Ночь ворона, рассвет голубя - Рати Мехротра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катьяни заставила себя игнорировать тяжелое положение советников, сосредоточившись на Айане, Джайдипе и Хемлате и стараясь держать их всех в поле зрения. Яту схватил меч короля, пытаясь вырвать его у него из рук.
– О нет, ты этого не сделаешь, – прорычала Катьяни, запрыгивая ему на спину. Она вонзила свой кинжал в толстую шею чудовища и изо всех сил его повернула. Серая жидкость хлынула наружу, почти оглушив ее своим ядовитым запахом. Она выдернула свой клинок, оттолкнулась от яту и отпрыгнула назад к Айану. Как раз вовремя, чтобы блокировать удар чудовища, нацелившего свою дубинку ему на голову. Стоящая за ее спиной королева взвизгнула от ярости и триумфа, когда она накинула Ченту на шею одному из яту и вонзила клинок ему в печень.
Катьяни сморгнула пот и продолжала сражаться, размахивая мечом, нанося и отражая удары. В зале было слишком много яту. Она не могла уследить за всеми. Советники падали один за другим: их конечности были оторваны, головы разбиты, внутренности вываливались наружу. Слугу, видимо, все же заметили. Меч пронзал его грудь и выходил с другой стороны. Пол стал скользким от крови и кишок. Айан получил удар булавой по левой руке, которая теперь безжизненно свисала вниз, но он продолжал сражаться.
Яту вырвал из рук королевы Ченту и издал мучительный крик, когда кнут обжег ему руку. Другой яту ударил ее булавой в спину, повалив на пол.
Раскаленная добела боль затопила Катьяни через их связь. Она в панике побежала к королеве, рубя яту, которые стояли у нее на пути. Она должна была забрать Хемлату отсюда, должна была немедленно отнести ее к целителю.
Хемлата подняла свое окровавленное лицо, и в ее глазах читались боль и решимость.
«Айан! Ты должна спасти Айана».
Катьяни всхлипнула и обернулась, не в силах сопротивляться приказу и разрываясь между желанием защитить их обоих. Она поднырнула, чтобы отрубить ноги яту, который держал горло Айана в своей хватке. Чудовище рухнуло на пол и выпустило принца. Они вновь вернулись в позицию Рябь на Стали и продолжили наносить удары по окружавшим их чудовищам.
Джайдип одним прыжком встал перед королевой, чтобы защитить ее, и сверкающим мечом он отрубил голову рычащему яту, который выхватил у Хемлаты кнут. Он сдерживал трех яту, блокируя их дубинки и нанося удары в грудь, а его ноги танцевали от одной стойки к другой.
Но еще двое яту набросились на него сзади, повалив на землю. На глазах у охваченной ужасом Катьяни они вырвали у него из рук меч, схватили за голову и с ужасающим хрустом свернули ему шею. Голова короля откинулась назад, невидящие глаза безучастно уставились в потолок.
– Джайдип! – взвыла Хемлата, протягивая к нему руку. Но яту, который прежде ударил королеву булавой, схватил ее за волосы и потащил к двери. Ужас и боль обрушились на Катьяни: и ее собственные, и те, что испытывала королева. Прежде чем она смогла пошевелиться, Айан нарушил их строй.
– Ма! – крикнул он, бросаясь вперед.
– Айан! – закричала Катьяни. – Останься со мной!
Но он не слушал. Прежде чем он смог дотянуться до Хемлаты, яту ударил его сбоку дубинкой. Айан споткнулся и упал. Один яту отбросил его меч ногой, а другой обрушил свою булаву ему на голову.
Хемлата встретилась взглядом с Катьяни, и ужас в глазах королевы вторил ее собственному ужасу. Яту потащили королеву прочь из зала, подальше всего того кошмара, что творился внутри.
Айан неподвижно лежал на полу, залитый собственной кровью.
Нет, нет, нет.
Катьяни подбежала к принцу и склонилась над ним, дрожащими пальцами пытаясь нащупать пульс на его горле.
Но его не было. Айан был мертв. Его глаза были пусты, а одна сторона головы оказалась вдавлена внутрь. Катьяни в оцепенении дотронулась до его лица и посмотрела на кровь на своих трясущихся руках.
Кровь на ее руках.
Айан был ее подопечным, ее принцем, ее долгом. Но, что важнее, он был ее братом, ее другом, ее напарником. Он был надеждой Чанделы, а она позволила ему умереть.
Меч выпал у нее из рук. Она еле стояла на ногах, холодное лезвие горя все сильнее вонзалось в ее сердце. Раздался пронзительный крик, и она едва узнала в нем свой собственный голос.
Пусть они ее убьют. Она не станет сопротивляться. Смерть была лучше агонии, которая сейчас пожирала ее изнутри.
Ей на голову опустили мешок, в ноздри ударил странный едкий запах, и она закашлялась.
Прежде чем потерять сознание, она вспомнила о прячущейся за ширмой Реве. Жестами она дала принцессе последние инструкции.
«Оставайся в укрытии. Оставайся в безопасности».
Глава 10
Сознание возвращалось к Катьяни вялыми, тошнотворными волнами. Она открыла глаза и тут же об этом пожалела. В голове пульсировало, а язык напоминал наждачную бумагу.
Со всех сторон ее окружал серый холст. Она в палатке? Фонарь, установленный на табурете рядом с ней, давал лишь тусклый, колеблющийся свет. Она лежала на коврике на полу, и ее руки были аккуратно сложены одна поверх другой.
Кто-то должен был это сделать. Кто-то должен был уложить ее на ковер и сложить ей руки. От этой мысли у нее по спине побежали мурашки.
Вернулись воспоминания, и реальность обрушилась на нее. Советники мертвы. Король мертв. Наследный принц мертв.
А королева? Катьяни потянулась к ней через магическую связь, отчаянно желая соединить их сердца. То, что она почувствовала, заставило ее содрогнуться от отчаяния.
Хемлата была жива, но превратилась в клубящуюся массу горя и агонии. Она потеряла своего единственного ребенка, наследника трона Чанделы. Ты должна спасти Айана, – велела она Катьяни. А Катьяни потерпела неудачу.
Она еле сдерживала подступающие слезы.
– О, ты проснулась.
Этот голос ее напугал. Глубокий и хриплый, он навел ее на мысль о пустых колодцах и гулких каньонах.
Она попыталась сесть, понять, где она и кто с ней говорил, но у нее закружилась голова.
– Вот.
Чья-то рука поддержала ее за спину, и у ее губ появилась чашка.
– Выпей.
Она сжала губы и отвернулась. Даже от этого крошечного движения у нее закружилась голова.
– Ну же, Амбика. Это всего лишь вода, смешанная с противоядием. Ты почувствуешь себя лучше.
– Яд, – прошептала она потрескавшимися губами, не понимая, почему он называет ее этим именем. Неужели они похитили не того человека?
Раздался грубый смех.
– Если бы я хотел убить тебя, дитя, тебя бы уже точно не было в живых.
Но
