Первая в списке - Виткевич Магдалена

Потом мама заболела. Депрессия, проблемы, невралгия. Я все это время присматривала за ней. Это я была хозяйкой дома, хотя мне не было еще шестнадцати. Маме никто не помогал, никто особо нами не интересовался. Даже мамина сестра посещала нас очень редко. Я взяла на себя все обязанности. Я топила печь, готовила обеды. Я заботилась о маме, чтобы она еще немного могла побыть со мной на этом свете. Я забирала у нее снотворное, хранившееся где-то в недрах ящиков стола и в карманах старых пиджаков. Я пыталась вести нормальную жизнь, ездить в отпуск. Во время одной из таких поездок я познакомилась с Юреком, длинноволосым парнем, и влюбилась.

Мамы не стало ровно за год до моего выпуска из школы. Я не успела попрощаться с ней. В июле я поехала на каникулы, думала, что все будет хорошо, что мама не умрет, а я, как и любая молодая девушка, имею право на каникулы, которые мне просто положены по закону! Находясь далеко от дома, я не понимала, что моя мама уходит. Никто мне не сказал. Мама умирала одна. Меня там не было, потому что я не знала, что могу не успеть попрощаться. Я демонстрировала всем, что у меня в жизни все в порядке, что мама будет здорова и что мне не о чем беспокоиться. Теперь я работаю в хосписе и знаю, что нашим подопечным, которые здесь умирают, в каком-то смысле, со всеми оговорками к этому слову, повезло, потому что их семьи подготовлены к их уходу. А вот я вообще не была готова.

Я осталась одна в большом доме, из родственников – тетка, которая меня совсем не интересовала, а мой парень был в четырехстах километрах от меня. А может быть, оно и к лучшему, потому что мы с теткой никогда не любили друг друга. Я помню, как она ворвалась ко мне в дом через несколько дней после похорон.

– Надо привести в порядок мамины вещи.

Я даже ничего не ответила. Она открыла шкаф и стала раскладывать мамину одежду на две кучки.

– Эту выбросить, а эту мне, эту выбросить, а эту мне, – бормотала она себе под нос. – Эту выбросить, а эту мне.

До сих пор я слышу эти ее слова. И до сих пор жалею, что у меня не хватило сил и мужества сказать ей, чтобы она перестала, потому что это не ее, а мамины вещи. Что это я заботилась о ней в последние годы, что я была рядом. А эта пришла как хозяйка и решает, что выбросить на помойку, а в чем она будет ходить.

Я действительно не представляла себе, что увижу тетку Аньку в одежде моей мамы.

Она взяла два мешка. Один отнесла на помойку, а второй положила в свою машину и уехала на другой конец города, а я осталась одна в пустом доме. Я хотела показать всем, что прекрасно сама со всем справлюсь. Всем – тетке Аньке, соседям и прежде всего Господу Богу: на, смотри, если Ты уготовал мне такую участь, то я сама справлюсь. Не стану просить Тебя о помощи. Я действительно была храброй. Я обкашивала лужайку вокруг дома, топила печь и при этом старательно училась – аттестат зрелости был на носу. Я не могла позволить, чтобы хоть кто-то мог подумать, что я не справляюсь. Юрек часто приезжал ко мне. Конечно, ночевал в нашем доме. Соседи уже видели его на похоронах мамы, но очень скептически были к нему настроены. Потому что, в конце концов, кем мог быть длинноволосый парень, одетый в кожаные брюки и сапоги с шипами? Только квинтэссенцией самого зла. Зла и морального упадка молодой, невинной девушки, то есть меня.

Пошли разговоры, что я попала не в ту компанию, что в моем доме обязательно появятся алкоголь и наркотики. Обрывки слухов дошли и до тетки Аньки, которая вдруг почувствовала себя ответственной за мое благополучие. Даже не спросив моего мнения, она решила, что возьмет меня к себе. Мне пришлось переехать на другой конец города в двухкомнатную квартиру, куда тетка постоянно приводила новых любовников. Она была старше меня на пятнадцать лет, но все никак не могла устроить свою жизнь.

Это был один из самых сложных периодов моей жизни, но я старалась смириться с этим.

– Значит, так, – сказала она, когда однажды вернулась домой. – Одно дело сделано.

Я подняла глаза от учебника.

– Дом сдан.

– Что значит сдан? – спросила я в ужасе.

– Удалось. Не будет же он стоять пустым. Зачем ему гибнуть?

Я не могла смириться с ее решением. Кто-то будет жить в доме, где я выросла, в моей комнате. Этот кто-то будет пользоваться нашей мебелью, лежать на кровати, в которой еще совсем недавно умирала моя мама. Отношения с теткой совсем испортились. У меня было такое чувство, будто она хочет лишить меня всего моего прошлого. Но хуже всего было с мамиными блузками, в которых она расхаживала по дому. Иногда боковым зрением я выхватывала узоры в васильковых цветках – любимая мамина блузка – и начинала инстинктивно улыбаться, как тут же до меня доходило, что это не мама.

Скандалы были частыми. По любому поводу, то есть – без всякого повода. Иногда к нам приходил школьный педагог. Просто приходил, по плану, чтобы проверить, всё ли в порядке. Тетка потом полночи приставала ко мне, чтобы я сказала, что такого говорю в школе, что они приходят проверить, какие у меня жилищные условия. Это было нелегко. После окончания школы я решила продолжить учебу. Юрек учился уже два года, в Гданьске. Тетка Анька подумала, что я должна пойти работать, а учиться можно и заочно. Уже даже подыскала мне работу у какой-то своей подруги в магазине. Она была возмущена тем, что я осмелилась ослушаться и не принять ее предложение. К счастью, я поступила в колледж.

– Ты же знаешь, что если ты сейчас уйдешь, то можешь не возвращаться? – процедила она сквозь зубы. – У тебя больше не будет дома.

Не говоря ни слова, я собрала чемодан и пошла на поезд до Гданьска. Я не знала, что делать. У меня не было ни общежития, ни съемного угла, а о комнате Юрека в его общежитии не могло быть и речи.

Сойдя с поезда, я сразу направилась к Юреку. Я чувствовала, что мы что-нибудь придумаем вместе. Стоял исключительно холодный октябрь. Листва уже совсем опала с деревьев, я шла, шурша опавшею листвою, как когда-то, в далеком детстве. Нашла каштан, подняла его с земли. Может, это папа послал мне его? Я улыбнулась. На дереве висела бумажка, приколотая булавкой с цветной шляпкой.

Сдам комнату приличной студентке в обмен на помощь по дому и небольшую плату.

Ниже адрес, телефон и имя – Марианна. Я улыбнулась. Может быть, это знак? Квартира была недалеко, в старом многоквартирном доме. Я сразу пошла туда. Дверь открыла аккуратно одетая старушка, опиравшаяся на палку.

– Здравствуйте. Я по объявлению.

– Здравствуйте. Заходите. – Она пригласила меня войти, внимательно наблюдая за мной.

Я не стала рассказывать ей всю свою историю. Я просто сказала, что мне некуда идти, что у меня всего один чемодан, и что я хотела бы поселиться сразу.

Она не поверила мне, но позволила остаться. Конечно, я заплатила, а она внимательно рассмотрела мое удостоверение личности и списала с него данные, а потом отправила меня за покупками на соседний рынок. У пани Марианны я жила год. Это было прекрасное время, я была рядом с Юреком, могла учиться тому, чему и хотела, правда, иногда бывало тяжело. У пани Марианны не было ванной, и мне приходилось носить воду и мыться в тазу. Но я справлялась. После всего этого у меня сложилось впечатление, что я неуязвима. Я столько пережила, что уже ничто не могло сломать меня. Нет такой ситуации, из которой я не выпуталась бы, думала я. Иногда интересно, что было бы, если бы я не нашла тот листок, висевший на дереве. У меня не было аварийного плана, но все сработало. Мне повезло. И я пришла к выводу, что когда я попадаю в безвыходную ситуацию, то встречаю на своем пути людей, которые протягивают руку помощи. И я верю, что так будет всегда.

Потом мы с Юреком сняли квартиру в Оливе. Площадь тридцать один метр. Комната, кухня, ванная. Это казалось нам мечтой, как будто мы живем в королевском люксе. Конечно, в те времена снять квартиру было равносильно чуду. У нас не было свадьбы, а мы хотели жить вместе. И все получилось. Мы жили там несколько лет, жили в основном на его стипендию и на мою пенсию. В сумме совсем неплохо.