Святые из Ласточкиного Гнезда - Донна Эверхарт

с трудом дотянулась до высоко расположенной «кошачьей мордочки», чувствуя, что Суини наблюдает за ее мучениями. После сцены у бондарного сарая она была уверена, что он только и ждет ее оплошности, но не хотела удостаивать его внимания. Он не ее начальник, она ему не подчиняется.

– Пошевеливайся давай!

Она стиснула зубы, выкрикнула: «Смоляная Пятка!» – и перешла к следующему дереву.

Под пристальным взглядом Суини она возилась со съемником, и тут в правый глаз ей попал кусочек коры. Она тут же выронила съемник, согнулась пополам и быстро заморгала. Глаз щипало от пота, смешанного со слезами.

Она осторожно приподняла веко, пробормотав:

– Черт побери все на свете.

Голос Ворона раздался ближе:

– Тик-так. Время уходит.

Рэй Линн отвернулась от него, осторожно потерла глаз, попробовала еще поморгать, но было больно, и она перестала. У нее потекло из носа.

Суини сказал:

– Опять в норму не уложишься. Некогда прохлаждаться.

У Рэй Линн слезы струились по щекам, будто она плакала. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на саднящую боль, она повернулась лицом к стволу, подняла съемник, но стоило ей посмотреть вверх, как глаза еще сильнее заслезились.

– Ревет, чтоб мне провалиться! – ухмыльнулся Ворон.

– Я не реву, – пробормотала Рэй Линн.

За спиной у нее раздался голос Балларда:

– Что здесь происходит?

Суини ответил:

– Он уже несколько минут нянчится с несчастной соринкой в глазу.

Баллард слез с лошади, подошел к Рэй Линн, взглянул на нее и сказал:

– Вот, возьми.

Рэй Линн повернула голову и увидела здоровым глазом, что он протягивает ей фляжку. Подошла и взяла ее.

– Попробуй промыть, – посоветовал Баллард.

Рэй Линн запрокинула голову и попыталась последовать этому совету, но почти вся вода просто стекла по щеке. Она чихнула. Баллард подошел к ней.

– Запрокинь голову опять, – велел он, и она послушалась.

Десятник медленно влил тонкую струйку в уголок ее глаза, придерживая за подбородок, чтобы она не опускала голову. Рука у него была сухая и горячая.

Рэй Линн стала тереть глаз, но Баллард сказал:

– Нет, не надо, пускай водой вымоет.

Он перестал лить, и Рэй Линн заморгала. От воды глаз сделался как будто липким и плохо закрывался. Она снова чихнула. Ворон пробормотал что-то себе под нос. Баллард не обращал на него внимания, и Рэй Линн сделала знак рукой, чтобы полил еще. В глазу как будто металлическая стружка засела. Баллард, запрокинув ей голову назад, стал лить воду, а Ворон захихикал.

– Что смешного? – спросил Баллард.

– Ты прямо как нянька. Еще бы не смешно. Ты педик, что ли? Даже не знаю, от кого меня больше с души воротит. От педиков, от сачков или от любителей ниггеров. Куда мир катится?

Рэй Линн снова моргнула. Кусочек коры, или что там было, так и не выскочил, но она выдернула подбородок и сказала низким голосом:

– Порядок. Все прошло.

Баллард, словно не замечая насмешек Ворона, кивнул:

– Отлично. Работать можешь?

Вместо ответа Рэй Линн снова отошла к дереву, взяла съемник и стала скрести, хотя из глаза так и текло. Несмотря на боль, ей хотелось, чтобы они оба оставили ее в покое. Ни к чему напрашиваться на неприятности или привлекать к себе лишнее внимание.

Процарапав полоски на коре, она проговорила:

– Смоляная Пятка.

– Вот видишь, – заметил Баллард. – Пара секунд – и порядок.

– Норму все равно не осилит, – предсказал Суини.

– Еще не вечер.

– Ну посмотрим.

– Посмотрим.

Баллард вытащил из кармана грязную тряпку и вытер лоб.

– Занимался бы ты своими делами, – бросил он Ворону, – а своими я сам займусь.

Рэй Линн принялась обрабатывать следующее дерево. Дай бог здоровья Балларду! Да, нужно постараться изо всех сил и показать ему, на что она способна, тем более что он за нее все время заступается.

Баллард снова влез на лошадь и напоследок спросил у Рэй Линн:

– Все хорошо?

Она кивнула.

– Ну ладно.

Десятники отъехали. Рэй Линн слышала, как Ворон спорит, перекрикивая Балларда, но вскоре их голоса затихли. Она была рада наступившему покою: в тишине слышалось только царапанье инструмента по коре и отдаленные выклики, в которые вплетался и ее голос.

Несмотря на все старания, норму Рэй Линн так и не выполнила. Глаз просто сводил ее с ума: горел и слезился до самого вечера, и она никак не могла понять, что с ним такое. Жгло как огнем, и к концу дня до нормы ей не хватало двухсот деревьев. Ее неудача вызвала очередную ссору между Баллардом и Суини после отбоя: они спорили до самого лагеря, где в их беседу вмешался Пиви Тейлор.

Ворон ткнул пальцем в Рэй Линн и сказал:

– Он должен знать, что бывает с теми, кто не хочет работать.

– Он же не просто так деревья пропускал, – возразил Баллард. – Посмотри на него. Глаз как помидор.

Ворон повернулся к Пиви:

– Кобб ни разу не выполнил норму с тех пор, как пришел сюда.

Баллард махнул рукой в сторону Рэй Линн.

– Сегодня выполнил бы, если бы не это.

Управляющий посасывал сигару, переводя взгляд с одного десятника на другого. Рэй Линн стояла у повозки. Скрестила руки на груди, снова опустила и наконец засунула их в карманы.

Тут Пиви вынул сигару изо рта и сказал:

– Я знаю, в чем дело. – Он указал на Рэй Линн жестом, от которого ей стало не по себе, и провел языком по зубам, слизывая застрявшую крошку табака. Сплюнул на землю. – Он не тот, за кого себя выдает.

– Как так? – переспросил Баллард.

– Он не мужчина, – пояснил Тейлор.

Пульс у Рэй Линн забился как бешеный. О господи, догадался! Дэл Риз и другие работники из команды Ворона тоже прислушивались к разговору, и все головы повернулись в ее сторону.

Пиви закивал сам себе, словно утверждаясь в своем мнении.

– Вот так. Мужчина осилил бы норму, если он здоров и все такое.

Как же быть? Признаться? И что тогда? Она даже не подумала о том, как объясняться, если ее разоблачат.

Управляющий продолжал:

– Черт, да ему же не больше пятнадцати, ну шестнадцать, самое большее. Так ведь, парень? Я сразу понял, как только ты появился. Ну-ка, говори, сколько тебе лет?

Мышцы у Рэй Линн облегченно расслабились. Так речь не о поле, а о возрасте! Это еще можно уладить.

– Я же говорил, что с ним что-то не так, – вставил Ворон.

Рэй Линн проговорила нарочито грубоватым, заносчивым тоном:

– Никаких не пятнадцать. Мне… шестнадцать. И что с того?

Суини лениво подошел к ней.

– Это еще не значит, что можно от работы отлынивать, вот что с того.