Афганский рубеж - Михаил Дорин

командования желал проверить подготовку. Кто-то работу техсостава на стоянке, кто-то деятельность батальона аэродромно-технического обеспечения.

К приезду начальника тыла и вовсе появилась столовая. Качество еды было не таким, как в полку на Родине, но это лучше сухого пайка. А как представишь, чем питаются парни в полях и горах, то и кормушка уже и рестораном покажется. Но и нам не всегда удавалось соблюдать режим питания, ввиду большого числа вылетов.

Погода уже начинала давать «жару». Всё чаще солдаты раздеваются по пояс во время работ, а на стоянке техники голыми руками стараются к фюзеляжу не прикасаться. Нагрев идёт на открытом воздухе быстрый.

Наша обычная вечерняя постановка задач в палатке заключалась в распределении маршрутов на перевозку грузов и личного состава. Кому-то один раз слетать, но далеко. А кому-то по 3–4 вылета и близко.

Эскадрилья пополнилась ещё несколькими экипажами Ми-8 из Германии. А также прибыли 8 Ми-24 из Центра Армейской Авиации, что находится в Тверской области. Пока она ещё Калининская.

Все прибывшие на усиление лётчики были в подчинении у Енотаева, чья голова теперь разрывалась от столь большого количества людей и проблем.

В один из вечеров комэска пришёл с хмурым лицом. Атмосфера в палатке была уже совсем не рабочая. Чкалов в очередной раз проигрывал Баге партию в нарды. Магомед просто спал. Он сегодня со своим экипажем поставил рекорд — 6 вылетов на разные задачи. Ещё и прилетел крайним. Упал на кровать, и даже кроссовки не снял.

— Присаживаемся, товарищи, — сказал Енотаев.

Мага издал громкий храп. Командир сказал его не будить, поскольку он ещё ночью полетит в Кабул. Там останется на сутки ждать командира дивизии после очередного совещания.

— Сроки операции сдвигаются. Не могут договориться с местными военными о порядке входа в ущелье, — объяснил Ефим Петрович.

Комэска постоянно дёргался то на одно совещание, то на другое. А сколько сюда прилетало проверяющих, можно счёт потерять и у каждого свои требования.

— Чкалов, вот чего ты сегодня сказал начальнику тыла корпуса, когда он тебя за кроссовки спросил? — сурово спросил комэска у Леонида.

У Чкалова глаза на лоб полезли. Мол, это не он был.

— Какой начальник тыла?

Все посмеялись, а Батыров подошёл к Леониду и сел рядом с ним.

— Я тебе говорил, что это начтыла был. А ты его за ветерана принял, — похлопал Димон его по плечу.

— Ну он реально старый. Ещё и медалей как у фронтовика. Я и подумал, что он ещё в Гражданскую, наверное, воевал, потом с немцами на фронте. А тут к нам поддержать приехал, — развёл руками Чкалов.

— Даже если и так, зачем ты ему нагрубил?

— Я ему сказал, что это форма номер 8 — что удобно, то и носим. А он как давай кричать.

В общем, Чкалов как и всегда, отличился. Он ещё не отмазался за свой пролёт над Берёзкиным, а тут получил ещё и от тыловика.

Енотаев спокойно сказал, всем соблюдать форму одежды и тут же завязал шнурки на своих кедах.

— Так, я лечу завтра в Газни. Со мной замполит — майор Кислицын. Везём почту, письма и Берёзкина. Постараемся его там не оставить, — сказал комэска и наш замполит эскадрильи кивнул, стараясь не улыбаться.

Кислицын Сергей Владимирович — замполит, каких мало. Просто он в политической работе не смыслил от слова «вовсе». Пару раз он говорил на постановке задач, что с нами были проведены занятия по определённым темам, и дал их под запись. Никто, конечно, записать не успел, а он и не проверял. На этом политинформирование майора Кислицина и закончилось.

— Кстати, Павел Валерьевич вернул документы, которые вы отправляли в Кабул, — сказал замполит эскадрильи.

— Это какие? Объяснительные что ли? — уточнил комэска.

— Нет. На парней с Ми-24 представления. На погибшего писали, чтобы дали орден Красного Знамени, но тот красным всё перечеркнул и вернул. Приписка: ' — Тут только на медаль «За отвагу»'.

Интересно, а себе на какую награду сделал представление товарищ Берёзкин?

— Ладно. Кувалдин сегодня летит в Кабул. Там и решит этот вопрос. Давай в штаб и снова сделай на погибшего. На остальных потом, — ответил Ефим Петрович.

— Понял.

Замполит вышел из палатки, а комэска продолжил. Когда очередь дошла до Батырова и меня, то Енотаев слегка задумался.

— Так, а что с вами? — спросил командир эскадрильи.

— ПСС? — предположил я.

— Обойдёшься, Клюковкин. Теперь поисковый экипаж — это привилегия, — сказал комэска и определил в ПСС других.

После этого он повернулся к Димону.

— Вспомнил. Бери Клюковкина и пошли со мной. Сопин будет на выходе из городка ждать, — сказал комэска.

С Игорем Геннадьевичем встретились рядом со строящимся ограждением городка. Оно, как и большинство построек в Баграме, возводилось из ящиков и бомботары.

— Здравствуй, командир.

— И тебе привет.

Как обычно, поприветствовали друг друга Сопин и Енотаев. Игорь Геннадьевич сегодня был в полевой форме и тёмных ботинках. Одет он так, будто ходил на совещание к командованию.

— Игорь Геннадич, неужто тебя начальство вызывало? — спросил Енотаев.

— Дозвалось, я бы сказал. Там командир бригады присутствовал. Невежливо было отказываться от приглашения. Я по делу.

— Разумеется. Вот твои лётчики. Я пойду, если не против, — спросил комэска и оставил нас втроём.

Сопин начал издалека. Ему поставлена задача проверить Панджшер до начала операции. Сроки ограниченные.

— Всё ущелье проверять нет смысла. Однако, чтобы найти их главного, нужно шерстить каждый кишлак.

— Есть информация, где именно он находится? — спросил Батыров.

— Предположительно. Вот нам и нужно попасть в определённое место. Желательно незаметно.

— Когда летим? — уточнил я.

— Перед закатом, — сказал Сопин и попрощался с нами.

Следующим вечером мы ждали группу Игоря Геннадьевича на борту. Координаты места назначения он должен нам сказать перед вылетом.

Солнце начало скрываться за вершинами гор, окружавших Баграм. Карим прилёг в грузовой кабине, пока я смотрел на карту. Сложно будет высадить группу и не спалиться. Тем более что одни мы не полетим туда.

Енотаев строго указал, чтоб нас прикрывали Ми-24. Их экипажи тоже ожидали на своих бортах.

— Комэска сказал, чтобы «полосатые» бортача оставляли на аэродроме, — сказал Димон, прохаживаясь передо мной.

— Ага.

Я сидел на стремянке и не отвлекался от изучения карты.

— А ещё, что награды нам с тобой не видать. Пока