Слой - Евгений Прошкин

Костя собрался было объяснить — внятно и доходчиво, так, чтобы снять этот вопрос раз и навсегда. Пальцы уже сформировали твердый кулак, а локоть начал сгибаться, когда он вдруг передумал. При желании менты легко могли утыкать квартиру «жучками».

— Извини, Настя, вырвалось, — процедил он, катая по скулам желваки. — В магазин я просто не успел. Работу нашел. Очень хорошую работу.

Он принялся судорожно перебирать области, в которых мог бы себя проявить. Взгляд случайно наткнулся на отклеившийся угол обоев, и Константин, боясь затянуть паузу, брякнул:

— На студии звукозаписи. Работа механическая — кассеты вставлять-вынимать, но платят хорошо.

— Ой, Костюнчик! — мгновенно растаяла супруга. — Костик, милый! А сколько?

— Не знаю пока. Сначала испытательный срок, потом все определится. Но к зиме будешь в дубленке, это я обещаю.

— А школа?

— А что школа? С сопляками воевать? Обрыдло. Пора о семье позаботиться, верно9

— Да ну их, сопляков, — радостно махнула рукой Настя.

— Работать буду по десять часов, — продолжал он, швыряя в жену одно счастье за другим. — Кстати... — Он посмотрел на часы: без пятнадцати пять. — А, еще не скоро. Мне к одиннадцати. Отдохну немножко.

— Как к одиннадцати? Ночная смена?

— Конечно. Техника у них дорогая, невыгодно, чтоб простаивала. Пашет круглые сутки. Первый месяц, как практиканту, придется в ночную. Так что пойду прилягу. Ты меня не буди.

— А покушать?

— Пойду прилягу, — настойчиво сказал Костя и, обняв супругу, легонько ткнул ее в сонную артерию.

Оставалось надеяться, что до видеонаблюдения в квартире дело не дошло. Константин бережно опустил Настю на пол и, стараясь, чтобы голос звучал естественно, сообщил:

— Это мне Федор работенку сосватал. С первой зарплаты придется уважить человека. И жену его пригласим, Ирину... Ирину-то? Да ты ее знаешь. На Восьмое марта, помнишь?

Никакой Ирины Настя помнить не могла, так же как Федора, — Костя выдумывал их на ходу, заглушая трепом шорох в гардеробе. Он поковырялся в стопке постельного белья, пока не нащупал жиденький сверток.

Из так называемых драгоценностей у Насти имелась тоненькая цепочка, подаренная географом на день рождения, легковесный кулон из серии «знаки Зодиака», три убогих колечка и серьги в виде листиков. Сюда же Константин добавил собственное обручальное кольцо. Настино он трогать не стал — грех, да и возни много.

Денег оказалось около трехсот рублей. Костя подумал, вздохнул и сунул их в задний карман. Решение бросить чистоплюйство больших дивидендов не принесло: с последних пяти адресов он вынес всего полторы тысячи. Приговоренные жили, как назло, один беднее другого.

Перейдя к следующему отделению, Костя собрал все свои документы. Затем взял маленькую спортивную сумку, вытряхнул на пол какое-то тряпье и сложил в нее все, что могло пригодиться в ближайшее время: трусы, носки, белую футболку и пиджак. Спохватился про бритвенные принадлежности, но, поразмыслив, взял лишь мыло и чистое полотенце. Затем зашел на кухню и медленно, опасаясь скрипа, выдвинул верхний ящик стола. Среди вороха потемневших, донельзя сточенных ножей выбрал тот, что заприметил уже давно, — с коротким широким лезвием и увесистой ручкой из твердой пластмассы. Кроме этого, он захватил засаленный брусок — с его помощью Костя планировал превратить нож для рубки мяса в приличную финку.

Проходя мимо лежащей Насти, он проверил пульс. Сон супруги был глубоким и спокойным — часа на два как минимум.

Костя посмотрел на циферблат — начало шестого. Постоял, борясь с желанием присесть на дорожку. Сентиментально провел ладонью по стене. Нахмурился, покусал губу. Настя, школа, скупой и скучный быт — все это относилось к кому-то другому. К усатому. А дом... он был из той жизни. Дом был родным.

Константин неслышно отомкнул дверь и выскользнул на площадку. Вместе с квартирой он бросал что-то еще — важное и в отличие от Настиных побрякушек действительно ценное. Но иначе было нельзя. Никак.

Он пешком поднялся на последний этаж и, подергав металлическую лестницу, добрался до люка. Вместо замка в петли была продета толстая алюминиевая проволока. Константин раскрутил концы и пошевелил крышку. Из щелей посыпался песок и какая-то крошка, но люк поддался легко. Закинув сумку за спину, Костя выбрался на чердак и несколько секунд не двигался, но беспощадного «Руки вверх» не последовало. На засаду опера не сподобились — либо не ожидали скорого бегства, либо поленились. Либо...

Константин невольно рассмеялся. Либо за ним никто и не следил и все эти косые взгляды — лишь плод воображения. Но даже если и так, лучше перестраховаться. Ведь когда-нибудь за ним придут. Журналисты — уж и те подключились. Однажды они доберутся до своего «больного Е.» и поймут, что дело не в нем.

Царапая пальцы, Костя вернул крышку на место и присыпал сверху керамзитом. Округлые, похожие на неочищенный арахис, камешки скрипели и выплевывали облака пыли. Среди мусора Константин приметил черный швеллер и, ступая по нему, пересек чердачное помещение из конца в конец. Люк в противоположном углу был закрыт.

Погружая ботинки в грязный утеплитель, Костя дошел до следующей дверцы — результат тот же. Опасаясь внимания со стороны жильцов, он один раз потянул ручку на себя и, убедившись, что та не поддается, отпустил. Прежде чем Константин разыскал незапертый люк, ему пришлось по новой обойти весь чердак. Что при этом стало с обувью и брюками, он мог лишь догадываться — в полумраке было не разобрать.

Наконец ему удалось спуститься на лестничную клетку. Подъезд находился рядом с его собственным, но выходил на другую сторону дома. Подойдя к окошку у мусоропровода. Костя старательно отряхнулся и выглянул во двор. Сквозь забрызганное стекло он разглядел изнуренные жарой кроны деревьев и несколько человеческих фигурок: две с детскими колясками, остальные — сами по себе.

Надо решаться.

На улицу он вышел, как на минное поле. Мамаши с колясками съехались вместе и о чем-то беседовали. Пара собаководов, какие-то пигалицы у качелей, дедок, собирающий пустые бутылки. Никого, даже отдаленно напоминающего мента, во дворе не было. Припаркованные машины пусты. В прогал между дальними домами виден гомонящий перекресток. Пронесло?

Он миновал пестрый от собачьих катышей газон, перешагнул через низкую лавочку и вскоре очутился у автобусной остановки. «Волга» с мохнатым талисманом не появлялась.

— Здрасьти, Константин Алексеич, — сказали за спиной.

Он рывком обернулся — две школьницы. Класс шестой. Маша и Даша, или черт их знает...

— Здравствуйте, девочки.

— А мы на концерт, Константин Алексеич. Пойдемте с нами? Ха-ха-ха...