Противостояние - Владимир Познер

И апофеозом всего это стал рассказ о том, как он «обрезал» Черчилля. Не подумал он о том, что я поймаю его с этим, и он явно растерялся. При этом смотрел на меня отец Дмитрий так, что если взгляды могли бы убивать, я был бы трупом.

Я никогда не скрывал того, что я атеист. Вместе с тем я неоднократно говорил, что религия — дело каждого, причем дело абсолютно интимное. Но я также никогда не скрывал своего сугубо отрицательного отношения к Церкви вообще и к Русской православной в частности. Уж если человек верует в бога, то ему не нужны посредники между ним и Всевышним. И особенно такие, какгосподин Смирнов. Он показался мне человеком бесчестным, высокомерным и лишенным христианской доброты, терпеливости и всепрощения.

Когда я решил начать программу, цитируя слова Смирнова о тех, кто не верует, я был уверен, что в ответ он скажет, что считает меня человеком религиозным, только еще не осознавшем этого, и поэтому его суждения о неверующих ко мне не относятся. Я даже хотел заранее написать это на бумажке, чтобы потом предъявить ее преподобному отцу в качестве доказательства его банальности. Но не сделал этого, о чем жалею до сих пор.

Обязан признать, что все-таки один укол от господина священнослужителя я получил, причем неотразимый, поскольку выпад был сделан им в самом конце программы и был, конечно, предметом «домашней заготовки». Когда я задал ему последний вопрос «по Прусту», «Оказавшись перед богом, что вы ему скажете?», он ответил:

«Я скажу: “Как там наш Владимир Владимирович Познер?”».

Рената Литвинова

28 октября 2012 года

В. ПОЗНЕР: Рената Литвинова, режиссер, сценарист, актриса. Здравствуйте.

Р. ЛИТВИНОВА: Добрый вечер, здравствуйте.

В. ПОЗНЕР: Как вам погода сегодня?

Р. ЛИТВИНОВА: Да, одновременно все стихии. Тяжеловато.

В. ПОЗНЕР: Да. А не депрессивная, нет?

Р. ЛИТВИНОВА: Нет. Кстати, я не завишу от погоды.

В. ПОЗНЕР: Здорово. Многие зависят. Хорошо. Как-то вы сказали, что «давать интервью — тяжелая необходимость» и что это почти бессмысленно.

Р. ЛИТВИНОВА: Да. Если я себя за что-то осуждаю, то, конечно, за эти иногда интервью. Но к вам-то — это же можно.

В. ПОЗНЕР: Ну ладно. А почему бессмысленно-то?

Р. ЛИТВИНОВА: Нет, есть всегда какая-то мотивация. Все равно же ты приходишь ради какого-то дела. Я пришла, у меня вышел в прокат фильм. Все-таки надо ему помогать как-то в прокате. А так, конечно, бессмысленно мотаться, я считаю, что не стоит.

В. ПОЗНЕР: Вообще фильм действительно вышел в прокат, я его посмотрел.

Р. ЛИТВИНОВА: Спасибо вам большое. Поддержали нас рублем, что называется.

В. ПОЗНЕР: Да. Вы — режиссер фильма, вы — сценарист фильма, вы играете главную роль, так что можно действительно сказать, что это ваша картина. Насколько это может быть картина одного человека, это ваша картина.

Р. ЛИТВИНОВА: Да, и еще у меня был соратник Земфира — она тоже со мной разделила все трудности. Я отвечала за все, что видно, а она за все, что слышно.

В. ПОЗНЕР: Правильно. У меня такой вопрос. Вы в этом фильме играете медсестру Таню Неубивко, которая на самом деле является смертью.

Р. ЛИТВИНОВА: У меня сначала она была охотница за красивыми душами. И все равно такое внеземное существо. И если обратиться к каким-то древним мифам, той же Греции, ведь они же страстно верили, что эти боги существуют. А мне кажется, что существуют все-таки, какие-то силы, которые досматривают. Это же не случайно — древние учения о том, что все-таки душу кто-то сопровождает. Есть масса каких-то примет — перед смертью тебе кто-то снится, и у каждого народа какая-то своя смерть. И у Феллини была, он себе представлял женщину в красной комбинации. То есть каждый может себе вообразить, и это сбудется.

В. ПОЗНЕР: А вообще тема смерти вас занимает?

Р. ЛИТВИНОВА: А как она может не занимать? Она же приходит к каждому человеку. Я все время говорю: «Все мы — будущие мертвые». И в данном случае я так не разделяю — тема смерти, тема жизни. Это же все очень близко… Как сказать? Мы все обречены потом изучить эту тему поближе.

В. ПОЗНЕР: Вы как-то сказали так, что вы смерти не боитесь, вы боитесь бессмертия. Это как понимать?

Р. ЛИТВИНОВА: Это красивая фраза.

В. ПОЗНЕР: Вы и в самом деле, во-первых, не боитесь?

Р. ЛИТВИНОВА: Представляете, я пришла к такому состоянию. Потому что ты в течение жизни… Как дети? Они же думают, что они бессмертные. Они же не думают, что они когда-то умрут. И мне кажется, что это самое верное отношение к этому — думать, что ты бессмертен. Но вы же атеист?

В. ПОЗНЕР: Я — да.

Р. ЛИТВИНОВА: То есть вы думаете, что — всё?

В. ПОЗНЕР: Я абсолютно точно знаю, что есть смерть. Я же все-таки биолог к тому же. Я ее не боюсь. Но я понимаю, что это конец для меня.

Р. ЛИТВИНОВА: А душа?

В. ПОЗНЕР: Да у меня нет никакой души, и ни у кого нет. На мой взгляд. Но это не важно — я никому не хочу ничего навязывать.

Р. ЛИТВИНОВА: Нет, я уважаю. Как то — уважать чувства верующих, я уважаю чувства неверующих.

В. ПОЗНЕР: Очень хорошо. Но на самом деле это была просто красивая фраза, что вы боитесь бессмертия?

Р. ЛИТВИНОВА: Мне кажется, что да. Просто мне иногда нравится соединять слова, и иногда они… Просто красивая фраза.

В. ПОЗНЕР: Смерть — это то, куда мы все идем и чем все кончается, по крайней мере на Земле, насколько нам известно.

Р. ЛИТВИНОВА: Да. Это такое слово, которым мы называем вот туда переход.

В. ПОЗНЕР: Если есть переход, то так. А если нет, то все равно так. Тогда смотрите. До этого почти у всех наступает старость. Некоторые умирают молодыми, но все-таки чаще в старости. Как вы к старости относитесь?

Р. ЛИТВИНОВА: Плохо я к ней отношусь, конечно. Несправедливый это процесс, я считаю. Потому что внутри-то мы не стареем. Для мужчин я еще туда-сюда соглашусь. А женщине, конечно, все это драматично. Но это надо как-то принять и идти по этому процессу. Ты же просто дряхлеешь, ты становишься усталым, но в тебе горят те же страсти. Конечно, несправедливо. Это твоя оболочка стареет проклятая.

В. ПОЗНЕР: А разве жизнь справедлива?

Р. ЛИТВИНОВА: Нет, не справедлива. Это мы, конечно, пытаемся в искусстве восстановить баланс, но в мире, конечно, идет приумножение зла и работает этот закон как-то страшно и неотвратимо. И наоборот, меня удивляет, что существуют еще люди добрые, порядочные. Вот это вызывает, конечно, скорее удивление, чем это норма.

В. ПОЗНЕР: Я, естественно, очень много почитал о том, что вы говорите и что о вас пишут. Потом, все-таки, мы с вами знакомы хоть и поверхностно, но довольно давно. Меня поразили некоторые ваши слова. «Мне совсем не нравятся женские реакции, — говорите вы. — Я не люблю, когда женщины плачут, интригуют, сплетничают. Меня это как-то ломает. И мне это непонятно».

Р. ЛИТВИНОВА: На работе, на работе. Непонятно. Я это вообще ненавижу. Вместо того чтобы работать, они разламывают этот процесс. Что такое женский коллектив? Когда она вдруг берет и манипулирует этим рыданием поперек всего процесса. Огромная тетка визжит и рыдает. А она должна работать. Это какой-то шантаж.

В. ПОЗНЕР: С вами такого не бывает?

Р. ЛИТВИНОВА: Нет, я не люблю это.

В. ПОЗНЕР: От мужчин вы тоже не в большом восторге, вы говорите: «Мужчинам вообще просто. У них нет семьи, детей, они более безответственны. А женщины все навешивают и навешивают на себя. Мне кажется, что сейчас матриархат, и мужчины — это слабый пол, им все тяжелее и тяжелее. А не женщинам. Женщины сейчас и интересней».

Р. ЛИТВИНОВА: Согласитесь со мной, что, в принципе, это совпадает с правдой. Ваше поколение еще мужское. А дальше тут нарождается…

В. ПОЗНЕР: Вы говорите это применительно к России? Или применительно вообще?

Р. ЛИТВИНОВА: Конечно, я Россию знаю больше. А там я не могу глубоко исследовать эти процессы.

В. ПОЗНЕР: Помните, была целая шумиха много-много лет тому назад в газетах «Берегите мужчин»? Это было в Советском Союзе. Не помните, нет?