Афганский рубеж - Михаил Дорин

приехал встречать нас на полосу. Однако я не торопился идти к машине.

— Клюковкин, чего стоишь? — спросил командир эскадрильи, поправляя фуражку.

— Сейчас, Ефим Петрович, — ответил я и подошёл к вертолёту.

Пока его цепляли водилом к тягачу, я и Димон решили забрать снаряжение. Сняли со спинок кресел бронежилеты и отыскали картодержатели с накопленными планшетами.

— Всё забрал? — спросил Батыров, когда я спрыгнул вслед за ним на землю.

— Да. Ну, давай, братишка! — похлопал я по фюзеляжу вертолёт, а потом погладил его в районе левого блистера.

— Откуда такое трепетное отношение к вертолёту? — поинтересовался Димон, когда мы отошли на несколько шагов от Ми-8.

— Так меня учили. Тебе бы тоже не мешало. Тогда и вертолёт будет покладистее. Он же всё чувствует.

Батыров скривился и постучал себя по лбу. Конечно, проще всего решить для себя, что Клюковкин сумасшедший. А ведь и правда в любом летательном аппарате есть душа. В вертолёте ещё и дух бойца!

Сели в машину и на большой скорости рванули в сторону стоянки. Проехали КДП и свернули на выезд с аэродрома. Похоже, разговор у нас и правда намечается серьёзный, поскольку за территорией лётного поля находится штаб 109й мотострелковой дивизии.

Проехали мимо дороги, ведущей к медсанбату. Там в основном только палатки и расчищенная площадка для посадки вертолётов, но главное здание с операционными и реанимационным блоком уже приобрело достойный облик.

Пока что это единственное здание в городке, сделанное из сборных панелей. Напоминает те самые «модули», которые будут вскоре использоваться по всему Афганистану для размещения наших войск. По крайней мере, для лётного состава точно.

По извилистой дороге ехать было недолго. Зато по обеим сторонам видно лицо Афганистана. Искорёженная техника, разрушенные дувалы и дома местных жителей.

Батыров смотрел на это с широко открытыми глазами. И за всю дорогу, кажется, не моргнул.

— И это они называют «нет войны»? — спросил у меня Димон.

— Думаю, скоро передумают.

— Знаешь, нескоро мы вернёмся домой. Все последние иллюзии я оставил на том горном плато, — сказал Батыров.

Как раз в этот момент мы въехали на территорию штаба дивизии. Нашу эскадрилью как раз передали в подчинение этому соединению.

В УАЗе оставили снаряжение и вышли на улицу. Солнце уже скрылось за горизонтом, и над входом в штаб горел небольшой фонарь.

— Дорожку уже выложили? — удивился Димон, увидев несколько плит, уложенных перед входом.

— Ага. И озеленить уже спешат, — добавил я, заметив, как два солдата вкапывают саженцы вдоль дорожки к штабу.

Зато в остальном вокруг только пыль. Подул лёгкий ветерок, который поднял её в воздух. Она уже приобретает консистенцию жёлтой муки. Моментально забивается во все щели.

В штабе идёт работа по обустройству. Стучат молотки, запах свежей краски из каждого кабинета, а также по коридору быстро перемещаются солдаты и прапорщики.

— Личные дела туда. Печатную машинку сюда. Ты не поняла, дура? — услышал я в одном из кабинетов ворчливый голос.

Проходя мимо, решил заглянуть. Внутри большие стопки бумаг и папок, а вдоль стен ещё пустые шкафы. Уже появилась стойка, как в строевом отделе. За ней кто-то копошится, но лица разглядеть не получается.

Пара солдат расставляет документацию, пока прапорщик сидит в кресле и пьёт чай. Рубашка расстёгнута, а галстук лежит на столике, на который он положил ноги.

— Чего тебе? — рыкнул на меня «старший» этого кабинета.

— Лейтенант Клюковкин. Задницу оторвите, товарищ прапорщик, и представьтесь, — спокойно ответил я.

— Виноват. Прапорщик Мохнатый.

Бойцы тоже повернулись ко мне и выпрямились.

— Работайте. Кого вы только что назвали дурой? — спросил я.

— Меня… ой! — прозвучал тонкий голосок из-за стойки и глухой удар.

Оттуда выглянула девушка в полевой форме младшего сержанта. Светлые волосы собраны в пучок. Голубые глаза слегка прищурены. Пухлые губы сжаты. Видимо, терпит боль после удара головой.

— Вы не сильно ушиблись? — спросил я.

— Нет… всё же, больно, — начала младший сержант тереть макушку.

— Товарищ лейтенант, а вы лётчик? Из 363й эскадрильи? — поинтересовался Мохнатый.

Фамилия практически соответствует его внешнему виду. Грудь и живот покрыты у него волосами, как у снежного человека. А вот на голове причёска — «мяч в траве».

— Да. Товарищ прапорщик, немедленно извинитесь перед дамой, — громко сказал я.

— Товарищ лейтенант, мы так всегда общаемся. Это нормально, — улыбнулась девушка.

Совсем ненормально! А чего ж только «дурой»? Так и до телесных повреждений недалеко.

— Товарищ Мохнатый, я жду, — повторил прапорщику указание.

— Извините, товарищ Лен… товарищ младший сержант, — выпрямился он и сделал подобие поклона.

— Всё в порядке, — улыбнулась девушка.

Я посмотрел на прапорщика, кивнул в знак удовлетворения и пошёл на выход.

— Товарищ Клюковкин, а вы к нам заходите. Мы вертолётчиков уважаем. Вы теперь с нами будете постоянно работать, — сказал мне Мохнатый.

— Постараюсь, — ответил я, ещё раз посмотрел на засмущавшуюся девушку и вышел в коридор.

Тут уже навстречу мне бежал Батыров. Потерял меня командир звена.

— Саня, меня чуть Енотаев не разорвал. Ты где был?

— Да в строевой заходил. Ты ж командировочные так и не отдал. А надо печати поставить…

— Задолбал, Клюковкин. Вечно ты дурачишься! Пошли, там уже ждут нас.

Прошли до конца коридора и постучались в дверь с табличкой «Командир дивизии».

— Заходите, — разрешили нам войти.

В просторном кабинете присутствовало несколько человек. Енотаев сидел за столом для совещания, а рядом с ним в полевой форме сидел крупного телосложения полковник. Взгляд суровый, и кулаки такого размера, что могут и с моей головой сравниться.

— Вот и они, Валерий Иванович, — показал на нас Енотаев.

Полковник встал, поправил форму и подошёл к нам. Я считал, что рост у меня средний. Но в сравнении с этим офицером, чувствую себя хоббитом. Димон тоже ощущает неловкость.

— Кувалдин. Комдив. Молодцы, мужики, — протянул он мне руку и крепко пожал её.

Когда он сжимал мне ладонь, ощущение, что она размером со сковородку.

— А теперь покажите, где были духи, подозвал он нас к карте.

Батыров кивнул мне, чтобы я указал полковнику место.

— Вот. Гора Качу. Место очень характерное — площадка хорошая, выступ каменистый. С него и забрали лётчика МиГ-21.

— Угу. Всё. Или что-то ещё? — поинтересовался комдив.

— Само собой. Тут тропа по ущелью. Снизу пошли