Слой - Евгений Прошкин

Сапер изображал из себя инструктора, но в инструкторах Петр не нуждался, поэтому функции незваного воспитателя ограничивались ролью няньки. Сапер сопровождал его в узких катакомбах бункера, на полевых занятиях по стрельбе и вообще везде, вплоть до сортира. И, кажется, очень этим тяготился.

В одиночестве Петр оставался только на ночь. Его поселили в весьма благоустроенной камере с душевой кабиной, ковром на полу и даже телевизором. По «ящику» Петр узнавал новости чужой страны, а пару раз — надо думать, из-за случайного стечения обстоятельств — по нему же получал приветы от чужой жены и постороннего сына.

После сирены подъема отводилось полчаса на махи руками-ногами, стояние под душем и прочие личные прихоти. Затем являлся Сапер и вел его на утреннюю кормежку. Меню против дурдомовского было богатым, но не избыточным — как в нормальном пансионате. Здесь же его ожидала пачка «Кэмэла». Суточная норма. Из иных радостей — тренажерный зал и стрельба. Форму за неделю не вернуть, но вспомнить, что это такое — полная форма, можно.

Дублеров или, точнее, соавторов, о которых говорил Маэстро, Петр не встречал; Вряд ли они жили в этом бункере. Скорее всего их держали на других базах, бывших цэковских особняках, замечательных своими просторными бомбоубежищами.

— Я бы предпочел что-нибудь английское, — сказал Петр, полируя тряпкой вороненую сталь. — «Стерлинг» или «паркер». Да, пожалуй, «паркер» будет кстати.

— Достанем, — ответил, подумав. Сапер. — Только Маэстро вряд ли одобрит. Он советовал использовать машинку попроще. Все эти «штайры», «аграны»... от них Конторой за версту воняет.

— Так это же хорошо. Ложный след. — Петр покосился на собеседника, но тот был непроницаем.

— О следах есть кому позаботиться. Твоя задача — акция.

«Не сомневаюсь», — подумал Петр.

Он подвинул к себе вскрытый цинк с патронами и, споро заполнив рожок, вставил его в автомат. Резко присел, упер кулак в металлическую столешницу и выпустил по мишени четыре очереди. По полу со звоном запрыгало тридцать темно-зеленых гильз. Выполняя обязательный ритуал, Петр отстегнул магазин и передернул затвор. Инструктор одобрительно моргнул.

— Кучно, — сказал он, возвращаясь с мишенью. По углам ватмана красовались четыре рваных дыры.

— А что не в «десятку»? Из принципа?

— Школярство. Мы же не в учебке. Результат годится?

— Вполне. В учебке этому не научат. А?

Сапер улыбнулся — якобы иронично.

— Где так наблатыкался? — спросил он. — Неужели в партии?

— В какой еще партии?

— В геологической, в какой.

Ну вот, началось. Петр скривился и принялся заряжать рожок по новой.

— Небось на оленях тренировался? — невинно продолжал Сапер. — Или на чукчах? Слушай! А правда, что у них принято гостям жену на ночь отдавать?

— Правда, — хмуро отозвался Петр.

— Ну и?.. Ты пробовал?

— Нет.

— Почему?

— Съездишь — узнаешь.

— А ты много раз там был?

Петр вздохнул и, отложив автомат, посмотрел ему в глаза:

— Мы договорились: никаких допросов. Что сами раскопаете, то ваше. Я вам в компанию не набивался. Не нравлюсь — до свидания.

— Ты нас устраиваешь.

«Главным образом — тем, что я никто и ниоткуда», — мысленно уточнил Петр.

— Хорошие стрелки с чистой анкетой на дороге не валяются, — заявил он, не отводя взгляда. — И закроем тему.

— Закроем, — согласился Сапер. Обедали они вместе, и это было что-то новенькое.

— Маэстро велел искать с тобой контакт, — пожаловался Сапер. — Духовный; так сказать.

— Спасибо, что не телесный, — буркнул Петр. — Ищи, мне-то что.

— Уже ищу, — проскрежетал собеседник. Сапер глотнул минералки, и она громко запузырилась у него в пищеводе. Внешние шумы, за исключением подвывавшей вентиляции, в комнату не проникали, поэтому каждый шорох одежды, каждое движение челюстей звучали ясно и отчетливо. Под потолком тихонько покачивался сплюснутый, вроде летающей тарелки, плафон. Синхронно с ним по столу ездило ярко-желтое пятно, и от этого Петру казалось, что он находится в трюме корабля.

Кто приносил еду, Петру было неизвестно, но сегодня эти люди заранее знали, что накрывать надо на двоих. Подготовка проходила по жесткому сценарию, и теперь Петр убедился в этом окончательно. То, что он не воспринял Маэстро всерьез, ничего не значило. Люди, отловившие его в подвале, люди, владевшие такими подземельями и собиравшиеся в скором времени ликвидировать Немаляева, — они... как бы это...

— А есть кто-нибудь, кто круче вас? — ни с того ни с сего спросил Петр.

— Пока да, — невозмутимо ответил Сапер.

— Но это ненадолго, да?

— Как работать будешь.

— Так я ведь не буду. — Петр сцепил руки за затылком и прогнулся назад — насколько позволяла высокая спинка. — Я в Австралию собрался. С семьей.

— Для тебя и в Австралии дело найдется.

— А если я вам все провалю?

— Тогда уж наверняка в Австралию. Все трое — в одной урне.

Сапер допил воду и, крякнув, поднялся:

— Пойдем, с тобой Маэстро говорить хочет.

В пределах бункера Петру глаза не завязывали, и все пути он давно запомнил. По коридору до развилки, потом налево, две ступеньки вверх и пять метров до бронированной двери. Остановиться и предъявить телекамере физиономию. Смешно. Как будто в бункер мог затесаться кто-то чужой.

Пройдя через автоматический КПП, он преодолел прямой, упиравшийся в бойницу участок и снова свернул — к тому помещению, куда его привезли неделю назад. Сапер, так же как в первый раз и во все другие разы, остался снаружи. Только штурвал не задраил.

Петр сел в кресло и уставился на темный монитор. Маэстро наверняка уже был на месте, но субординация требовала паузы. Петр погрыз ноготь и выплюнул заусенец. Он не торопился.

Минуты через три экран вспыхнул. Маэстро выглядел свежим и умиротворенным. Судя по позе, он сидел нога на ногу — в его возрасте это доступно не каждому.

— С вашими родными все в порядке, — сразу же объявил он, и Петр чинно кивнул. — Идеи есть? Пора определяться.

— Ваш клиент — насколько он пунктуален?

— Наш с вами клиент, — проговорил Маэстро с ударением, — меняет свой график только в экстренных случаях.

Петр достал из кармана расписание — результат длительной работы филеров. Семь листков были сплошь усеяны его собственными пометками в виде галочек, крестиков и вопросительных знаков. Александр Немаляев, там — вице-премьер, а здесь — вор в законе, был крайне занятым человеком и, по сути, человеком несчастным. Положение принуждало его к определенному образу жизни, и оно же превратило эту жизнь в подобие электрички.

Особенно Петра поразили строки во второй части четверговой страницы: