Извините, но я люблю злодея! (СИ) - Кат Зозо

      — Есть, — улыбнулась в ответ, после чего остановилась и принялась вращать бёдрами в разные стороны, разогревая тем самым позвоночник.

      — И что это за место? — нетерпеливо спросил Уильям.

      — Секрет, — хихикнула в ответ.

      — Ты!.. — цокнул мальчишка языком, тут же начиная злиться. — Ладно… Но кто будет инвестировать в твой бизнес? Тебя ведь никто не знает, а репутация первой дочери графской семьи Девон и так плачевна.

      — С этим также проблем нет, — продолжала улыбаться. — Моим инвестором будешь ты.

      — А?! — ахнул парень от такого поворота.

      — Но ты можешь не переживать. Мы оформим контракт, в котором пропишем, что если что-то пойдёт не так и я не смогу вернуть сумму с процентами, то ты заберёшь себе мой бизнес.

      — Чего?!

      — А также укажем сроки, время платежа и сумму.

      — Чт?.. Нет… Стой! Подожди! С чего ты вообще решила, что я пойду на это? Почему ты решаешь за меня такие вещи?

      — Потому что…

      Договорить не успела, так как заметила, что в нашу сторону со стороны особняка кто-то бежит. Розовое нежное платье, солнечные волосы и радостная улыбка на идеальном лице.

      — О нет… — только и смогла вздохнуть я, прекрасно понимая, что мирные деньки вновь позади.

      — Сестрёнка! Братик! — кричала Аннабель, размахивая руками.

Глава 12. Повседневная жизнь

      И вот так сцена…

      Должна признать, что сейчас многое бы отдала, чтобы не находиться здесь и сейчас. А именно в оранжерее герцогини, так как сад был уничтожен непогодой. Причём я сейчас была здесь не одна, а со своей сестрой, братом и по каким-то причинам с Уильямом. Все мы сидели за одним столом, на котором небольшой горкой возвышались различного вида сладости и чайный сервиз.

      Аннабель улыбалась, хлопала в ладоши и проявляла радость от того, что она наконец-то смогла с нами встретиться. Вот только, похоже, неловкость испытывала не только я, но и Уильям. Братику же было всё равно. Он словно не замечал Аннабель. Сидел рядом со мной и задумчиво разглядывал переданное ему пирожное.

      — Ох, а что же вы делали около речки? Играли? — спрашивала Аннабель, продолжая мило улыбаться.

      — Можно и так сказать, — спокойно отозвался Уильям, делая глоток чая из фарфоровой чашки. — А почему вы вернулись в поместье герцогов?

      — Ну что вы! — ахнула девушка. — Конечно же, потому что я соскучилась по своим братику и сестрёнке! Я и сладости для них привезла. Знаю, что они их очень любят. Дома без них так тихо и тоскливо… А родители постоянно волнуются и места себе не находят. Последнее событие… очень потрясло их.

      Ой, да что ты? Ну, оно и к лучшему. Пусть подумают над тем, что вообще происходит. Хотя гордость аристократа переломать не так-то просто. Многие готовы умереть, но сохранить своё достоинство и лицо. Не признают ошибок. Никогда. Поэтому прекрасно понимаю, почему сейчас в графстве творится та ещё вакханалия.

      И хоть Аннабель продолжала рассказывать о том, как она скучала по мне с Аланом, ситуация особо не менялась: я сидела за столом с глупой улыбкой, Алан — с полнейшим безразличием, и только Уильям стремился более-менее поддерживать беседу. Должна признать, что, если бы его тут не было… всё бы значительно усложнилось.

      — А вы, маркиз, как я погляжу, подружились с моим братиком, да? — продолжала Аннабель, мило улыбаясь мальчишке. — Это прекрасно, а то я всегда беспокоилась, что моему братику одиноко. Он такой отстранённый и нелюдимый.

      Алан-то? Да вполне себе обычный мальчик восьми лет с соответствующим поведением. Да, возможно не общительный, но это нормальное явление. Существует множество стеснительных детей, и со временем, если не давить на ребёнка, это исчезнет само собой. Маркиз же на слова Аннабель лишь нахмурился, выражая недовольство не в том, что Алан нелюдим, а в том, что они подружились. Уж кого-кого, а моего брата он точно другом не считал. Скорее уж, врагом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

      — Дурнушка, чего же ты не ешь? — расстроенно спросила Аннабель, накладывая в мою тарелку всё больше и больше сладостей. — Я специально просила нашего повара положить как можно больше крема, так как знаю, что ты его любишь.

      Да уж… Я это вижу. Крема так много, что из-за него практически не видно самих десертов. Но, Боже правый, она реально думает, что я должна съесть всю эту гору в одиночку? И улыбается так, словно сделала самый добрый и правильный поступок в мире. И как мне выйти из этой ситуации? Я только что час палками махала, и сколько уже времени урезаю себе еду в рационе, а тут пятнадцать минут слабости — и весь труд коту под хвост.

      О! Кстати, о коте… Где мой верный и мохнатый троглодит?

      Виноградик, выручай! Твоя суперсила сейчас как нельзя кстати!

      — Графиня, — обратился к Аннабель Уильям. — Почему вы продолжаете обращаться к своей сестре по этому странному прозвищу? Если раньше ещё можно было понять, так как вы не знали её имени, то сейчас имя Элион известно всем. Не вижу проблем в том, чтобы обращаться к ней именно так.

      — О Боже! Маркиз, — слегка удивилась Аннабель, прижимая ладонь к губам. — Вы так говорите, будто обвиняете меня, но ведь я ничего плохого не сделала. Сами посудите, каково моей сестре. Её всю жизнь называли Дурнушкой, а тут имя сменилось. Боюсь, что ей будет некомфортно. Лучше сохранить всё так, как было, чтобы не сильно тревожить сестрёнку. Верно, Дурнушка? — с ласковой улыбкой произнесла Аннабель, поворачиваясь в мою сторону.

      Алан в этот момент начал испускать чёрно-фиолетовую ауру, крепко сжимая вилочку. И не просто сжимая её, а ещё и заставляя покрыться льдом. Но кажется, что Аннабель этого не замечала. Она искренне верила в свою правоту.

      — Хорошо, — согласился Уильям, стараясь сменить тему разговора. — Но зачем все эти сладости? Сомневаюсь, что они приносят пользу вашей сестре.

      — Маркиз Уильям де ла Марш, — неожиданно строго начала Аннабель, чем вызвала у всех удивление. — Что вы имеете против того, чтобы моя бедная сестрёнка хотя бы чему-то порадовалась в этой жизни?

      — Я не это имел в виду, — тут же попытался защититься парень, но Аннабель не отступала.

      — С самого рождения она лишена всего: будущего, семьи, счастья… Однако вкусная еда всегда заставляла мою сестрёнку улыбаться. И если ей осталось не так долго жить… — на аметистовых глазах девушки появились слёзы. — То пусть хотя бы успеет насладиться такими незначительными радостями жизни!

      Ох, ну, ничего себе, как всё обернулось! То есть: она пичкает меня, как куропатку на убой, чтобы я насладилась своей последней трапезой перед смертью? Серьёзно?! Уильям в шоке, я в шоке, Алан вообще выглядит так, словно ещё немного и заплачет. Дурдом!

      Но нет… пусть хоть что говорит. Чисто теоретически я Аннабель понимаю. Она так запрограммирована: милая, добрая, ранимая, с искренними эмоциями, но, как и полагается всем особям семнадцати лет данного мира, с ветром в голове. Вся изящная, нежная, подобно утончённой веточке берёзы, или я… полено.

      После такого выпада, сомневаюсь, что мне удастся отказаться от еды. Даже Уильям не помог, да и вообще, его чуть в виноватого не записали. А если бы Аннабель, как главная героиня, начала плакать... то всё: пиши пропало. Законный ход всех главных героинь любых романов данного жанра. Если она плачет, то это настолько прекрасно, что ни один мужчина не может оторвать от неё взгляда и готов выполнить всё, что угодно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍       Эх… Беда.

      И тут я почувствовала ногами своё крохотное демоническое спасение. Понятия не имею, как и когда, но под столом притаившись сидел Виноградик и, прижав морду к моим коленям, тоскливо взирал снизу вверх. Так и вижу в его унылых алых глазах: «Маман, я хочу жрать».