Невеста фараона - Анна Трефц

Романов в одном прыжке умудрился не только выпрыгнуть из воды, но и притопить конкурента. Я возмутилась. Вообще-то Баранов ничего. Очень симпатичный. И зубы белые. Крупные, как у здорового коня.

— Даша, иди в душ. Ты совсем холодная.

— Думаешь, я могу заболеть?

Он глянул на меня удивленно. Позади нас в бассейне галдели пловцы. Все они наперебой предлагали скрасить мой вечер или завтрашний день, или пойти с ними в кино на выходных. Удивительное дело. Если парней так впечатлила женская нагота, то почему этим приемом не пользуются другие студентки? Или пользуются? Надо бы полазить по Дашиной памяти на досуге. Только вот для начала нужно обеспечить себе этот досуг. Романов схватил меня за локоть и буквально потащил ко входу в женскую раздевалку.

— Тебе нужно согреться.

— Я уже согрелась. Только твоя наложница все испортила.

— Не называй ее так!

— В смысле? Она не твоя наложница?

— Мать… Черт возьми, Даша, нет конечно! — кажется он опять злился.

Он открыл дверь в душевую и буквально впихнул меня во внутрь.

— Подожди меня. Я тебя домой отвезу.

После чего закрыл дверь. Соблазн был велик. Если Олеся кинула мой мокрый купальник поверх сухой одежды, то идти домой мне не в чем. Но ждать Романова до конца тренировки… я же не его фанатка. С чего бы. Я вернулась в душ. И долго грелась под горячими струями. Потом с наслаждением сушила волосы под феном, пристроенным к стене. Все-таки мир этот был очень удобным. В моем богатом дворце, где много золота и зеркала все серебряные, волосы сушить можно только ветром. И вода в ванне не обжигающе горячая, а лишь немного теплая.

Потом я сушила под феном худи, которое совсем промокло, потому что Олеся бросила на него мой купальник. И джинсы тоже пришлось сушить.

— Я тебя уже час жду, — сообщил мне Романов, когда я, наконец, вышла в фойе у входа.

— Эй, я домой пока не собираюсь. У меня другие планы.

— Какие?

— Мне нужно… нужно… — я припомнила, что Даша делала, чтобы заболеть. Хотя, конечно, она делала это не специально. Просто так получалось, — Мне срочно нужно найти сосульку.

Романов отчего-то покраснел.

— В смысле? — прохрипел он не своим голосом.

Чего так реагировать?

— Саша, ты что сосулек не видел. Висит такая на крыше.

— А… — он выдохнул с облегчением, — Сейчас их еще нет. Сезон сосулек наступит месяца через два.

— Очень жаль!

— А тебе зачем?

Я смерила его взглядом.

— Не важно. Пока, Романов.

Я пыталась быть вежливой. Но он и не думал отставать.

— Даша! Стой! А ну, подожди!

Я шла к выходу, он тащился следом. На улице уже стемнело. И похолодало. Я тут же почувствовала все те места на одежде, которые просушились под феном недостаточно хорошо. Романов схватил меня за локоть. Да что у него с воспитанием! Почему он меня постоянно руками трогает! Я замерла, развернулась и уставилась на него тем самым взглядом, от которого кролику так неуютно перед удавом. Романов нервно сглотнул. И правильно. Я владею такими навыками, которым и удав позавидует.

— Так зачем тебе сосульки?

Надо же какая у него воля. Другой бы уже давно сбежал от такой грозной девицы.

— Романов, ты дурак? Я заболеть хочу.

— Зачем? — я его точно удивила.

— Мне нужна пауза, понимаешь? Хочу дома поваляться, чтобы все отстали.

Он смотрел на меня слишком долго. Я уже начала подумывать, уж не оставить ли его наедине с ним самим. Таким сосредоточенным и погруженным в свои мысли он выглядел. И вот когда я уже собралась развернуться и пойти к автобусной остановке, он ответил:

— Ладно, но у меня есть условие. Я буду тебя навещать.

— Ты все-таки достанешь для меня сосульки?

— Поехали. Я знаю, что получше.

И это правда оказалось намного лучше. Это называлось мороженое. Восхитительное лакомство недоступное в моем жарком мире. Вязкая, холодная халва с десятками вкусов. От знакомых дыни и клубники, до диковинных: шоколада и бабл гама. За час мы попробовали весь ассортимент небольшой лавочки в центре рынка. Тут все было удивительным. Сначала я подумала, что Романов привез меня во дворец! В этом мире так много общественных зданий, похожих на дворцы. Или храмы. То, где бы оказались сейчас Романов назвал «Торговым центром». Сколько же тут света! И чудес. Лестницы, которые движутся сами по себе. Маленькие кабинки, которые взмывают вверх и плавно опускаются вниз. Лавки, где можно купить одежду, утварь и вообще, все что пожелаешь! И игрушки! Я замерла у большого стекла, за которым продавец красиво разложил свой товар: ненастоящих, очень милых зверюшек и ужасно страшных подобий людей. Романов проследил за моим взглядом и проговорил страшным голосом:

— Это ты еще Монстр Хай не видела. У меня сестра их собирает. Жуткое зрелище.

Монстр Хай, кем бы он ни был, меня не интересовал. Мне нравились мягкие милые игрушки. Которые хочется прижать к сердцу.

— Держи, — Романов протянул мне большого фиолетового зайца с розовыми ушами, — Как ты его назовешь?

— Хм… Касаш.

— Ты так хитро улыбаешься. В чем подвох?

Я пожала плечами и потерлась носом о мягкий розовый заячий носик. Игнатов ожидаемо сглотнул. Он не знал, конечно, но должен был почувствовать. Все-таки я жрица Танеферт, а не просто плохая пловчиха Измайлова.

— Разгадаешь тайну имени и поймешь, — я пошла из лавки, поглаживая зайчика по ушкам.

— Эй! А без ребусов нельзя?

Я отрицательно помотала головой и усмехнулась. Развлекайся, Романов. Напряги сердце. Я уже решила отправиться домой. С Романовым весело, но я не собиралась начинать с ним отношения. Мне казалось это неправильным. Ведь я не Даша. А Даша этого парня терпеть не может. Хотя на мой взгляд и зря. А вот сам Романов, похоже, очень даже собирался чего-то со мной начать. Может быть, ему наложница Олеся надоела. Наверное, сегодня в бассейне до него, наконец, дошло, какой опасности он себя подвергал все это время, доверившись такой несдержанной девице.

— Даш, — он нагнал меня и пошел в ногу, — Давай в кино, а?

Надеюсь, он ничего неприличного не предложил. На всякий случай я отказалась. Потом гляну, что такое кино. И отомщу, если гадость какая-нибудь.

И тут я замерла. В этом мире знают толк в красоте. За витриной переливались и искрились с десяток белых платьев, расшитых золотом, серебром и камнями. В груди сжалось. Я вспомнила свой первый прием в доме отца, когда выступала в роли хозяйки. Мое платье: струящееся, белое, расшитое серебряными лотосами, с разрезами по бокам и воздушными рукавами.

— Нравится? —