Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

— Очень жаль. Она многое пережила… Мне стоит извиниться перед ней на обратном пути, — сказал Азим, задумавшись об участи братьев.

— Прошу, в следующий раз просто держи язык за зубами в её чайхане, — пресёк Комил.

Неугомонные кони неоднократно просились вскачь, и упрямые наездники пару раз пустили их галопом. Скоротав таким образом время, они за три часа до заката подъехали к порогу Мираса. Как и Ангуран, да и остальные города Ахоруна, вокруг Мираса тоже не было стен. В отличие от столицы, в этом торговом городе дома не стояли в непосредственной близости друг от друга. Каждый дом был окружён своим садом — либо фруктовым, либо цветочным; бывали и смешанные сады. Не все дома были обставлены стенами, а те, что были, стеной им служили живые, цветущие изгороди. В основном глинобитные и каменные дома своим строением мало отличались друг от друга: длинные и одноэтажные с комнатами в ряд с открытыми или закрытыми верандами. Некоторые были «Г» образные, другие «П» образными с плоскими крышами или низкими парапетами. У одних домов были ромбовидные, у других высокие арочные окна. Стены некоторых домов побелены известью или облицованы камнем и глиной. У стен единичных домов рос цветущий плющ или другие вьющиеся растения. На некоторых домах Азим заметил изображения деревьев, птиц или животных, собранных каменной мозаикой. Среди всех этих одноэтажных домов были и роскошные здания с куполами, покрытыми разнообразной мозаикой и большими балконами.

Мирас был окутан сетью узких арыков, выложенных из мелких камней. По ним текла чистая родниковая вода. У источников были устроены неглубокие квадратные бассейны, из которых люди брали воду. Арыки пролегали вдоль одного из каменных краёв-бордюров этих самих бассейнов. По цвету камней ориентировались местные жители и те, кто хорошо знал город. Комил был одним из них. Он следовал вдоль арыка, в котором через каждые двадцать газов три светло-сиреневых камня были выложены в виде треугольника. Вдоль арыков росли высокие многолетние лиственные деревья, и несколько хвойных.

Молодые путники въехали в город с северо-запада и, проехав мимо городской конюшни, двинулись на юг под старыми дубами. Миновав две большие площади, на которых был базар — один был продуктовым рынком, на втором продавали скотину и птиц.

На улицах было малолюдно. Утомительная жара согнала всех по домам, либо в другие укрытия, где они совершали свои дела. На широких аллеях Азим и Комил спасались от палящих лучей солнца под сенью ясени. На конце этой аллеи Азим остановил своего арендованного коня и посмотрел на юго-восток. Его внимание привлекла крепость в две трети фарсанга от них. Эта была крепость мэрессы, как объяснил Комил. Она стояла на невысоком холме и по своему строению напоминала трёхуровневую пирамиду с высокими зубчатыми парапетами на каждом уровне. Широкие террасы были оформлены под сады с перголами. На первом и втором уровнях в каменных горшках росли низкие фруктовые деревья. Средний уровень изобиловал цветами. На пике этой крепости сверкал пятнадцатигранный позолоченный купол.

— На каждой грани мозаикой из драгоценных камней выложены имена всех когда-либо правящих в Мирасе женщин мэров, — объяснил Комил. — А на макушке этого купола — имя самого Асада, но лично, я этого не видел, — шутливо усомнился он и повернул коня налево.

Двери этой крепости в два раза ниже проёма и на них вырезаны стихи Асада, посвященные Шабнам. Окна на первом уровне арочные и высокие, на втором — ромбовидные, а на третьем — пятиугольные. В самом куполе между гранями есть небольшие вентиляционные отверстия. Издали Азим не мог разглядеть всю красоту крепости, но уже был впечатлён описанием Комила. Отсюда же крепость казалась ему серо-зелёным камнем со сверкающим верхом.

В ста пятидесяти газах от углов крепости, на склонах холма возвышались круглые сторожевые башни. Правда, их высота составляла лишь половину стен крепости, не считая её купола. Их стены, как и стены крепости, были украшены мозаикой природного мотива.

Ниже, на протяжённых пологих склонах холма расположились дома высокопоставленных лиц или богачей Мираса.

Комил позвал Азима, и они свернули на дорогу, слегка заросшую низкой травой. Слева была густая живая изгородь, справа были сады с беседками. На конце дороги, в одной трети мила, стояла белая стена с деревянными воротами посередине. Правая створка ворот была открыта внутрь. Юноши оставили лошадей, привязав их у ворот, и вошли во двор.

— Это дом мастера нишаллопаза, аки Карима, — сказал Комил. — Там они готовят само нишалло, — он указал налево. — Но почему-то здесь никого нет, — озадачился он.

Азим тоже заметил, что во дворе никого нет, и взволновался. Он обвёл большой двор взглядом и увидел кряжистый тутовник в двадцати газах от ворот справа. Ствол был толстым и низким. Большие блестящие листья отбрасывали густую тень. Однако Азим был поражён другим тутовником в пятидесяти газах слева от них. Его чуть косой ствол был намного шире и по обхвату и высоте уступал, разве что Дереву Сохиба. Часть огромной кроны выступала за стену. Под тенью другой части кроны расположилась гостиная с открытой верандой.

— Может, нужно позвать? Карим-ака или кого ты ещё тут знаешь по имени? — спросил Азим, глазами измеряя расстояние от правой поперечной стены до левой.

Не меньше трёхсот газов, а от ворот до той стороны и того больше, приблизительно заключил он, пока Комил звал Карима, кого-то по имени Ромил и Хиромон.

В семидесяти газах наискось справа от ворот из дома с круглыми стенами показался старик. Он откликнулся на зов и пошёл к юношам навстречу, тяжело опираясь об извилистую клюку.

— Салом, аки-Карим, — из-за уважения к возрасту Комил низко склонил голову перед согбенным стариком в чёрном стёганом тонком халате с синими, серыми и зелёными полосками не толще его дряхлого мизинца. Края его халата были обшиты зелёным кантом, а на голове была чёрная тюбетейка с узором тёмно-красного тута.

— Аллайкум салом, — ответил Карим старческим голосом, приподняв глаза и оглядев юношей. В его запавших зелёных глазах отражался незаданный вопрос.

Под халатом у старика была красная шёлковая рубашка с зелёной растительной вышивкой у ворота; такой же алый платок с вышивкой был у него на поясе.

— Меня зовут Комил ибн Восил. Вы меня не помните? Я приезжал к вам три месяца назад, — уточнил он.

— Да, да, — припомнил Карим и перевёл взгляд на спутника Комила.

— Моего товарища зовут Азим ибн Аъзам, — представил Комил. — Мы пожаловали к вам с поручением его светлости, султана, — сообщил он.

— Да, я знаю, — подумав, хрипло проговорил Карим и посмотрел мимо