Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом - Алексей Лебедев

______________________

* Arnobius. Disputationes adv. genres. Lib. Ill, cap. 7.

** De mort. persecut., cap. 13.

______________________

Таков был по своему содержанию первый указ Диоклетиана. Но обстоятельства помешали императору остановиться на нем и увидеть, какие именно плоды должен был принести указ. Обстоятельства потребовали новых мер против христиан. В самом деле, вскоре за первым указом, в том же 303 году, издан был Диоклетианомвторой указ с новыми требованиями от христиан. Евсевий говорит:"Вслед за тем появились другие грамоты, повелевавшие всех предстоятелей Церквей в каждом месте заключать в оковы"и замечает:"Темницы, первоначально назначенные для убийц и злодеев, наполнились везде епископами, пресвитерами, диаконами, чтецами, заклинателями, так что осужденным за злодеяния не оставалось в них и места"*. Далее, чем объяснить ту быстроту, с которой первый указ сменяется новым, так что тот указ не успел возыметь своей силы, и почему именно новый, второй указ в особенности вооружается на предстоятелей Церкви? Новый указ явился потому, что христиан стали подозревать в возмущениях против правительства, а предстоятели Церкви сделались жертвой потому, что их считали тайными вождями и подстрекателями к этим восстаниям. К сожалению, обстоятельства действительно так сложились, что к политическим подозрениям против христиан открывалось много поводов. Вот эти различные обстоятельства. Лишь только появился первый указ и был прибит на всех публичных местах Никомидии, как один христианин, занимавший важную государственную должность, сорвал экземпляр этого указа и швырнул его под ноги, саркастически заметив:"Не еще ли объявление победы над готами и сарматами?"Дерзновенный сожжен заживо как оскорбитель императорского величества**. К этому событию, которое, естественно, могло раздражить Диоклетиана, присоединились и другие. Вдруг в императорском дворце вспыхнул пожар и испепелил часть его***. Во времена страстных возбуждений и самое незначительное событие ведет за собою увеличение ненависти и недоверия. Так было и теперь. Язычники винили в пожаре христиан и распространяли молву, что будто христианские придворные чиновники, возбуждаемые от пресвитеров и других своих единоверцев, злоумышляют даже на жизнь императора****. Наоборот, между христианами ходили толки, что кесарь Галерий сам поджег дворец, чтобы воспламенить гнев императора против христиан*****. Позднее император Константин причину пожара указывал (он сам был в это время в Никомидии) в молнии, упавшей на дворец******. Впрочем, истинная причина пожара остается для истории неизвестной, и Евсевий не знает ее*******. Как бы то ни было, подозрительность императора к христианам вследствие этого обстоятельства усилилась. На беду христиан по прошествии двух недель после первого пожара в том же дворце вспыхнул новый пожар. Галерий, страшась за свою жизнь, покидает Никомидию********. Негодование Диоклетиана разрешается пытками, которым подвергаются теперь подозреваемые в измене христиане. Но этим еще не ограничились беды, которые стряслись над христианами этих времен. Среди сильного возбуждения умов, которое распространилось по всему государству, там и здесь в Империи стали подниматься бунты. На границах Армении возник мятеж, и христианские пресвитеры стали подозреваться в возбуждении народных масс. Подобное же случилось в Антиохии, где один воинский трибун провозглашен был от войска императором. И эти бунты произошли в то время, когда уже более 10 лет не было слышно ни о чем подобном. Хотя попытки к восстанию были быстро сдавлены и уничтожены, тем не менее, однако же, оставались подозрения и страх*********. Диоклетиан видел подвергающимся опасности то, что он столькими войнами и трудами хотел обосновать, — видел, что самый трон колеблется, что рушится авторитет высшей власти. Нет ни малейших причин полагать, что христиане участвовали в восстаниях, хотя, быть может, возмутители и рассчитывали на них. Даже те из новейших историков, которые готовы видеть в этих восстаниях бунты именно христиан, и они говорят об этом очень нерешительно**********. Нужно, однако же, сознаться, что христиане, со своей стороны, не были настолько осторожны, чтобы не подавать повода к таким обвинениям. Так, во время гонения Диоклетианова один христианский юноша, родом из Египта, призванный к допросу проконсула в Кесарии, на вопрос последнего: где твое отечество? отвечал, что его отечество Иерусалим. Судья, по словам Евсевия, приковав свою мысль к земному и дольнему, начал обстоятельно выпытывать: какой это Иерусалим, в какой части земли лежит он? И чтобы вернее достигнуть цели, прибегает к пыткам. И сколько не спрашивали юношу: какой это и где находится названный им город, не могли добиться ничего, кроме неопределенных, но подозрительных ответов, что этот город есть отечество одних богопочитателей, лежит же он по направлению к востоку.

______________________

* Евсевий. Церк. ист. VIII, 2. 6;

**Его же. О Палестинских мучениках (Предисловие).

*** Евсев. VIII, 5; Lact. De mort. pers., cap. 13.

**** Lact., cap. 14.

***** Lact. Ibid.; Preuss. Op. cit. S. 149.

****** Lact. Ibid.

******* Его речь к обществу святых, гл. 25. 6 Евсев. VIII, 6.

******** Lact., cap. 14.

********* Евсев. Церк. ист. VIII, 6; Preuss. Op. cit. S. 151; Hunziker. Op. cit. S. 273.

********** Burckhardt. Op. cit. S. 298.

______________________

Судья, по словам Евсевия, терзался недоумением, не построили ли христиане где‑либо враждебного римлянам города, и потому долго еще расспрашивал о нем. Но юноша оставался неизменным в прежних показаниях*. Нужно сказать, что судье могло быть неизвестным название Иерусалим, так как древняя столица иудеев в это время называлась Aelia Capitolina. Из этого видно, что христиане не всегда старались разубедить язычников в подозрении касательно существования у них политических целей и этим давали повод видеть в них врагов римского государства. Или вот еще подобный же пример из того же времени**."В Палестине (в 303 г.) один священник, по имени Прокопий, представлен был на суд проконсула, и выслушав приказание принести жертву богам, отвечал, что знает только Одного, Которому надобно приносить жертву. А когда приказали ему сделать возлияние в честь четырех царей — Диоклетиана с соправителями — он произнес следующие слова поэта:

Нет доброго там, где много господ,

Пусть будет один господин, единственный царь***.

______________________

* Евсев. О Палестинских мучениках, гл. 11. Событие было в 310 году, но такие же случаи были и раньше. Поэтому то Неандер (S. 84) рассказывает вышеуказанный случай, когда объясняет происхождение второго указа Диоклетиана.

** О Палестинских мучениках, гл. 1.

*** Илиада, II, 204.

______________________

Из подобных ответов проконсул легко мог заключать, что подсудимый пресвитер говорит о каком‑то своем царе, которого он предпочитает четырем царствовавшим в то время римским владыкам; и, таким образом, на христиан могли быть возводимы обвинения, совершенно неосновательные, в политических замыслах.

Под впечатлением рассказанных нами обстоятельств, случившихся тотчас по издании первого указа и набрасывавших густую тень подозрения на христиан, Диоклетиан вот и объявляет свой второй указ по поводу христиан. Он касается одних пресвитеров и вообще духовенства потому, как мы уже выяснили, что духовенство рассматривалось как подстрекатели и вожди политических заговоров этого времени. Следовательно, второй указ не есть собственно религиозный указ; он существа политического, и едва ли его нужно причислять к религиозным указам против христианства.

За этим вторым указом в том же 303 году последовал новый, третий указ уже религиозной природы. Потому ли, что Диоклетиан, убедившись в неосновательности своих политических подозрений против христиан, решился снова продолжить свою антихристианскую политику против последователей Распятого или по какой другой причине, только несомненно, что вслед за разобранным указом последовал третий указ, которым все духовенство, заключенное по требованию второго указа в тюрьмы, призывалось к принесению жертв языческих, под опасением пыток за сопротивление*. Но этот третий указ вскоре должен был потерять свое действие. Причиной этого было празднование двадцатилетия царствования Диоклетиана в конце 303 года. Это празднование принесло великое утешение христианам, потому что объявлена была амнистия: все арестанты освобождались из тюрем (πανταχή πάντων έλευϑερίας ά νακηρυχϑείσης), поэтому и духовенство получило свободу. Об этом амнистиальном указе упоминает один Евсевий в своем сочинении"О Палестинских мучениках". В Палестине, вероятно, а также и в других местах были выпущены на свободу все заключенные пастыри христианские. В Антиохии, например, остался в тюрьме только один христианский диакон, но по особым причинам**. Так кончился (счастливо для христиан) первый год гонения. С окончанием его все христиане были в безопасности. Но христиане, быть может, предчувствовали, что их беды не окончились: истинное гонение на христиан началось только со следующего, 304 года, с изданием последнего, четвертого, Диоклетианова указа против христиан. Вот указание на текст этого эдикта, какое находим у Евсевия:"Посланы были царские грамоты, в которых заключалось повеление всем (христианам) поголовно приносить жертвы и делать возлияния богам"***. Таков был последний указ Диоклетиана против христиан. Им объявлялось повсеместное гонение на христиан. Твердо решившись ниспровергнуть христианство, Диоклетиан хотя и позволил подвести под амнистиальный указ и христиан, но вскоре же снова и с еще большей силой вооружился на них, как только кончился праздник его царского двадцатилетия****. Из‑за этого указа пролилось крови наиболее всего в христианском мире, хотя указ состоял всего из двух строчек. Он имел свое действие целых 8 лет, до 311 года.