Курьер между мирами - Aleksey Nik

class="p1">– Революционно, – призналась Серена. – Теперь мы можем буквально видеть эмоции друг друга. Обман стал невозможен – ложь окрашивается в специфические цвета, искренность светится особым светом.

– А это не нарушает приватность?

– Поначалу было сложно, – согласилась она. – Но люди научились эмоциональной этике. Мы уважаем право других на личные переживания, не навязываемся с непрошеными чувствами.

– А конфликты?

– Практически исчезли. Трудно ненавидеть человека, когда видишь его страхи и боль. Трудно завидовать, когда понимаешь цену чужого успеха. Эмоциональная прозрачность породила эмпатию.

– И проблемы есть?

– Есть, – честно признала Серена. – Некоторые люди стали зависимыми от интенсивных эмоций. Они постоянно ищут всё более сильные переживания.

– Как наркомания?

– Похоже. Но мы учимся это контролировать. Гармонизатор помогает найти баланс между интенсивностью и гармонией.

– А что говорят сами эмоции? – поинтересовался Лёша. – Довольны ли они новой жизнью?

Розовое облако любви, которое стало их постоянным спутником, ответило волной тёплых образов – счастливые пары, детский смех, семейные объятия.

– Они счастливы, – перевёл Лёша. – Они могут выполнять свою главную функцию – соединять людей, придавать жизни смысл, вдохновлять на творчество.

– А гнев? – спросил Игорь, обращаясь к красному вихрю, который теперь выглядел более спокойным.

Гнев ответил картинами справедливых протестов, защиты слабых, борьбы с несправедливостью.

– Он говорит, что теперь его используют по назначению, – понял Игорь. – Не для разрушения, а для защиты и изменения к лучшему.

– А печаль?

Синие волны грусти показали образы утешения, памяти о любимых, глубокого понимания жизни.

– Она помогает людям ценить радость, помнить важное, развивать мудрость, – объяснила Мария.

– Получается, каждая эмоция нашла своё место в новой системе, – резюмировала Анна.

– И что самое важное – люди научились не бояться своих чувств, – добавила Серена. – Они поняли, что эмоции – не враги, которых нужно подавлять, а союзники, с которыми нужно научиться сотрудничать.

Высший Разум подключился к связи:

– Выдающийся результат, – отметил он. – Вы создали модель эмоционального развития, которая может служить примером для других миров.

– Что дальше? – спросил Сергей.

– Дальше у меня есть информация о мире, где произошла катастрофа идентичности. Все люди стали выглядеть абсолютно одинаково и теряют способность отличать себя от других.

– Кризис индивидуальности? – уточнила Мария.

– Именно. Цивилизация находится на грани растворения в безличной массе.

– Звучит как философская проблема с практическими последствиями, – заметил Лёша.

– Очень практическими. Люди не могут создать семьи, потому что не отличают партнёров. Не могут работать, потому что не помнят свои профессии. Не могут даже есть, потому что забывают, что уже ели.

– Тогда это определённо наша следующая задача, – решила команда.

Они провели в мире материализованных эмоций ещё несколько дней, изучая, как развивается новая эмоциональная культура. Особенно их впечатлили школы эмоциональной грамотности, где детей учили понимать чувства, работать с ними, использовать их для творчества и решения проблем.

– Эти дети вырастут совершенно другими людьми, – размышляла Анна, наблюдая урок, где малыши играли с материализованными эмоциями как с домашними питомцами.

– Более осознанными, эмпатичными, творческими, – согласилась Серена. – И что важно – более счастливыми. Они не будут бояться своих чувств или подавлять их.

– А взрослые адаптируются?

– Постепенно. Пятьдесят лет без эмоций оставили след, но люди удивительно пластичны. Они учатся заново чувствовать.

– И общество меняется?

– Кардинально. У нас появились новые профессии – эмоциональные консультанты, терапевты чувств, художники-эмпаты. Изменилась политика – теперь лидеров выбирают не только за ум, но и за способность к сопереживанию. Даже архитектура стала другой – здания проектируют с учётом эмоционального воздействия на людей.

– Готовы к новому вызову? – спросил Высший Разум.

– Готовы, – ответила команда. – И благодарны за урок о том, что эмоции – не препятствие для разума, а его неотъемлемая часть.

– Удачи в мире потерянной идентичности, – пожелала им Серена. – И помните – даже если люди забудут, кто они такие, их чувства всегда помогут им это вспомнить.

Глава 18. Потерянная идентичность

Мир Утраченной Индивидуальности встретил их картиной, которая могла бы показаться комичной, если бы не была трагичной. На улицах ходили тысячи абсолютно одинаковых людей – одного роста, одного телосложения, с одинаковыми лицами и одинаковыми выражениями растерянности.

– Извините, – обратился к ним один из клонов, – а вы не знаете, кто я такой?

– А вы сами не знаете? – удивился Лёша.

– Нет. Я помню, что у меня было имя, была профессия, была семья. Но когда все выглядят одинаково, я не могу понять, где моя жена, где мои дети, где мой дом.

– А как же внутренние различия? – спросила Мария. – Характер, воспоминания, навыки?

– Они есть, но без внешних маркеров я не могу их структурировать. Это как пытаться читать книгу, где все страницы выглядят одинаково.

К ним подошла ещё одна одинаковая фигура.

– Я – Универсал Каждый, представитель Совета Идентичности, – представился он. – Или я думаю, что я он. Честно говоря, уже не уверен.

– А что произошло в вашем мире? – спросила Анна.

– Пятнадцать лет назад мы запустили Проект Равенства, – объяснил Универсал. – Хотели искоренить дискриминацию, убрав все внешние различия между людьми.

– Благородная цель, – признал Игорь.

– Да, но реализация оказалась катастрофической. Машина Унификации изменила не только внешность всех людей, но и стёрла все внешние проявления личности.

– То есть все стали выглядеть одинаково?

– Хуже. Все стали одинаковыми. Не только внешне, но и в поведении, речи, даже в мыслях. Индивидуальность сохранилась только где-то глубоко внутри, но не может проявиться наружу.

Они прошли по улице, где одинаковые люди механически выполняли одинаковые действия. Сцена была поразительно депрессивной.

– А как вы различаете друг друга? – поинтересовался Сергей.

– Никак, – печально ответил Универсал. – Это главная проблема. Мы не можем создать семьи, потому что не отличаем супругов от незнакомцев. Не можем работать, потому что все кажутся одинаково квалифицированными. Не можем даже дружить, потому что не помним, с кем уже знакомы.

– А внутренние различия действительно сохранились?

– Да, но они заблокированы. Каждый человек помнит, что он уникальный, но не может это выразить.

Лёша связался с Высшим Разумом:

– Какова техническая сторона проблемы?

– Машина Унификации создала поверхностное поле однородности, – объяснил Разум. – Она подавляет все внешние проявления индивидуальности, но не затрагивает глубинную сущность личности.

– А можно это поле отключить?

– Можно, но тогда все различия вернутся одновременно, включая те, от которых люди хотели избавиться – расовые, социальные, физические недостатки.

– А альтернативы есть?

– Можно научить людей проявлять индивидуальность через поле однородности. Найти способы самовыражения, которые не зависят от внешности.

– Например?

– Творчество, поступки, выбор, отношения. Всё то, что делает человека уникальным независимо от того, как он выглядит.

– А где находится Машина Унификации? – спросил Лёша у Универсала.

– В Центре Равенства, в самом сердце города. Но туда сложно добраться