Семь рыцарей для принцессы (СИ) - Дубинина Мария Александровна

А правда заключалась в том, что город был… странным.

— Не кривись так откровенно, — одернул его Рене по дороге, на которую прошедшая мимо веселая компашка студентов только что бросила смятые фантики. — Будь проще, кошелек станет толще.

— А почему? — заинтересовался Берт.

— Не знаю, деда так всегда говорил.

Герман тихо хмыкнул и отвернулся. С мусорного бачка на него поглядывала тощая черная кошка.

— Это просто кошмар… — прошептал он и озабоченно потер лоб.

Визания — мир учебных заведений без собственного населения. Герману было известно, что город возник за счет неудачников, провалившихся на экзаменах — люди оседали здесь, по разным причинам не желая возвращаться домой. И со временем с подачи местного управляющего органа — Ученого Совета — появилась инфраструктура, сделавшая небольшое поселение чем-то вроде торгово-курортной зоной для тысяч местных студентов. В городе можно было отдохнуть в выходные, закупить продуктов, одежды, сувениров и всего, чего захочется, благо торговля процветала. Но грязь, но отталкивающая пестрота… Ни тебе изысканных нарядов, ни мраморных фонтанов, хотя фонтанчики попроще все же встречались. Все ходили в странной одежде, чаще всего похожей на ту, что оставили Берту вместе с фальшивыми документами. Мелькали яркие краски и незнакомые ткани, одни, несмотря на жар двух утренних солнц, кутались в меха, другие светили голыми коленями. На скамейке сидел с ногами парень в коротких ярко-желтых штанах и синей жилетке на голое тело. Он подмигнул засмотревшемуся Герману, и тот почувствовал себя каким-то ущербным.

Альберт помахал смущающему субъекту рукой, он отсалютовал в ответ.

— Правильно, налаживай контакты, красавчик, — похвалил Рене, чувствующий себя в этом хаосе как рыба в воде. — Вдруг этот чудик выпустится и станет влиятельным инквизитором, к примеру. Таких лучше иметь в друзьях.

С этим Герман поспорить не мог, но и пересилить внезапную гадливость тоже. Дождя давно не было, и низы темных форменных брюк испачкались в пыли, а переодеться Герману все равно не во что — в плане гардероба он недалеко ушел от Альберта, просто одних брюк и пары рубах ему в прошлой жизни всегда хватало.

— Здесь устроим штаб, — Рене подвел их к скамейке в тени жиденькой аллеи, одним концом упирающейся в рыночную площадь. — Мне надо оружейные мастерские поискать и еще кое-чего. А вы уж как-нибудь сами, встретимся тут через два часа.

Герман встрепенулся:

— Возьми Берта с собой. Ты хорошо ориентируешься, к тому же со мной ему будет скучно.

Альберт обиженно поджал губы:

— Я хочу пойти с тобой!

Но Рене схватывал налету:

— Не дрейфь, красавчик, — он приобнял юношу за плечи. — Со мной всяко веселее. Познакомимся с какими-нибудь цыпочками.

Альберт недоверчиво покосился на Германа.

— Рене, без излишеств, — Герман подошел ближе и понизил голос. — Посматривайте в оба.

Рыжий кивнул и схватил Берта под локоть:

— Так точно, мой генерал!

Первую неудачу Герман потерпел, когда осознал, что помощи в поисках просить не у кого. Точнее, вокруг была та самая масса разношерстого народа, среди которой легко узнавались знакомые лица курсантов второго потока. Разве мог он спрашивать у них дорогу? Во-первых, они его боялись, во-вторых, могли просто засмеять, а в-третьих, никому из его одногодок совершенно не обязательно знать, что он ищет библиотеку Инквизиции. И уж тем более Герман был не готов подойти к тому подозрительному типу в желтых брюках, с готовностью подмигивающему с необычной скамейки с навесом. Впрочем, почти сразу, мягко шурша в нескольких ладонях от брусчатки, возле него остановилась неказистая здоровенная карета, больше напоминающая длинную лакированную коробку со стеклами, чем привычный Герману (правда исключительно с расстояния) пассажирский экипаж. У нее не было колес, а над лобовым стеклом мигала табличка “402: остановка “рыночная площадь”.

— Лайнер 402 следует до Университета Инквизиции, следующая остановка… — донесся до слуха неживой женский голос, и двери-заслонки с шорохом закрылись. Какой же была следующая остановка, узнать не удалось. Герман проводил лайнер растерянным взглядом и побрел дальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На глаза неожиданно попалась вывеска. Или не вывеска — яркая табличка на подставке с бледно-желтой картой — чем-то неуловимо напоминала панель регистрации в хранилище цифровых данных, куда так рвалась Стефания совсем недавно.

Пока Герман смотрел на непонятную доску, призывно мигающую стрелочкой “Вы здесь!”, к ней подошел горожанин и ловко замахал пальцами. Картинки начали быстро сменяться, на доске появились буквы. Герман подобрался поближе, с трепетом запоминая странные манипуляции, а когда мужчина развернулся и направился в сторону остановки, сам поспешил занять его место.

Стрелочка-указатель снова устремлялась в схематичную фигурку человека, в которой Герман осознал свое собственное месторасположение. В его родном мире совсем не было технологий, даже визор, по которому транслировали межмировые новости, он впервые увидел в комнате отдыха на этаже и довольно долго пытался вникнуть в принцип управления, который оказался настолько прост и интуитивен, что в его реальность просто не верилось.

С некоторой опаской Герман повторил пасы незнакомца, набрал из букв на панели запрос: “Библиотека” и довольно быстро получил не только необходимые координаты, но и схему пути. Последняя напечаталась на клочке тонкой, почти прозрачной бумаги. И на том спасибо.

Библиотека располагалась недалеко. А по карте добраться до нее не стоило ни малейшего труда, и Герману пришлось признать торжество технологий перед его устаревшим миром.

Здание библиотеки не сильно отличалось от остальных построек в этой части города, разве только неизвестный архитектор, определенно отчисленный еще до начала занятий, впихнул перед обшарпанным крыльцом две помпезные колонны уходящие куда-то в пустоту — если раньше там был навес или крыша, сейчас ее остатки валялись за ближайшим углом и нервно дребезжали под порывами ветра.

Неожиданно Германа обдало серой волной раздражения, и мимо, громко хлопнув кособокой дверью, пролетела Стефания.

— Хозяйка, подождите! — крикнула вслед Ситри, аккуратно придерживая дверь — кажется, та норовила соскочить с петель, а получить счет за порчу казенного имущества девушке не улыбалось. Герман молча поблагодарил неизвестного архитектора и вовремя успел спрятаться за колонной.

— Говорила тебе, не называй меня так!

— Но мы же не в училище, — Ситри, наконец, смогла приладить дверь обратно и понеслась за стремительно удаляющейся подругой. Герман, так и оставшись незамеченным, с опаской вошел в здание.

Небольшой коридор с обшарпанным линолеумом предлагал две двери с покосившимися латунными табличками. Германа даже не стал удивляться убогости обстановки, на это сил уже просто не оставалось, к тому же его интересовала дверь с вывеской: “Выдача и получение машинопечатной литературы”.

За ней оказался довольно просторный зал, выгодно отличающийся от всего, ранее увиденного. Герман прошел к окну выдачи и, стукнув в стекло для привлечения внимания, и вежливо поздоровался со строгой женщиной в огромных очках.

— У вас есть библиотечная карта? — она смерила Германа суровым неподкупным взглядом.

— Карта? — такой мелочи он не предусмотрел. — Нет. Что мне нужно заполнить?

Получив на руки кипу бланков, Герман ретировался к одному из небольших столиков возле демонстрационных стендов. Чтобы оформить формуляр на посещение библиотеки университета инквизиции, не будучи студентом последней, требовалось не только вписать свои имя и фамилию, что для Германа уже было непреодолимым препятствием, но и еще кучу самых разных, казалось бы, лишних данных. Герман застрял еще на фамилии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Добрый день, Ана! — знакомый жизнерадостный голос отвлек его от грустных мыслей. — Я принесла вам пирог, как и обещала. Приятного аппетита.

Люси Шерилд сунула в окошко выдачи контейнер и забрала увесистую кипу книг в ответ. А потом ее взгляд наткнулся на Германа. Девушка ойкнула и едва не выронила книги, правда, одна все-таки упала, как назло, самая толстая.