Афганский рубеж - Михаил Дорин

головы. Крен такой заложил этот хулиган, что даже я очумел. Главное — зачем?

— Я ему устрою! А это всё ваши выкрутасы в ущелье. Вы мне говорили, что ничего-ничего! — возмущался Берёзкин, чья фуражка тоже улетела от воздушного потока, отбрасываемого винтом.

— Всё в рамках инструкции. Я же вам объяснял, что в районе аэродрома надо быстрее набирать высоту…

— Енотаев, хватит мне лохматить… что обычно лохматят!

— Я рекомендую, чтобы Ми-24 шли с нами в одном строю. А перед ударом…

— Так, подполковник Енотаев, руковожу операцией я. Что неясно?

Дальнейший разговор был прерван подъехавшим УАЗом «таблеткой» с зашторенными окнами. Похоже, это привезли «языка».

Пока мы занимали места в кабине, я успел разглядеть местного жителя. У него были завязаны глаза, и руки связаны. Не совсем это мирный дехканин.

— Саня, давай запускаться, — дал команду Батыров.

— Окаб, я 105й, группе запуск, — запросил Берёзкин со своего вертолёта.

— 105й, группе запуск разрешил, — ответил руководитель полётами.

Вертолёты загудели. Винты начали раскручиваться, поднимая в воздух пыль и песок с бетона.

— Карта выполнена, командир, — доложил я, как только все параметры были проверены.

— Понял. Ждём команды. Мы крайние пойдём, — ответил Батыров.

Карим выглядел слишком серьёзным, а Димон задумчивым. Чувствовалось напряжение. Первая подобная операция для нашей эскадрильи. Да ещё и во главе с «таким» человеком.

Первым в воздух поднялся Берёзкин и начал занимать высоту 2800. Зачем только так высоко, не совсем понятно.

Точнее, понятно, что он боится, но можно было бы руководить операцией и вовсе с борта Ан-26РТ. Тот летает и выше.

Пока вертолёт начальника политотдела набирал высоту, вся группа выстроилась на полосе. Впереди два Ми-24 выполняют контрольные висения и уточняют параметры при выходе на цель.

— Окаб, 307 парой с 308 м, контрольное висение норма, — доложил ведущий пары Ми-24.

За ними ударная группа из 4х Ми-8. Енотаев ведущий. У него подвешены блоки неуправляемых ракет С-5, а у остальных бомбы ФАБ-100.

— 201й, 207му, — запросил Батыров Енотаева.

— Ответил.

— Разрешите взлёт. Пройду над районом для уточнения обстановки?

— Запретил, 207й! — возмутился в эфир Берёзкин. — Окаб, 105й, 2000 прохожу. Основной группе взлёт.

Группа начала подниматься вверх и занимать курс в направлении Махмудраки.

Батыров поднял рычаг шаг-газ. Оторвал вертолёт. Висит ровно. В утренние часы нет восходящих потоков, так что на вертолёт меньше воздействия окружающей среды.

— Разгон, — сказал по внутренней связи Димон.

Вертолёт слегка завибрировал и устремился за основной группой. Я внимательно смотрел по сторонам. Полёт был на предельно малой высоте, так что надо быть внимательными. Кое-где и линии электропередач попадаются.

— Провода! — сказал я по внутренней связи и Димон отклонил ручку управления на себя, перескочив линию электропередач.

— Зато у нас света нет в палаточном городке. Только генераторы, — заметил Сабитович.

— Будет. Спорим? — протянул я ладонь Кариму и тот, улыбнувшись, хлопнул по ней.

— С тобой бесполезно спорить, Сашка. Ты умный.

Мы стали в вираж в пяти километрах от Махмудраки. Прекрасно видны предгорья Гиндукуша. Город буквально вырастает из подножия гор.

Наши однополчане выстраиваются для выхода на боевой курс.

— 201й, цель вижу. Готов работать, — доложил в эфир Енотаев.

Я предложил Батырову не разворачиваться, чтобы держать в поле зрения всю группу. Димон замедлился и не менял курс.

Ми-24 кружат над городом, прикрывая ударную группу. В эфире редкие команды от Ефима Петровича, чтобы ведомые выдерживали место в боевом порядке.

Вертолёт командира эскадрильи подходит к окраине городка.

— Высота 100, — продолжает докладывать Енотаев.

Крайний вертолёт отстал, но не критично. Видно, что начинает догонять.

— Внимание, атака! — скомандовал комэска.

От его вертолёта к земле устремились ракеты, оставляя после себя белый дым. Первый вертолёт отворачивает влево, в сторону Чарикарской долины. Тут же на цель выходят остальные.

— Приготовились к сбросу! Внимание, сброс! — подал команду командир второго вертолёта.

Его бомбы, установлены на замедление, чтобы не зацепить осколками других. Два других вертолёта отрабатывают также по цели, ускоряются и уходят с разворотом влево. Тут и происходит взрыв.

Даже на расстоянии в несколько километров можно услышать резкий звук от разрыва бомб. Там, где стоял дом, обнесённый дувалом, образовалось большое серое облако дыма. Вверх и в стороны взлетели обломки, камни, земля, пыль.

— Цель поражена, — спокойно доложил Енотаев.

Однако ничего ещё не закончилось. Появился ещё один клуб дыма с земли, похожий на шлейф от пуска ракеты ПЗРК.

Ми-24е как раз уходили в сторону Баграма.

— Зелёные, по вам пошла! — крикнул в эфир Батыров.

Во все стороны от «крокодилов» посыпались ловушки, но не тут-то было. Ещё один пуск, и сразу две ракеты.

Один подбит и второй тоже. Кричу Димону, чтобы летел в сторону городка. Он разворачивает вертолёт, но перед глазами картина совсем печальная.

— Пожар правого двигателя! Пожар левого двигателя! — в эфире начала говорить печально известная девушка РИта.

— 307й, пожар правого! Иду на вынужденную. Шасси… — докладывает ведущий Ми-24х. Его болтает. Из двигателя чёрный дым, но он на повышенной скорости садиться и прокатывается вперёд.

Второй Ми-24 объят ярким пламенем, превратившим его в огненный шар. И он несётся к земле, гораздо быстрее своего ведущего.

— 308й, прыжок! Прыжок! — даёт команду Енотаев экипажу горящего вертолёта.

Есть ещё высота, чтобы прыгнуть, но куполов не видно.

— Димон, быстрее! — громко говорю я по внутренней связи.

Батыров наклонил вертолёт насколько это возможно. Стрелка на указателе скорости прошла отметку в 180 км/ч. Не замечаем уже тряску и пролетающих мимо птиц. Всё внимание на экипаж.

Но куполов всё нет.

Глава 16

Объятый пламенем вертолёт снижался на окраину Махмудраки. Высоты вполне хватает, чтобы выпрыгнуть, но так и не видно отделяющихся от Ми-24 лётчиков.

— Прыжок, 308! Прыжок! — повторяет как мантру Енотаев.

Ведущий «крокодилов» с позывным 307 уже приземлился, а вот его ведомый продолжает бороться. Пламя, кажется, становится сильнее. На борту и топливо, и куча разных жидкостей, и боезапас. Вся эта армада вот-вот рухнет на город.

— 308й, наблюдаешь площадку? — вылез на канал управления Берёзкин.

Очень «правильная» команда от руководителя операции. Димон в это время матерится так, что перекрикивает шум в кабине.

Внимательно смотрю на Ми-24, и вот появляется первая тёмная точка. За ней вторая. Поочерёдно открываются купола. Вышли! Но третьего нет.

Вертолёт врезается