Держись от меня подальше - Татьяна Снежная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Её идеальный белый кабинет превратился в адский розарий. Верховский считает это смешным?
Кирилл поднялся с кресла и медленно разорвал бумагу пополам.
Лайт от его вызова даже не дрогнула, проронив:
— Это копия. Его уже подписал твой отец. Я ухожу.
Парень, стиснув зубы, вышел из-за стола и подошел к женщине так близко, что мог бы уткнуться лбом в её лоб. Лайт даже рассмотрела еле заметную родинку на его щеке, которая в тайне манила её со времён поцелуя в кабинете. Такая маленькая деталь, но такая острая, как потянувший её крючок, выворачивающий всеми нервами наружу.
Евгения поймала мурашки от этого угрожающего взгляда и обманчиво мягкого движения. Не страх — возбуждение от наглого поведения Кирилла.
— Почему, Женя?
Она чувствовала в этом тихом голосе и обиду, и давление на неё. Синеглазый считает, что она снова сбегает? Все верно.
— Из-за тебя по всему банку ходят слухи, что мы любовники. А я никогда не буду спать со своим начальником! — твердо заявила Дёмина.
Губы Кирилла скривились в болезненной усмешке.
— Женя, а ты все-таки собираешься со мной спать, раз уходишь с должности?
Она коротко вздохнула. Наглый мальчишка снова ловит её на глупых словах.
— Кирилл, иди к черту, — почти устало сказала она.
«И цветы свои из моего кабинета забери», — мысленно добавила, стойко смотря в его синие глаза.
Парень вздрогнул и все-таки подался к собеседнице, к её лицу, касаясь кончиком носа щеки. Она назвала его по имени впервые, и в её измученном голосе мерещился уют. Терять её сейчас было особенно болезненно, он прошел путь в полгода.
Глава аудита от прикосновения Верховского тоже дрогнула. Они так редко стояли рядом, что Женя всё время забывала, что он выше и шире её в плечах — чертов мальчишка. Под его медленным, но непреклонным напором она отступила на шаг назад и уперлась в письменный стол. …Это конец… Бежать от воспоминаний больше некуда… Как же это все похоже на его прошлые поцелуи. Снова твердое желание парня прикоснуться именно к ней и тщеславие Лайт из-за того, как сильно он её хочет, несмотря на все табу, что она установила. Снова кабинет и стол, но в этот раз его и полностью чёрный, отполированный до блеска как обсидиановое стекло. Женя ведь боялась больше всего именно этого.
Прикрыла глаза и с едкой мыслью: «все кончено» сама коснулась губ Кирилла, прихватила на пробу нижнюю, слушая чужое неровное дыхание. …Ему нравилось, она нравилась ему… Что-то горячее пробежалось мурашками по спине. Отступать действительно некуда, только идти вперёд.
Евгения, ворвавшись языком в его рот, впервые поцеловала парня сама. Верховский чуть не оглох от того, с как громко застучало его сердце. Лайт целовалась, как дралась: резко, сильно, будто ей необходимо было победить, а он пускал её в себя только глубже, как принимал все прежние удары. Будто говорил: «Побеждай, если тебе это нужно».
Жесткие и сильные движения её языка начинали сводить его с ума… Кто тут кем упивается? Кто перед кем преклоняется и кто кого хочет больше? Кирилл со сдавленным стоном навалился на избранницу, упёрся руками о стол за её спиной так, что ей снова пришлось на него сесть. Твёрдо провёл рукой по её спине и шее до затылка, крепко сдавил и поймал на весу, удерживая, даря девушке — покорившей его, возможность расслабиться под ним.
Она прижалась к нему так сильно бёдрами, что почувствовала его возбуждение через ткань брюк.
«Дёмина, что ты, мать твою, делаешь?!» — прошипело её сознание, но тело… Лайт, прикрыв глаза, оторвалась от губ парня и окончательно откинулась на его руку. Движение бёдрами, одно, второе… Даже через одежду приятное. Медленное и сильное, так что желание большего неумолимо накатывало. Хотелось грязно тереться об него, унижая саму себя. Она открыла глаза.
Верховский все это время смотрел на неё… Зло? С напряжением?
Тот наконец сделал движение бёдрами ей на встречу, не теряя зрительного контакта — уже сильнее и ближе, чем могла она. Лайт сдержала стон, но прикушенная губа и невольно изогнутые брови все показали Кириллу. Он и сам еле дышал. Вся покрасневшая от возбуждения молодая женщина была прекрасна в своей откровенности, готовая принять всего его, если бы не одежда. Он снова двинулся ей навстречу, задавая размеренный ритм, целуя её скулу, щеку, уголок губ, переносицу.
— Лайт, ты останешься? — между касаниями губ к её коже, между толчками бёдрами, но голос такой твёрдый. Это что шантаж? Когда она так возбуждена, что способна лишь сдавленно говорить: «Да… ещё… не останавливайся…»
Евгения приподнялась, чувствуя, как от напряжения кожа под одеждой начинает покрываться влагой. Подавшись к его уху, прошептала:
— Нет.
Кирилл разочарованно беззвучно застонал, утыкаясь в её волосы лицом. А она наконец нашла в себе силы оттолкнуть его и слезть с чертового стола.
— Две недели, — шёпотом проговорил он, смотря в пустоту, вспоминая все-таки законы. Глава аудита, пытавшаяся привести свою одежду в порядок, застыла. Она не думала, что парень осмелится после всего требовать отработки.
— Лайт, две недели, чтобы ты привела дела отдела в порядок перед уходом, — почти грубый рык от него.
— Как скажешь, — бросила она зло сжав губы и вышла из его кабинета.
***«Лайт, что между нами происходит?»
Женя устало потирала лоб, бессильно смотря на сообщение в личном чате от Верховского. Всего одна фраза, но от него — непривычно взрослая и правильная.
Кирилл в своём кабинете холодно смотрел на переписку с рабочего портала. Он знал, что та прочла его сообщение. Более того: всё это время была онлайн, но молчала. В первые минуты, когда он заметил изменившийся статус сообщения, и
