Секс и деньги. Как я жил, дышал, читал, писал, любил, ненавидел, мечтал и пил в мужском журнале - Марк Дэпин

Мы провели много героических баталий по поводу потаенных мелочей, проливали кровь во имя преходящих вещей и пустяков, изматывали сами себя банальными обвинениями, отчаянной злобой и непониманием. Большинство конфликтов происходило по моей вине.

Приближалось Рождество 1995 года, и я решил на праздники поехать в Великобританию. Я отправился через Непал и в одиночку, без проводника, предпринял путешествие по Гималаям, во время которого написал Ди безумное, эгоистичное письмо и. высказал ей все, чего не хотел высказывать.

Глава 6,

в которой «Ральф» получает свое имя

Вернувшись из Великобритании, я полтора года проработал внештатным автором и преподавателем журналистики. Я писал длинные серьезные статьи для «Эйч-кью» и «Гуд уикенд». Для журнала «Десктоп», я сделал обзор проблем средств массовой информации, а в 1996 году – обзор мужских журналов. Я взял интервью у Фила Абрахама, Брэда Боксалла и Джека Маркса, и вместе мы пришли к выводу, что в Австралии просто не было места для не порнографического мужского издания. Австралийские мужчины покупали журналы только для того, чтобы посмеяться или подрочить, третьего было не дано.

Все изменилось в 1997 году. Более-менее серьезные австралийские издатели стали искать способы запустить новый модный мужской журнал или купить права на уже имевшиеся названия. Боксалл работал над новым журналом для АПО, а Джек отвечал за подбор персонала. В Австралию стали приходить невероятно успешные мужские журналы из Великобритании. Первым из них был «Лоудид»,[4] основанный в 1994 году Джеймсом Брауном, бывшим журналистом «Нью мюзикал экспресс».

«Лоудид» Брауна был хаотичным отражением точки зрения одного человека. Он стал рупором поколения, не желавшего расставаться с кубиками и вырастать из детской площадки. По всем параметрам его аудиторией должны были оказаться представители моего сословия: дети из низов среднего класса, делавшие пугающе серьезные карьеры, искавшие успокоения в общих воспоминаниях о Джордже Весте, Джонни Роттене и Докторе Кто; мои одноклассники – мальчишки, умевшие читать и писать; мои единомышленники – парни, никогда не перестававшие верить, что брюки «Ста-Преет» и рубашки Фрэда Перри – это круто. В журнале писали обо всем, что было важно для нас: о выпивке, наркотиках, чипсах с сыром и луком, старых фильмах и былых временах, когда можно было запросто собраться и посмеяться с друзьями. После этого все мужские журналы старались печатать то, о чем «мужчины разговаривают в пабах», но ни один из них не смог превзойти остроумие и сообразительность «Лоудид». Сначала журнал, как и все школьники, не был чересчур озабочен проблемой отношений с женщинами. На его обложке запросто мог появиться Майкл Кейн в образе птицы.

Многие в Австралии хотели выпускать свой вариант «Лоудид», но они не понимали, в чем была его суть. Я знал, что журнал, которому в последующем было суждено стать «Ральфом», находился на стадии подготовки. Брэд пригласил меня в кабинет без окон на Парк-стрит, где трудился Джеф Седдон, и оставил нас поговорить, чем я мог помочь в издании журнала. Я пролистал несколько станиц секретных материалов. Казалось, что все рассказы были исключительно о машинах. Я решил, что не смогу ничего для них сделать. У проекта было рабочее название «Вспышка», он был очень похож на слегка переработанную версию «Стрит мэшин» с бесплатными приложениями в виде наклеек на бампер с голыми девицами.

«Вспышка» стала очень своеобразным модным мужским журналом, в ней было чересчур много дорог, обзоров мотоциклов и репортажей с гонок газонокосилок, что вполне соответствовало образу Седдона. Он любил серфинг, был расслабленным, приземленным, общительным парнем со смеющимися глазами, жил в маленьком домике на окраине города и раньше издавал свой собственный журнал про мотоциклы. Вместе с Брэдом и Батлером-Уайтом Седдон посетил семинар Джеймса Брауна из «Лоудид». Оттуда они вынесли ценную идею, что футбол выполнял роль клея, который держал аудиторию журнала, и решили, что для Австралии автомобили были тем же, чем для Великобритании – футбол. Молодые австралийцы отдавали всю любовь своим «фордам» или «шевроле» и их ходовым испытаниям. Сражение «форда» против «хольдена» было чем-то вроде матча «Манчестер Юнайтед» – «Ливерпуль».

У нас состоялась стандартная и неловкая встреча «редактор – сотрудник», после которой Седдон сказал, что сейчас не может мне ничего предложить, но если что-нибудь придумает, то обязательно даст мне знать.

Я встречался с разными женщинами, обходился с ними совершенно ужасно, после чего какое-то время проводил в одиночестве. Вместе с Брайаном мы переехали в квартиру на Луиза-роуд в Бёрчгроуве. Казалось, что я жил на самой прекрасной улице самого прекрасного пригорода в самой прекрасной стране мира (хотя мне не давала покоя мысль, что на противоположной стороне улицы жилось бы еще лучше). Из окна спальни было видно, как яхты скользят по водной глади сиднейской гавани. Спокойствие действовало на меня гипнотически, буря умиротворяла. Я снова стал заниматься боксом с Коном и три раза в неделю делал по двенадцать трехминутных раундов, чаще всего на тренажере, а когда приходилось пропускать утренние тренировки, я тосковал по нагрузкам и ярости схватки.

К концу года я был полностью захвачен мыслью о том, что мы с Ди расстались по моей вине, что это я не оставил нам ни малейшего шанса. Ди перестала разговаривать со мной, поэтому до всего этого пришлось додумываться самому. У меня появилась непонятная озабоченность ее материальным положением в старости. Однажды я даже позвонил ей и посоветовал сделать взнос в пенсионный фонд, потом спросил, не хочет ли она снова со мной встречаться, а Ди рассмеялась, как может смеяться только очень жестокая женщина, когда видит, как у душевнобольного на улице спадают штаны.

Я решил стать новым человеком и вернуть ее.

Совершенно очевидно, что новым человеком на старом месте не станешь, поэтому я оправился в Шри-Ланку и на Мальдивы, чтобы привести свои мысли в порядок. Там я бросил курить и прочел «Портрет леди» Генри Джеймса, который почему-то считал любимой книгой Ди. Я отправил ей три письма, в которых рассказывал, как мне нравились «Портрет леди» и слоны (Ди любила животных, а слоны оказались единственными представителями фауны, которых в Шри-Ланке было в достатке). Я совершенно искренне стремился к переменам, мечтая стать тем, кого она всегда хотела видеть рядом с собой, тогда мы оба были бы счастливы.

Ди никогда не говорила, что хотела бы жить с мужчиной, который носил костюм, но, вернувшись в Австралию, я зачем-то пошел на встречу с ней в новом костюме с галстуком. Я старался не расточать клятвы и говорил ей о своем пребывании в Париже, рассказах, которые написал на Мальдивах, и романах – ладно, об одном романе, – который я прочитал, о романе Генри Джеймса.