Острова Теневых Символов. Том 3 - Дмитрий Янтарный

несколько секунд постояв около Уайтхолла, наконец, кивнул и щёлкнул пальцами. Колода треснула пополам, выпуская горло и запястья Уайтхолла из многодневного плена. Виктор поднялся на ноги и прошёл за Королём воров десять шагов, после чего без сил упал на колени. Мёртвый Король воров, увидев это, невозмутимо повернулся к стражникам, которые спали пьяным сном в обнимку друг с другом. С видом, словно он делает величайшее одолжение, Мёртвый король воров присел на корточки около них и, выдернув одного из объятий второго, уложил его на живот у своих ног. После чего пару раз погладил его по голове — и затем приставил указательный палец к его черепу в месте между кожными надглазными складками, перебирая его воспоминания в мозгу. Ящер слабо задёргался: даже в таком состоянии то, что с ним делал нейтрал, было крайне неприятно. Впрочем, через 30 секунд он сам его отпустил.

— Да, — задумчиво сказал он, выпрямляясь, — мальчики, действительно, кровожадные… Местами даже слишком. Что ж, тогда насчёт этого можно не беспокоиться. Своё наказание за то, что упустили такого ценного пленника, они тоже заслуживают сполна.

И после этих слов он подошёл к стоявшему на коленях Уайтхоллу и, подхватив Виктора за шиворот, исчез вместе с ним в короткой вспышке зелёного света…

Глава 2.4

Разумеется, первое, что Сареф и его товарищи сделали, когда отошли от Индарила достаточно далеко — это нашли открытый источник чистой воды. И пока вся команда устроилась на обед и небольшой отдых, Ансильяш всё это время пробыл в воде, яростно оттирая свою шкуру от «благословления» Хрипунца. И даже Амидал благоразумно не стал отпускать шуточки по этому поводу.

Не говоря уже о Сарефе, который сейчас отлично понимал чувства Ансильяша. При этом ему ещё повезло, что у него из памяти отшибло последнюю часть ритуала… там, где стревлоги показывали Великому Мастеру свою любовь

И это вообще был самый провальный момент в личности Хрипунца. Несмотря на то, что Хрипунец лично для него был смертельно опасен — в отрыве от их отношений Сареф готов был простить ему многое. Он был готов понять то, что Хрипунец отрёкся от Системы и ушёл в Теневые Символы. В конце концов, и прочим расам порой нелегко живётся в Системе, и даже долгожители-эльфы порой не выдерживают — и по каким-то своим причинам отрекаются от Системы. Так какой здесь может быть спрос с бесправных стревлогов, которых порой от попадания в рабство даже Фиолетовая Категория безопасности не всегда спасает? Он был готов понять его ненависть к Старшим, ведь он считал, и со своей колокольни — вполне справедливо, что Кагиараш и его помощники просто напрасно тратят время и ресурсы, и при этом кормят обычных стревлогов ложными надеждами. Проклятье, да он даже готов был понять этот проклятый трон, сложенный из черепов: в конце концов, раз уж обзавёлся таким могущественным врагом, то будь готов или победить, или оказаться побеждённым. Но вот это…

Такое отношение к собственным братьям он никогда не поймёт и не примет. И самым омерзительным было даже не то, что в процессе этого ритуала стревлоги до такой степени теряли разум и память, что начинали обнимать Хрипунцу ноги и лизать его пятки. В конце концов, крови Хрипунец в эту Купель Вод Молодости отдал прилично и исцеляющий эффект наступал мгновенно… Нет, самым омерзительным было то, что Хрипунец, отлично зная, что так и будет, не сделал ничего, чтобы остановить это. Ему ведь ничего не стоило приказать Сарефу просто не подпускать гостей ближе определённой черты, чтобы они ограничивались поклонами. Или он мог на короткое время спуститься со своего трона и обнимать своих братьев и сестёр, которые, как ему точно было известно, в какой-то момент не выдержат избытка нахлынувших на них чувств.

Но нет. Всё произошло так, как произошло. И такому поведению Сареф уже не находил оправдания. Хрипунец — лжец и лицемер. И относится он к прочим стревлогам, в лучшем случае, как к неразумным домашним животным. Да, оберегая их, да, заботясь… но при этом он совершенно не против получить от них подобное проявление любви. И дополнительную омерзительную пикантность ситуации добавляло то, что участие в ритуале — это огромная честь, ради которой стревлоги долгое время работают, усердно трудятся и соперничают друг с другом. И если усердно трудиться и соперничать здесь нужно за ЭТО… После такого Хрипунец был не только лжец и лицемер, но и просто больной ублюдок. Длительный контакт с силами Хаоса явно не самым благотворным способом сказался на его мозгах.

Но вместе с тем — не передать словами, с какой благодарностью Сареф сейчас смотрел на Ансильяша, который отчаянно продолжал драить свою шкуру. Потому что он сейчас прекрасно понимал, на какую жертву Ансильяш сейчас пошёл ради него. Тот самый Ансильяш, который так невзлюбил Сарефа при первой встрече, который больше всего рычал на него во время Всесистемных Состязаний, который постоянно провоцировал его и не верил ему до конца… и который сейчас, после всего, что они пережили, совершил ради него ТАКУЮ жертву… нет, Сареф сделает всё, чтобы вернуть стревлогу его доброе имя в глазах сородичей. После такого Ансильяш уже вполне стоит на одном уровне с Эргенашем и Бьярташем по тому, сколько пользы они принесли Сарефу.

Но при этом Сареф, конечно же, понимал, что Ансильяш всех этих нежностей не оценит, и потому от ненужных слов лучше воздержаться. Ведь, что уж там говорить, даже Хим, который прекрасно знает, как устроен его хозяин, и как мыслит его мозг — и тот предпочитает давать Сарефу по рукам и удерживает его от излишних нежностей в свой адрес. Ансильяш же, который не один десяток раз прошёл через огонь и воду ради того, чтобы Всесистемные Анейраша, наконец, состоялись, такого тем более не поймёт и не примет. Лучше отблагодарить его делом, это будет лучше всяких слов.

* * *

К большому облегчению Сарефа, на всем дальнейшем пути по острову Хрипунца им никто не чинил никаких преград. Они так же быстро и споро двигались от одного населённого пункта к другому, и там местные жители, узнавая, что главный в их компании стревлог, а остальные — слуги и друзья, принимали их более, чем радушно, досыта кормили и отправляли дальше в путь с наилучшими пожеланиями.

На четвёртый день, когда они уже были неподалёку от переправы, встал вопрос, как им убеждать местных паромщиков-стревлогов доставить их к Острову Красного Папочки. Сареф и