Наследник - Андрей Мартьянов

Начали выходить пассажиры: немецкое турье, в основном пожилые люди, десяток профессионально насупленных граждан делового обличья — плащи, галстуки, сумки для ноутбуков, — студенты в ярких курточках, двое военных с эмблемами Бундесвера (этим-то в Питере что понадобилось? Ах да, программа обмена в Военно-медицинской, то-то у них кадуцей на рукавах).

— Господин Буркин? Сергей Буркин? Здравствуйте. Моя фамилия Гончаров, имя-отчество — Владимир Платонович. Очень рад познакомиться.

К Сереге уверенно подошел высокий импозантный джентльмен — назвать этого человека иначе язык не поворачивался. По виду лет шестьдесят или немногим больше, держится уверенно, спина прямая, взгляд доброжелательный. Хорошо и дорого одет, модное бежевое пальто расстегнуто, темный костюм, малиновый галстук-бабочка, сияющие ботинки. В левой руке зонтик-трость, в правой небольшой кейс.

По-русски Владимир Платонович говорил с легким акцентом, будто прибалт советских времен — надо думать, эмигрант во втором или третьем поколениях. Ну не выглядел он гражданином Российской федерации — даже вконец обуржуившаяся в своем любимом Лондоне Алёна не производила настолько «иностранного» впечатления. Волосы у господина Гончарова были седые и длинные, до плеч — сзади схвачены в хвостик металлической заколкой в виде дракончика. Ровная окладистая бородка и усы тоже седые. Глаза синие, сетка веселых морщинок по уголкам. Отдаленно похож на писателя Джеральда Даррелла, только ростом выше.

И, разумеется, никакой это не барон Альберт фон Фальц-Фейн. Абсолютно другое лицо, кроме того возраст не подходит.

— Как вы меня узнали? — невежливо спросил Серега, от неожиданности забывший поздороваться. — Вы... Э-э... Вы представляете фирму RGT?

— Это не совсем фирма, молодой человек. Давайте отложим объяснения до дома? Вы на машине или возьмем такси?

— Машина ждет. А багаж?

— Багаж чересчур громоздкий, его доставит курьерская служба аэропорта.

— Куда доставит? — не понял Серега.

— Послушайте, — вздохнул Гончаров, — я понимаю, что вы несколько растеряны и плохо понимаете смысл происходящего. Во вчерашнем письме указаны основные данные, как вы выразились, «объекта». Следовательно адрес — Мойка пятьдесят шесть, дробь семнадцать.

— Хорошо, — кивнул Серега, — но как...

— У вас есть страничка на сайте «В Контакте», —Гончаров предупредил терзавший Серегу вопрос. — Там выложены фотографии. Откуда мы вообще про вас узнали? Не сочтите это вмешательством в частную жизнь, но близкое окружение каждого из аргусов должно находиться под ненавязчивой опекой. Вы являетесь одним из ближайших друзей Вячеслава, правильно?

— Да.

— Он посвятил вас в секрет Двери, это естественно — аргусы всегда обзаводятся одним или несколькими помощниками, желают они того или нет... Поедемте домой, я хотел бы выпить кофе и узнать, что конкретно произошло. И бога ради, не надо относиться ко мне как к представителю некоей таинственной и опасной организации. Помните «Мастера и Маргариту» Булгакова? Так вот: считайте, что я, подобно господину Коровьеву, лицо совершенно неофициальное. Частное. И я могу вам помочь разобраться в возникших проблемах.

— Кто такие аргусы? — не выдержал Серега.

— Давайте потом, не будем задерживаться.

«Опель» никуда не пропал, да и не мог — Серега отдал водителю лишь треть оговоренной суммы. Владимир Платонович уселся на переднее сиденье, без напоминаний пристегнулся, и сразу завел благодушный разговор: погода в Мюнхене значительно лучше, солнце, Петербург мало изменился с времен прошлого визита (если верить словам Гончарова, последний раз он появлялся в городе четыре года назад); водитель немедленно подключился к беседе и начал интересоваться жизнью в Германии. Иностранец подробно отвечал.

Обратно доехали значительно быстрее, меньше, чем за полчаса. Высадились напротив арки во двор, Владимир Платонович безошибочно направился ко второй парадной.

— Вы, должно быть, Наталья Андреевна? — Гончаров слегка поклонился, увидев в дверях Серегину благоверную. — Добрый день.

— Можно просто Наталья. Да вы проходите...

Выбрался из своей берлоги насупленный и недовольный Трюггви. Принялся рассматривать новоприбывшего. В старых спортивных штанах и футболке Славика выглядел он комично — эта домашняя одежда подходила здоровенному высокому даниру, как корове седло. Серега машинально отметил: пораненная рука наново перевязана, Наталья постаралась.

И тут произошло то, чего стоило ожидать в последнюю очередь. Господин Гончаров поставил в угол зонтик, передал кейс Сереге, снял пальто и, повернувшись к Трюггви запросто произнес:

— Хейлс.

— Сигис хейлс... — выдержав паузу сказал дан. Насторожился.

Затем Владимир Платонович легко и свободно заговорил на понятном Трюггви языке. Будто на родном, без единой запинки. Задал несколько вопросов, получил односложные ответы — дан вначале не поверил, что этот человек способен общаться с ним на равных. Произношение у Гончарова слегка отличалось, согласные он выговаривал тверже и отчетливее, гласные наоборот, растягивал. Но Трюггви понимал — все, до последнего слова.

— Он использует ютландский диалект, — пояснил Гончаров оторопевшему Сереге. — Сейчас его невозможно выучить ни в одном университете мира. А я говорю с вашим другом на древнедатском. Что же мы стоим? Надеюсь, в этом доме, как и в прежние времена, варят хороший кофе?

Владимир Платонович раньше бывал в квартире, это очевидно. Проходя мимо Двери приостановился, потрогал торчащий в скважине ключ, усмехнулся и уверенным шагом отправился на кухню.

— Я виделся с Людочкой в две тысячи четвертом, — сказал он, внимательно оглядевшись. — Здесь, в этом доме. Словно вчера... Время летит неимоверно быстро. Сережа, присаживайтесь. Мы в квартире всего лишь гости, но за отсутствием хозяина, придется располагаться с максимально возможными удобствами — надеюсь Вячеслав не обидится.

— Если он жив еще, — заметил Серега. Присел на табурет, в то время как Гончаров расположился в мягком кухонном уголке. Трюггви, привалившись левым плечом к стене, застыл у входа.

— Не проявит дурости — уцелеет. Он аргус. Трюггви, комм, ситья. Наташенька, мне кофе без сахара... О-о, да у вас настоящий арабский!

— Подруга любит, — ответила Наталья. Гончаров глянул остро, создавалось впечатление, будто он знает, о ком идет речь.

— Подруга, да... Отлично. Итак, я полагаю, все вы жаждете знать, кто я такой и что здесь делаю? Кого представляю?

— Вы же сказали — «частное лицо», — напомнил Серега. — А теперь завели речь о «представительстве».