Электрик. Книга 2 - Иннокентий Белов

— То есть ты предлагаешь имперцам вступить в наш караван? Потом едем и продаем барахло, довольно дорогое, живем в нормальном постоялом дворе и вообще радуемся жизни? — опять интересуется Терек.

Эта жизнь ему уже заранее нравится, пожить в городе, хорошо есть и пить, чтобы никуда больше не спешить. Нравится она и лучницам, что мне хорошо понятно. Да и сам я не откажусь пару недель пожить в свое удовольствие без этой непрерывной мелькающей ленты опостылевшей до крайней степени дороги.

— Да, все так примерно планирую. Так что сами понимаете, они нам нужны, сначала меня станут учить, потом Кситу с Фиалой, раз при норрессе состояли, — выдаю я еще один кусочек своего плана товарищам и любимой, но дальше мысль не развиваю, как меня не расспрашивают.

Девушки с Тереком тоже ложатся поспать и обдумать мои слова. Но для них пока ничего особо в жизни не меняется, они остаются сами собой, только мне придется учиться новым вещам. Поэтому возражений против моего плана не будет, все и так хотят доехать до хорошего постоялого двора, забыв про погоню и наше совсем нелегальное положение.

Я пока сам дежурю во дворе, кормлю всех лошадей, проверяю притихшего пленника, с трудом дышащего через уже заложенный нос.

— Придется у тебя вытащить кляп, чтобы не задохнулся. Если обещаешь молчать, то я принесу тебе одеяло на ночь и кину сена на землю, — предлагаю ему.

Не хочу заставлять его мучиться лишнего, да еще понимаю, что за прохладную ночь он точно замерзнет на холодной земле в мокрой насквозь одежде.

Судя по молчанию пленника, он на все уже согласен, чтобы перестать крупно трястись от холода. Не привык к такому отношению благородный сопляк, раньше только так сам наказывал слуг и воинов, но уже понимает, что столкнулся с теми еще неблагородными разбойниками, которые и горло перережут, даже не задумавшись.

Избивают его даже связанным, ну вообще такие неблагородные.

Одеяло и сено он получает, кляп я тоже достаю изо рта.

— Один звук и я все заберу, — предупреждаю его.

— Мне нужно в туалет, — с трудом спрашивает норр, стуча без перерыва зубами.

Приходится разбудить и позвать его слуг помочь бывшему господину, его одежда мне тоже потребуется желательно более чистой. Они все это делают под моим присмотром, старясь не глядеть в лицо молодого норра, которому пришлось на время развязать руки и ноги. Едва он перестал ругаться от боли при возобновившейся циркуляции крови, как я снова крепко связал его, предупредив еще раз не пытаться освободиться:

— До утра тебя никто больше не станет развязывать. Затянешь веревки — потеряешь руки или ноги, плакать никто не станет.

Потом он так же оказывается на сене, прикрытый одеялом.

Мне он тоже утром нужен еще живой, и чтобы мог держаться на своем коне, когда мы покинем деревню. Чтобы местные всегда могли сказать — на время отъезда он был еще жив-здоров. Мало ли когда-то отец норра захочет узнать о его судьбе и пришлет поисковую команду. Вряд ли они доберутся до этой затерянной деревни, хотя на своем пути такого задиристого норра, проигравшего кучу золота, могут запомнить многие.

Но пусть местные увидят его еще живым, а что с ним случится потом, уже никто никогда не расскажет.

Потом, через три часа дежурства, меня подменяет Терек, девушки готовят ужин, я бужу обоих слуг и спрашиваю, кто из них поможет в его приготовлении. Пусть понемногу привыкают к правильному сотрудничеству с моими людьми, тем более молодыми красотками.

В деревне раздаются веселые крики, гулянка идет полным ходом, мы тоже ужинаем все вместе, передавая друг другу еду, приготовленную в большом количестве. Дом и двор охраняет пока Ксита, дежурить кому-то из нас придется постоянно.

Дождь уже прекратился, вечернее светило немного подсушило дороги и землю, поэтому завтра точно отправляемся в путь.

— Да, пришло время рассказать вам о моем предложении. Вы можете присоединиться к моим людям. Мы завтра уедем и отправляемся в соседнее королевство в один из тамошних городов около границы. Там остановимся на недельку отдохнуть и продать кое-какие трофеи. Я готов взять всех вас на работу, плату положу в четыре местных золотых в месяц, плюс проживание и кормежка с меня.

Слуги и стражники молча переваривают мои слова, заодно пережевывая еду.

— Четыре местных золотых — это сколько в имперских? — с явным интересом спрашивает Вольчек.

— Примерно два имперских, — отвечаю я. — Средняя плата за службу. Пока такая средняя, дальше можно будет повысить.

— А что будет с норром Альфирилом? — это уже стражник Сульфир переживает.

— Его мы заберем с собой и сдадим кому-нибудь из благородных в следующем королевстве, — явно вру я, вызывая удивленные взгляды своих людей.

Ну, я им сказал помалкивать и никак не выдавать мое явное вранье перед новыми членами коллектива.

Понятно, что никого я никому сдавать не стану, не совсем еще с ума сошел, чтобы в чужой стране себе снова погоню дворянскую на задницу повесить.

Как только неугомонный норр Альфирил сможет донести свою печальную жизненную историю до первых дворянских ушей.

В общем даже рассказал своим, как именно умрет молодой норр, но пока разыгрываю представление перед новичками, что совсем не хочу его крови, что собираюсь оставить его живым и относительно здоровым в будущем.

Необходимая толика коварства под видом невинной добродетели должна присутствовать в моем поведении перед ними. Пока мы вместе уже осознанно не выберем правильный новый путь.

Деваться этим всем четверым пожилым людям совсем не куда, предложение за хорошую плату поступить ко мне на службу — просто спасение для них сейчас. Так что никакого особого выбора у них нет, а мои слова о том, что с их бывшим норром окажется все в порядке, тоже заставляют быстро подтвердить свое согласие на службу у нового хозяина.

Я по очереди принимаю присягу у всех четверых новичков, выдаю, как положено, каждому по одной золотой монете за первую неделю службы.

— Все, формальности улажены, мы теперь один отряд и должны быть готовы помогать друг другу! — радостно сообщает Терек, пожимая всем руки, а наши девушки тепло обнимают и целуют новых членов коллектива.

Только присяга присягой, а пока службу ночью несем мы одни, потому что оставить новичков охранять своего бывшего господина — явная такая глупость получится. Морально он их продавит, заставит разрезать веревки и