Мастер и Жаворонок - Бринн Уивер

пренебрежительно усмехается, но в ее взгляде мелькает тревога, когда она переводит взгляд со шнурка в моей руке на мое лицо.

— Шнурок от ботинка? А носок и стелька были? — она закатывает глаза и направляется на кухню, а я следую за ней, как призрак. — Это пятно от вина на подставке, Лаклан. Ты мог где угодно замарать.

— Мог бы, но я этого не делал. Я взял ее прямо здесь, в квартире.

Она усмехается, но не смотрит на меня.

Затем я достаю из коробки две палочки с ярко раскрашенными выпуклыми концами.

— А это что такое?

Ее взгляд устремляется на предметы в моей руке. Она избегает моего взгляда.

— Очевидно, маракасы.

Я прочищаю горло для пущего эффекта.

— Маракасы… — Ларк кивает. — А из чего именно они сделаны?

Ларк поворачивается к холодильнику.

— Откуда мне знать?

Я встряхиваю их, и предметы внутри ударяются о лакированные стенки, которые подозрительно напоминают кожу.

— Ты же знаешь, что я мастер по обработке кожи, Ларк. Мне спросить еще раз?

Она отказывается меня замечать.

— Как думаешь, что произойдет, если я… — мои слова улетучиваются, когда я сминаю один маракас в кулаке. В моей ладони оказываются человеческие зубы, несколько штук падают на пол, Бентли подбегает, чтобы проверить, вдруг, это еда. — Я ожидал подобное, но все равно удивлен. Что это за чертова головоломка?

Ларк делает вид, что сосредоточена на кексике, который кладет в микроволновку.

— Ладно… — я наклоняю руку, и зубы падают обратно в коробку. — К этому мы еще вернемся. А пока, — говорю я, поднимая последний предмет. — Что это…?

Ларк переводит взгляд с предмета на столе на микроволновку, когда та звякает. Она пожимает плечами.

— Кольцо…?

Я пристально смотрю на нее, она ерзает, сопротивляясь желанию обернуться.

— Кольцо, — повторяю я.

Она кивает.

— Ты случайно не заметила, что оно надето на палец в этой йибучей банке?

Ларк подходит к раковине, издавая нервный смешок. Она хватается за край, как будто надеется, что раковина засосет ее в канализацию. Когда она, наконец, поворачивается ко мне лицом, то кусает нижнюю губу, не в силах сдержать гримасу.

— Ха… да… — нерешительный смех Ларк затихает, когда я с оглушительным стуком ставлю банку с пальцем на стол. Легкая дрожь пробегает по ее телу, когда она поднимает голову, готовясь к спору. — Ну, этому есть очень простое объяснение.

— И какое же?

— Я не смогла его снять. У него были толстые пальцы.

Я прочищаю горло. Каждая фраза, которую я хочу сказать, будет звучать как обвинение.

— Так ты забрала весь палец?

В ее глазах вспыхивает раздражение.

— Да ты просто гений. Очки нацепил, а умнее не стал.

Я медленно выдыхаю.

— Давай попробуем по-другому. Почему ты решила взять палец с кольцом, а затем сохранить его в банке? Кстати, найти тайник оказалось на удивление легко. На будущее: используй сейф, а не дыру в стене.

— Я не просила тебя совать нос в мои дела.

— Защищать тебя — это мое дело. Такую сделку ты предложила на свадьбе, помнишь? И мне без разницы, от кого тебя нужно оберегать, от посторонних лиц, и от самой себя, — я подхожу на шаг ближе и поднимаю банку, которая стоит между нами. — И? Есть еще какие-нибудь объяснения…?

— Он не заслуживал носить его. Очевидно.

У меня не было времени рассмотреть герб на кольце-печатке, но, очевидно, для нее оно имеет большое значение, которого я пока не понимаю. Возможно, внутри даже есть подсказка, и я начинаю крутить крышку, чтобы открыть банку и попробовать вытащить кольцо из восково-серой мякоти.

— Нет, — говорит Ларк. В ее глазах полнейшая паника. Она мгновенно бледнеет. — Не открывай, пожалуйста, Лаклан, — когда я вопросительно поднимаю бровь, она качает головой. — Серьезно. Это формалин. Ненавижу этот запах. Меня раз пять чуть не стошнило, когда я его туда наливала. Если ты откроешь, меня точно стошнит.

— Что ж, но ты успела засыпать блестки в банку.

Ларк бормочет что-то похожее на «снжнк», почесывая затылок и устремляя взгляд в пол.

— Я не расслышал, герцогиня.

— Снежинки, — повторяет она чуть громче, затем машет рукой в мою сторону, не встречаясь со мной взглядом. — Встряхни.

Я перевожу взгляд с нее на банку и обратно, потом встряхиваю. Кольцо звякает о стекло, а палец постукивает по стальной крышке. Когда я ставлю его на место, крошечные сверкающие снежинки кружатся вокруг оторванного пальца, потом медленно опускаются на дно банки.

— Снежный шар, — медленно произношу я, ожидая, когда она поднимет глаза, чего она не делает. — Ты сделала из отрезанного пальца йибучий снежный шар.

— Тогда наступило Рождество, — говорит она, пожимая плечами. — Хотелось… праздника.

— П… праздника… — я выдыхаю длинную, тонкую струйку воздуха и ставлю банку обратно онемевшими пальцами. — Я просто… какого хрена, Ларк… ты…

Ларк наклоняет голову, приподнимает брови, ожидая, что я продолжу. Ее плечи напрягаются, и я понимаю, что она готовится к битве, так что я решаю выпалить это, пока она не оттолкнула меня.

— Ты серийная убийца?

— Нет, — она усмехается. Звучит фальшиво. — Конечно, нет. Нет. Скорее… — она погружается в раздумья, взвешивая несколько возможных ответов. Меня пробирает до глубины души страх, когда она хмурится, а затем расслабляется. Мгновение спустя на ее лице появляется яркая улыбка. — Множественный истребитель.

Ларк решительно кивает, и блестящие белокурые пряди, собранные в конский хвост, перекидываются через плечо. Я и глазом не успел моргнуть, а она уже выглядит так, будто только что выпила десять порций эспрессо, когда расплывается в лучезарной улыбке и говорит:

— Честно говоря, теперь я чувствую себя намного лучше, когда наконец-то кому-то рассказываю.

Ларк поворачивается лицом к кофеварке.

Воцаряется тишина. Неудивительно, что она наполняет ее еле слышимым пением.

Она измельчает зерна. Берет розовую кружку в форме черепа. Наливает молоко в кувшин из нержавеющей стали и включает кофемашину. Кажется, она не замечает, что я все это время смотрю на нее, разинув рот.

— Множественный… истребитель? — наконец говорю я. Ларк, не поднимая глаз, улыбается и кивает. — Множественный истребитель, Ларк? Что, во имя Господа, это значит?

— Имя Господа? — выпаливает она в ответ, хихикая, когда нажимает кнопку, и кофемашина с жужжанием включается. — Это что, перекличка в школе? Имя Господа, пожалуйста, поднимите руку, если вы в классе.

Я в шоке. Просто в шоке. Даже не знаю, что сказать.

Но это не имеет значения, потому что Ларк просто продолжает.

— Бьюллер… Бьюллер… Бьюллер… Его нет, но прошлой ночью видели, как он выходил из кафе. Господи… Господи… Господи…

— Какого хрена…?

— Боже мой, ты что, никогда не смотрел «Выходной день Ферриса Бьюллера»? — голубые глаза Ларк сияют весельем. — Ох, нужно