Секс и деньги. Как я жил, дышал, читал, писал, любил, ненавидел, мечтал и пил в мужском журнале - Марк Дэпин

Журналисты писали о разработке одежды, значении ее деталей, о том, как определить стиль по манжетам, воротничкам и складкам. Мы никогда не использовали стандартные модные фотографии, где модели-мужчины похотливо надувают губки, глядя на других моделей. Для Фрейзера было важно по возможности не показывать лицо модели. Он считал, что, глядя на супермодель в мини-юбке, женщина думает: «Я бы это надела», тогда как читатель-мужчина, глядя на привлекательного мужчину в костюме, начинает переживать: «Смотри-ка ты, у всех этих моделей волос больше, чем у меня», или «Этот парень сильно смахивает на гомика», и при этом совершенно не обращает внимания на одежду.

Многие материалы были до смешного скучны, но это никого не огорчало. Ведь читатель не должен был покупать журнал. Он был создан специально для рекламы. «Обстановка», которую создавало содержание статей, идеально подходила для крупных рекламодателей, потому что ее основой были морские пейзажи с роскошными яхтами, жизнь богатых людей, классические полотна, жизнь богатых людей, прекрасные сады, жизнь богатых людей, редкие фотоснимки и жизнь богатых людей. Попытка Фрейзера публиковать рассказы богатых людей принесла меньший успех, чем революционное решение «Пикчер» посвятить значительную часть творчеству читателей, однако он пошел и на это.

Вскоре после появления журнала «Австралийское финансовое обозрение» издательство «Фейрфакс» переехало в «новое здание». Здание на Джонс-стрит всегда было «старым зданием», даже притом, что его не с чем было сравнивать, а «новое здание» выглядит совершенно новым и по сей день. Каждый компьютер был заботливо упакован и перевезен в район Дарлинг-Харбор, где в небоскребе «Ай-би-эм» на пересечении Сассекс и Маркет-Стрит издательство заняло восемь последних этажей.

Это было просто великолепное место с видом на гавань и Голубые горы. Типографские служащие переехали в Чалору, далеко на запад, и «Фейрфакс» избавился от своего последнего пролетарского элемента. В старой столовой продавали жареное мясо с тремя видами овощей, в новом кафе предлагались разные сорта пасты, и там никто никогда не спал.

«Обозрение» стало невероятно популярной, богато украшенной витриной для часов «Тэг хоэ», чемоданов «Луи Виттон» и бриллиантов «Эрджил». Журнал греб деньги для «Фейрфакс» и в лучший свой период добавил к тиражу основной газеты десять тысяч экземпляров.

Ди переехала в маленький дом и стала жить одна. Я нашел место в Балмане у Брайана – отца ребенка ее сестры. Большинство ночей он проводил в Интернете, чем в те дни занимались только самые умные люди, даже если они скачивали оттуда порнуху. Мы жили в симпатичном старом домике с окнами на доки, но мебель была только в наших спальнях. Комнаты внизу оставались пустыми, поэтому я превратил одну из них в спортивный зал. Мы жили настоящей холостяцкой жизнью. Брайан выбрасывал все пищевые отходы на задний двор, мотивируя свои действия тем, что мусор был биодеградируемый. Никто не убирал в спальнях.

Мы с Ди пытались сохранить наши отношения, но это было очень непросто. Нам следовало расстаться, когда мы разъехались по разным пригородам, но никто не хотел сдаваться, это означало бы признание правоты другого. Мы ссорились так же, как раньше, и ни на что большее у нас не хватало сил. Похоть была задушена ночным бельем, у нас не осталось никакой взаимной симпатии. Каждый был полностью уверен в собственной правоте, а во всех проблемах винил кого угодно, только не себя.

Наши пути разошлись. Она нашла успокоение в своем саду, я – в пабе. Коллектив моего журнала – все, кроме редактора – постепенно стал дружной компанией приятелей, постоянно шлявшихся по кабакам. Новый арт-директор, штатный автор, временный помощник редактора и журналист – все вместе проводили ночи в пабе «Сент-Эльмо», у которого имелось единственное преимущество – близость к месту работы. Он располагался в тридцати секундах ходьбы от Дарлинг-Парк.

«Сент-Эльмо» был пустым, бездушным пабом, задуманным, вероятно, как тематический бар, но тема со временем забылась. Над ним располагался ресторан дамского белья. (Интересно, что это такое?) В зале стояли бильярдные столы. Журналисты «Сиднейского утреннего вестника» редко появлялись в «Сент-Эльмо», потому что он был непростительно беспонтовым, нелепо гнетущим заведением. Там часто собирались наши компьютерщики, художники и помощники редактора. Часто сотрудники «Фейрфакса» делали весь дневной и вечерний сбор. Ди не любила «Сент-Эльмо», она вообще не любила пабы, а мне было комфортно в компании друзей, пинбольного автомата, музыкального ящика, стойки бара и сидений, обитых кожей.

Крис женился на женщине, с которой он ушел в те выходные, когда я бросил Джо. Мы встретились в девять утра перед его свадьбой в гостинице «Пирмонт бридж отель». Сидя за столиками с видом на Дарлинг-Харбор, мы с Ди выпили утреннее пиво. Она выпила достаточно, чтобы сказать:

– Если ты на мне не женишься, я тебя брошу.

Я выпил достаточно, чтобы ответить на это:

– Замечательно. Давай останемся хорошими друзьями. – Я обнял ее и ушел. Мне с ней было больно, и я не мог позволить себе мучиться дальше.

За годы, проведенные вместе, мы успели поссориться из-за автоответчиков; архаизмов в литературе; астрологии; белых носков; Билла Клинтона; бойцов Английского торгового союза; взаимодействия; возможности объективной истины; восточной пищи; времени, которое она тратила на сборы; времени подъема по выходным; выпивки; графического дизайна; детской неприкрытой зависти; Джоан Уэллей-Килмер; длины ее волос; длины моих волос; долгов; друзей, которые стараются вам что-нибудь продать; друзей-расистов; ее словарного запаса; Жана-Поля Сартра; жертв изнасилований; жира; журнала «Тайм»; завещаний; значения пьесы Тома Стоппарда «Аркадия»; Иисуса; инструктора по нырянию, который осматривал ее тело; использования стандартных фраз в диалогах; йоги; кафе; кемпингов; Китая; книг-самоучителей; количества сахара в манговом коктейле; кофе; краткости в журналистике; лекарств; лозунгов, используемых Африканским национальным конгрессом для борьбы против политики апартеида; мастурбации; мебели; молодежи; морального релятивизма; ораторов; насилия; необходимости поддерживать связь с бывшими сослуживцами; ношения пижамы; органического хлеба; ответственности; ответственности Папы Римского за холокост; отдыха в холодных странах; отрыжки; отношений с бывшими любовниками; панк-рока; переработки вторсырья; песен; покупки овощей, которые никто не собирался есть; покупок в кредит; посещений церкви; правил поведения в боулинг-клубах; придорожной парковки; продажи вещей друзьям; проекта «Голод»; проституток; потери моего обручального кольца; рабочей обстановки; «Ред хот чили пепперз»; религиозных убеждений; рецепта приготовления горячих чипсов; роли Франции в мировой культуре; садов и садового искусства; саентологии; сна в ночное время; совместных банковских счетов; сочувствия; справедливости; стариков; стоимости прохладительных напитков в магазинах здоровой пищи; страны – изобретательницы футбола; существования внутреннего мира человека; существования палисандрового дерева; существования рабочего класса; телевидения; того, был ли я похож на ее бывшего приятеля Стивена; того, был ли я похож на ее отца; того, могут ли женщины носить рубашки с длинным рукавом поверх рабочих брюк; того, откуда выходила мода – из домов высокой моды или с улиц; того, кто – читатель или автор – привносит значение в текст; того, почему она не писала художественную литературу; того, почему я не мог стать таким же, как ее бывший сосед по комнате Дэррен; того, почему я постоянно проверял почту; того, почему я предпочитал определенные торговые марки в одежде; токсинов; тона, каким я разговаривал со своей матерью; травяного чая; туристов; уважения к начальству; учебных званий; финансовых консультантов; цели приобретения второго экземпляра одной и той же книги; честности; Элен Демиденко; этики капитализма; эффективности альтернативной медицины; «Ю-ту».