Микки-7 - Эштон Эдвард

Он таращится на меня с отвисшей челюстью.

— Подожди, — наконец говорит он, — о чем речь? Ты решил, что я назначил встречу ради секса?

Это меня отрезвляет.

— Ну да…

Застонав, он садится на кровати и трет лицо обеими руками.

— Господи, Седьмой! Вот кому я только что рассказывал, что умираю от голода? Думаешь, у меня сейчас есть силы на секс? Дурак ты несчастный. Когда придет Нэша, я не буду уламывать ее снять комбинезон, а попытаюсь раскрутить на ужин. Ты свой получил от Берто, даже если по какой-то причине не успел его съесть. Так позволь и мне попытаться.

Я мгновенно остываю и бормочу:

— Ох, прости.

— Прощаю. И?

Я смотрю на него, он на меня. Не выдержав, Восьмой закатывает глаза и указывает на дверь.

— Ладно, — говорю я.

Надеваю ботинки и ухожу.

Вот вам забавная история о голоде. Надеюсь, всем известно, что Эдем был первой земной колонией. Первой планетой, которую Старая Земля успешно заразила своими детьми. Однако не все знают, что экспедиция, завершившаяся основанием колонии на Эдеме, на самом деле была второй.

Первая, на корабле под названием «Чжэн Ши», была отправлена на сорок лет раньше, примерно через двадцать лет после окончания Войны пузырей. Эта миссия была первой отчаянной попыткой нашего вида вырваться за пределы собственной гелиопаузы — и, как подавляющее большинство первых попыток в чем бы то ни было, она не увенчалась успехом. На корабле не было рециклера, его двигатели работали далеко не так эффективно, как наши, а от Земли до Эдема — огромное расстояние даже по современным меркам. Будущие колонисты на «Чжэн Ши» рассчитывали, что проведут в пути двадцать один год и все это время будут обеспечивать себя за счет судового сельского хозяйства.

Учитывая предстоящие трудности, примитивное состояние технологической базы и прискорбное незнание того, что межзвездная среда может сотворить с человеком на релятивистских скоростях, их результаты на самом деле впечатляют. Они летели уже почти двенадцать лет, когда урожаи начали падать. Насколько можно судить по переданным с борта сообщениям, никто так толком ничего и не понял. Лучшее предположение, прочитанное мной в отчете, заключалось в том, что растения страдали от кумулятивного радиационного повреждения, которое усугублялось в течение нескольких поколений, пока накопленные мутации не перевесили жизнеспособность. Генераторы силового поля «Чжэн Ши» были куда слабее наших, а сельскохозяйственный отдел располагался в передней трети корабля: очевидно, разработчики в первую очередь озаботились защитой людей, поэтому бедные растения постоянно подвергались мощной бомбардировке космическими частицами.

Разница между катастрофами в межзвездном пространстве заключается лишь в том, что одни происходят внезапно, а другие постепенно. Но, быстро или медленно, вы все равно умрете. «Чжэн Ши» умирал медленно. К чести участников экспедиции, чтобы следующая миссия не повторила тех же ошибок, они продолжали документировать весь процесс, даже когда стало ясно, что положение совершенно безнадежно. Они протянули почти год, постепенно сокращая пайки. Когда стало очевидно, что и этого недостаточно, командир миссии объявила постоянный набор добровольцев, готовых перейти из категории потребителей калорий в источник калорий для других.

Голод мучителен. Поэтому, как ни странно, на ее призыв откликнулось немало желающих.

Прошло еще три года, прежде чем командир корабля признала очевидный факт: даже если сократить команду до минимума, необходимого для поддержания корабля в рабочем состоянии, и даже если оставшиеся члены экипажа справятся с выращиванием сохраненных эмбрионов в конце путешествия, им все равно не долететь. Сельскохозяйственный отдел к тому времени почти ничего не производил, а ведь растения не только обеспечивали будущих колонистов пищей, но и поглощали излишки углекислого газа из атмосферы, выделяя при этом кислород, так что дела разваливались на нескольких уровнях. До Эдема оставалось лететь четыре года, когда последние двенадцать участников экспедиции заглушили двигатель корабля, разделись до нижнего белья и шагнули из главного шлюза в открытый космос.

«Чжэн Ши» все еще дрейфует где-то в космической пустоте на скорости 0,6 c, близкой к скорости космических частиц, — наверное, как и тела последних двенадцати несостоявшихся колонистов. Иногда я думаю, что однажды кто-нибудь увидит, как они проносятся мимо, и спросит себя: «Куда эти люди бежали в такой спешке, что не успели даже одеться?»

Когда вас выгоняют из жилого отсека, а сам отсек находится в крысиной клетке в виде купола, построенного на планете с ядовитой атмосферой и враждебной местной фауной, основная проблема состоит в том, что пойти совершенно некуда. У нас нет театров. Нет кофеен, парков, площадей, променадов. Есть только рабочие места, большинство из которых варьируется от просто неприятных (помещение для очистки сточных вод) до откровенно негостеприимных (караулка охранников). Сельскохозяйственный отдел мог бы стать неплохим выбором, если вы не впадаете в депрессию при виде чахлых растений, но я имею право явиться туда на законных основаниях только в те дни, когда мне дают разнарядку, так что он тоже не годится.

Поскольку других вариантов нет, я отправляюсь в столовую.

Время ужина заканчивается, поэтому я не ожидаю застать в кафетерии толпу народа, но на самом деле людей там оказывается еще меньше, чем я думал. За столом у дальней стены сидит компания, на четверых у них два подноса с картошкой, а в углу напротив парень из биологического отдела, с которым я немного знаком, в одиночестве прихлебывает смузи, уткнувшись в планшет. Его зовут Хайсмит, он в некотором роде любитель истории. Однажды у меня с ним вышел занятный разговор, в котором мы проводили параллели между Диаспорой и первоначальным расселением людей из Африки на другие территории Старой Земли. Большинство его суждений были ошибочными, но я отлично провел время, объясняя, почему он не прав.

Я буквально на секунду задумываюсь, не навязать ли биологу свое общество, но тут же вспоминаю, что моя продуктовая карточка обнулена, а подсесть без еды к человеку в столовой и попытаться завязать разговор попросту некрасиво. Поэтому я сажусь на скамейку за столом прямо у входа, как можно дальше от Хайсмита и всех остальных, достаю планшет и ищу, что бы мне почитать.

Полистав список статей в течение десяти минут и так ничем и не вдохновившись, я наконец решаю не изменять своим старомодным пристрастиям и открываю рассказ о том, как викингам Старой Земли не удалось завоевать Гренландию. Их ситуация, как выясняется, не сильно отличалась от нашей. Они пытались насадить высокоразвитое общество в холодном, неприветливом месте, где ведение традиционного сельского хозяйства было невозможно, и при этом постоянно воевали с враждебно настроенным местным населением. Полагаю, их вождь был придурком.

В конце концов они умерли от голода.

Последний абзац возвращает меня к Восьмому, который валяется на нашей кровати и стонет, что переваривает собственную печень, и к Нэше, которая, вероятно, поднимается к нему, ожидая веселья, а вместо этого Восьмой в роли меня самого постарается раскрутить ее на еду.

На еду. И куда они для этого пойдут?

Я вскакиваю, прежде чем мысль успевает сформироваться до конца. Хайсмит отрывает взгляд от планшета, скамейка позади меня переворачивается и падает, а я бегу к двери. Сколько времени прошло? И сколько времени займет у Восьмого, чтобы уломать Нэшу пойти в кафетерий? Через сколько минут они будут здесь? Я не знаю точного ответа ни на один из этих вопросов, но, боюсь, договорятся они быстро. Я вызываю Восьмого.

<Микки-8>: Ты где?

<Микки-8>: Иду в столовую. А что?

<Микки-8>: Где ты конкретно?

<Микки-8>: Внизу главной лестницы. Какого черта, Седьмой?

Через десять секунд они покажутся из-за угла.