Снимаем порно! Пятьдесят эротических сцен - Ноэми Норд

Снимаем порно!

Пятьдесят эротических сцен

Ноэми Норд

© Ноэми Норд, 2016

ISBN 978-5-4483-3211-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Секс с осьминогом

Katsushika Hokusai [Public domain]

Букки взял на понт:

– Тебе слабо!

– Не смогу с осьминогом? Спорим на что?

– После ютуба – пополам!

– Давай!

– Осьминог тебе вставит все восемь.

Если бы знать, чем питаются твари!

В нете я нашла инфу, что крупный осьминог способен заломать даже акулу.

Но, в основном, восьмилапые – трусы и покидают поле боя, заметая следы чернильным пятном из клоаки. (картинка – автор)

Кстати, совокупление осьминогов с женщинами смахивает не на секс, а на абортирование при помощи присосок.

Вакуумный такой, прогрессивный абортик.

Некоторые традиции вне разума современного человека.

Букки мне показал осьминога в натуральную величину. Он сидел в громадном аквариуме в ночной забегаловке «Фудзияма».

Экземплярчик был великолепен. Серо-коричневый, весь в каких – то бляхах и узорчатых наростах на фаллоподобных конечностях.

Букки сказал, что заплатил 10 тысяч баксов только за аренду.

Это много за дрянь, из которой можно скрутить всего три сотни порций суши.

Договорились о следующем.

Я должна позволить осьминогу вставить кусочек щупальца хотя бы в проекции, потом кадр можно прервать, отрезать, короче, врезать твари между глаз в нервный узел над клювом.

И никаких проблем.

Букки украсил пустой бассейн рапанами и камнями, все было оформлено под лагуну после отлива. Тина, коряжки, мелкие крабики и звезды.

Я легла на изумрудную ветошь, в позу расслабленной ундины.

Букки подошел и придирчиво поправил мокрые пряди волос, изогнув их завитушками на груди и плече. Это очень походило на еще одного осьминога, свесившего конечности с моей макушки.

Юпитеры замигали, и Букки суетливо забегал по контуру бассейна, подыскивая оптимальный ракурс для съемки.

Рядом со мной стояла громадная пластиковая бочка. Я поняла, что именно в ней сидит драгоценный персонаж. Сквозь непроницаемые стенки аквариума ощущался его тяжелый взгляд. Осьминог зондировал пространство за пределами убежища инфразву ком и, конечно же, догадался, что не случайно прямо перед ним положили беспомощную русалку в этом сверкающем гастрономе.

Подонок Букки не скрыл, что не кормил его три дня для того, чтобы тварь хотя бы в поисках жрачки заинтересовалась моей персоной.

Он не пожалел порошка, и я для храбрости закачала по полной в обе ноздри. Моя улыбка после дозы стала обворожительнее, а скользкий язычок, облизывающий малиновые губы, должен был заинтересовать проклятого октепаса в первую очередь.

– Че развалилась, как свинья? – закричал Букки. – Сделай позу, бедро вперед, колено согни – пора!

Он толкнул ногой аквариум, тот с грохотом завалился на бок, из него хлынуло мутное содержимое и неприятно окатило ноги и бок.

Бррр…

Осьминог наполовину вывалился из убежища.

На вид он был студенистый и дрожал, как желе.

Он мрачно раздумывал, куда ему убежать: обратно в темное убежище на дне бочки, или под яркие блики, к славе и миллионному постингу.

Уверена, что ему не понравилось мое присутствие в бассейне.

Осьминог слегка приподнялся на щупальцах и посмотрел на меня.

Без воды он был близорук и ни за что не хотел приблизиться в мою сторону хотя бы на сантиметр.

Букки с другой стороны слегка подтолкнул его шваброй.

Осьминог ожил и предпринял попытку скрыться внутри бочки.

Не тут-то было!

С Букки не поспоришь. Он ловко поддел шваброй под присоски и так вмазал зверю, что тот начал тупо осматривать бассейн в поисках другого надежного укрытия.

Так он и пятился от ожившей палки, пока не наткнулся на мои пятки.

Букки продолжал толкать, и осьминог вскарабкался на бедра.

– Вау, он мо-о-о-крый! И холодный! – завизжала я.

– А ты думала, он из электросушилки вылез? Давай показывай, на что способна!

– Он не хочет.

– Дура, я сразу тоже никогда не хочу. Погладь его, пощекочи, раззадорь, как бабы умеют.

На самом деле я ненавижу насекомых и не удержала бы в руках змею даже с ворванными зубами, а тут сразу несколько жутких удавов медленно извивались где-то у моих ног.

– Букки, по-моему, у нас с ним ничего не получится, съемке – конец. Этот осьминог слишком вялый. Зря ты его не накормил. Давай отложим.

– Че сказала? Отложим? Забыла, что десять кусков потратил?

– Ты уверен, что это – самец? Судя по неагрессивному поведению…

– Какая разница, самец или самка? Их только под микроскопом различить можно, – Букки продолжал нахраписто подталкивать ко мне чудовище.

Швабра уперлась осьминогу между задних присосок и больно сверлила брюхо, но Букки толкал и толкал, пока щупальца не заскользили по моим лодыжкам.

Я красиво прикрыла глаза.

Будь что будет.

Секс – так секс. Смерть – так смерть.

Все умрем.

Не буду придумывать насчет порнухи с этим членистоногим…

Но что-то было…

Пока моллюск перемещался вверх по моим ногам, его присоски впивались в тело, как осторожные зубастые поцелуи.

Да, это напоминало крепкие, здоровые объятия партнера, который намеревался вылизать с ног до головы, но был при этом измазан мерзкой ледяной слизью.

Несколько раз животное случайно соскользнуло и чмокнуло – туда.

Но!

Никакой это не секс.

Нужно быть абсолютно холодным трупом, чтобы уговорить моллюска залезть между ног.

Когда я это поняла, было поздно. Букки впал в такой азарт, что остановить его было невозможно.

Он орал

– Давай! Давай, дура, ноги раздвинь! Он же девственник! Покажи ему! Погладь его! Возьми в рот!

Блин, оказывается, я должна ВЗЯТЬ В РОТ ПРИСОСКУ?

Ну, допустим, я взяла бы и заглотнула шланг.

Но что потом?

А где гарантия, что осьминогу это не понравится?

Своим щупальцем тварь дотянется до желудка.

И что потом?

Вопьется в него… и вырвет с кишками?

– Давай – давай! – психовал Букки, буравя палкой бок несчастного зверя.

Я пальцем потерла жилистое щупальце.

Осьминог замер на месте.

Я вцепилась в переднюю конечность обеими руками и потянула на себя.

Резиновый шланг не понял, что от него требуют.

Чудовище с восемью фаллосами, которые должны были красоваться во всех моих интимных местах, явно было не в восторге от такой перспективы.

Короче, все что было нарисовано на японских старинных картинках – гнусный фейк.

Мы и морские обитатели несопоставимы по температуре крови.

Уверена, осьминог никогда не вставит щупальца в кипяток.

И ни одна, даже самая крутая модель, не затолкает сосульку ради экстаза.

А насчет крутых девчонок, которые давали осьминогам…

Это, бзики шизанутых садистов.

Понятно, что осьминоги не ради секса вставляли во все отверстия, а исключительно ради желания хорошо позавтракать мертвечиной.

Но, скорее всего, девчонки имитировали с мертвым осьминогом.

– Пока, Букки, – сказала я, понимаясь и стряхивая с боков налипший песок.

– А пари?

– Да иди ты!

О сексе с дохлым моллюском я не договаривалась.

Женщина в армии

1.Стингер

Больше всего досаждал томми-пулемет, или по-нашему, траншейная метла.

Веник мел неплохо. После тренировок всегда удавалось собрать дюжину куропаток среди вороха порезанных на ломтики джунглей.

Но сами вьетконговцы прилежно отступали от свирепой экспедиции.

Иногда казалось, что гномы специально заманивают в глушь.

Вес моего томми был умильный – пять кило, но он здорово набивал колени, когда приходилось по команде с размаха плюхаться в жидкую глину и защемлять пальцы об вечно заедающий магазин.

И пока я возилась с йодом, мастерски затягивая передышку, полковник Бобби негодовал:

– Разбирай на ночь, блядь!

Лямки походного рюкзака протирали плечи до костей, но я их укрощала дамскими прокладками.

Тайным изобретением ни с кем не делилась. Так как знала, что вздрюченный полковник с утра до вечера ищет повод порычать:

– Бабье – ебать, ебать, ебать!

Трудности похода по джунглям доводили до истерики не только баб.

Я же видела, как мучился с горбом из палатки мой однокурсник Бумби Стильный. На него, двухметрового, взвалили самую тяжелую ношу.

Но мужикам мозоли, как собакам блохи.

Женщины не способны адаптироваться. Особенно к мозолям. Под натруженными волдырями прорастала не роговая подошва, как у мужчин, а та же ранимая кожа.

Нас, лазерных гадюк, в отряде тасовалось двое.

Линда в отличие от меня была округлой ладненькой широкобедрой хохотушкой.

Ямочки на румяных щечках и голубые глазки, мерцающие из-под смоляных локонов, круто вспарывали ширинки всего отряда.