльца.

— Что вы имеете в виду? — Лита остановилась так резко, что Иван наскочил на нее и, как бойцовые петухи, они оказались грудь к груди. Глаза их встретились.

Молчание длилось считанные секунды, но им оно показалось вечностью. Лита не могла отвести взгляд от черной, манящей и пугающей бездны глаз Ивана, а он утонул в прозрачной голубизне. Это были магниты, притяжение которых становилось все более ощутимым. Мгновение, решающее судьбы. Миг, который не хочется отпускать от себя никогда, ведь после него должно быть что-нибудь. И все это будет ничтожным в сравнении с важностью этих бесценных секунд. У Литы подогнулись колени. Она быстро схватилась за перила и заставила себя отвести взгляд. Потом резко оглянулась, боясь, что Елена Васильевна заметила происходящее. Нет, она шла с Жоркой к детской площадке и что-то на ходу ему рассказывала. Лита облегченно выдохнула, что не укрылось от Ивана.

— Вы боитесь снова стать собой? — тихо спросил он, пытаясь поймать ее ускользающий взгляд. — Что с вами, Лита, посмотрите на меня.

— Я не могу, — едва шевеля губами, ответила та. Ей казалось, что ее лицо пылает огнем. Все тело словно находилось рядом с обжигающим костром. Самое время отойти подальше. — Пойдемте же. Мы можем привлечь к себе внимание.

— Воля ваша, — устало ответил Мартов, поднимаясь по ступенькам вслед за хозяйкой.

В столовой, где в отсутствии Стебловой хозяйничала Лита, снова повисла тишина. Иван наблюдал за тем, как на столе появилось мороженое с клубникой, а рядом в кофейнике источал аромат свежезаваренный кофе. Лита была рада возможности занять чем-то руки, это помогало ей унять волнение. Она давно не чувствовала ничего подобного, даже заболел низ живота. Откровенное признание в любви Антона Сайко не произвело на нее никакого впечатления. Может быть, ощутила лишь немного тепла и света романтики, не более. Сегодня произошло нечто другое. Лита поняла, что видит в Иване не только сына Георгия. Она увидела в нем мужчину, который способен увлечь ее, изменить. Лита порхала из кухни в столовую, отгоняя от себя подобные мысли. Ей нельзя этого! Она предает память мужа, человека, возродившего ее, заставившего снова желать, жить, наконец.

Хотелось сесть в теплую ванну, закрыть глаза и слушать шум бегущей из крана воды. Это всегда расслабляло Литу. Она чувствовала себя очищенной и легкой после пятнадцати — двадцати минут целебного купания. Нужно будет сделать это и сегодня, тотчас, как только Иван покинет этот дом. Все сразу станет на свои места, и улягутся навеянные мгновением безрассудства страсти.

— Елена Васильевна не забыла, что вы всегда любили мороженое с клубникой, — сказала Лита, садясь за стол. Она постаралась говорить как ни в чем не бывало, но не узнавала своего голоса. — Она очень внимательна. Я благодарна судьбе за то, что мы нашли общий язык.

— А в самом начале? — поддерживая из уважения разговор, спросил Иван. Он потихоньку набирал в ложку мороженое и наблюдал, как оно медленно тает, повисая белой каплей. Этим занятием Мартов отвлекал себя от мыслей о разлуке с Литой. Ему не хотелось расставаться с родным домом, в котором ему было так уютно.

— Поначалу мы невзлюбили друг друга. Это было так очевидно, что я боялась лишний раз встречаться с нею взглядом. Говорю, а самой не верится, что так было.

— Не представляю, что с Еленочкой можно поссориться или враждовать. Она настолько дипломатична, знает цену словам и не бросается ими.

— Да, она зачастую предпочитала промолчать, чем высказать свое мнение. Но, знаете, времена изменились и особенно после крещения Жорки. Я заметила, что отношусь к Елене Васильевне по-другому. Я не считаю, что она работает в моем доме — она здесь живет.

— Ничего удивительного. Это еще раз подчеркивает, что вы умеете ценить доброе, человеческое отношение.

Снова молчание заполнило огромную столовую. С улицы доносился радостный визг Жорки. Добавив себе немного кофе, Лита отпила несколько глотков.

— Когда вы возвращаетесь в Америку? — спросила она.

— Через два дня. Мое путешествие затянулось, хотя, не скрою, я ожидал, что умру от скуки. Оказалось, что я прекрасно провел здесь время. Единственное, о чем жалею, что с вами общаюсь только два дня. А мог ведь гораздо больше. Правда, не знаю, насколько это нужно вам.

— Мне доставляет удовольствие принимать вас, — улыбнувшись, ответила Лита.

— Вот и хорошо. У обоих останутся приятные воспоминания. — Иван допил кофе, положил в рот последний крошечный кусочек слойки и блаженно откинулся на спинку стула. — И как тут не делать из еды культа, когда получаешь столько удовольствия?