Проклятая и безликая - Ермак Болотников

внизу знати, которая даже не представляла того, что ощущала и делала я, пусть это и был лишь мой первый шаг, но с каждым последующим, я была уверена, что моя жизнь станет от них все дальше и дальше. Сейчас же, я уже могла точно знать, что в отличие от реальной опасности, их слова вряд ли имели хоть какую-то власть, способную действительно причинить мне боль или расстроить, по крайней мере, в ближайшее время, пока мне еще не были ведомы интриги и игры аристократии, ведущие вечную, своеобразную войну, полыхающая с самого рождения человечества. Но сегодня, именно я столкнулась с риском смерти лицом к лицу, и потому… смогла осознать, что нет никаких переживаний в обыкновенных словах, которые зачастую, не отражают даже собственные мысли собравшихся снизу людей.

- К сожалению… и для многих с прискорбием о кончине ближайших людей, вынужден сообщить, что сегодняшний день оказался испорчен беспрецедентным вторжением северных повстанцев, что намеревались убить всех здесь собравшихся, а в особенности, Караул Ревнителей, наших достопочтенных гостей, что остановились в родовом имении Рихтер по моему настоянию и просьбе к дорогу другу нашей семьи, Годрику Грау. - Тиер указал ладонью на собравшихся воинов, что никак не отреагировали на собственное представление, лишь некоторые чуть склонили головы, в знак почтения. Годрик стоял где-то позади, так, что его даже не было видно. Я подозревала, что он общался с Гвин, прощаясь с внучкой. Аристократы тоже никак не отреагировали на подобное, видимо ожидая извинений или компенсации. Лишь некоторые, видимо недавно явившиеся, обернулись, глядя на вооруженных и заключенных в тяжелые панцири воинов, на которых сверкала кровь. - Годрик Грау, вы должны знать его, это прославленный и запечатленный в вечности магистр Ревнителей, благосклонно поделился информацией, которая пусть и не сможет унять боли, но даст цель и облик тех, кто стоит за смертями ваших родных, друзей и союзников. Северные Соколы, проклятые своими же богами мятежники, терроризирующие не только собственную страну, но и наши поселения, которым не посчастливилось находится на границе. Это бесчестные, жестокие и беспощадные бандиты, которые обязаны поплатиться за пролитую сегодня кровь имперцев. И они поплатятся, я вас уверяю!

Я всегда поражалась умению отца говорить, пусть и могла стать свидетелем подобного всего несколько раз. Но то, как он вкладывал в свой голос силу, которой, порой, не обладали даже воины, я неизменно задумывалась, откуда же в нем столько власти и могущества, и кем они были ему дарованы. Неужели, есть иные способы получить уважение, кроме боевых заслуг? Ведь я была абсолютно уверена, и многое подтверждало это, что отец никогда не был на поле боя, но несмотря на это, неизменно к нему прислушивались самые закаленные, безумные, порой даже потерянные в войнах, воины, которые зачастую даже не обращают внимание на чины и должности, но несмотря на это, Тиер Рихтер неизменно оставался для них голосом, способным унять гнев. Я до сих пор помню, как на одном вечере, младший из рода Вир, что впрочем, уже достиг совершеннолетия и без труда управлялся с своими фамильными топорами, повздорил с мелким, можно сказать неважным, аристократом, и намеревался убить его прямо здесь, в нашем имении. И лишь голос Тиера, смог образумить его, заставить отступить и опустить топор, перенеся конфликт на другой уровень, не доведя его до смерти. До сих пор, я не знала, в чем же сила отца, и почему перед ним так просто и беспрекословно начинают склонять колени многие, кто не сделали бы это ни перед кем, кроме разве что, самого Императора. Но когда я пыталась спросить, отец лишь улыбался, отвечая, что даже самые отчаянные обязаны склониться перед мудростью, не смотря на то, какой силой бы они не обладали. Я не понимала этих слов тогда, и не могла понять сейчас, искренне полагая, что если человек сильнее, то его не остановит ни мудрость, ни молитва, ни собственный разум. Но как и говорил мне Тиер, что-то придет ко мне с опытом… и я надеялась, что это одна из тех вещей, которые я смогу понять, когда наконец вырасту.

- По твоей вине убиты моя жена и двое сыновей, Тиер! Твои стражники не сделали ничего, ты не смог защитить даже собственных гостей! - И после этого, ты обещаешь, что сможешь отомстить им!? Что сможешь найти этих мерзавцев!? - Явно опьяненный мужчина, что попытался прорваться сквозь толпу, но не смог сохранить равновесие, упав на середине пути, с трудом начиная подниматься, был мне не знаком, но казался крайне жалким и при этом страшным. Казалось, что он не аристократ, не дворянин, а последний пьяница, что случайно забрел сюда. Его мантии оказались испачканы алкоголем, на лицо красовались остатки еды, глаза заплыли от алкоголя и слез. Я подняла испуганный взгляд на отца, но тот сохранял спокойствие, хотя было видно, что глубоко в глазах оставила свой след печаль. Я не знала этого мужчину, с пышной бородой, округлым лицом, который был одет в тяжелые шкуры зверей, искусно сшитые между собой в подобие мантии, но казалось, что для отца, его слова оказались ранящими. У меня же, он вызывал отвращение и жалость, его попытки встать оказались тщетными, он вновь рухнул на колени, а после, остался стоять так, горестно плача, среди толпы таких же испуганных и смятенных аристократов, что расступились, образовав вокруг него небольшой круг.

- Это правда, увы, Леске. - Когда мужчина наконец поднялся, от его пламенного гнева не осталось и следа. Утерев рукавом мокрые от слез глаза и влажную от алкоголя бороду, Леске оперся рукой на стол, пытаясь вновь не упасть. - Мы не были готовы к столь беспрецедентному нападению, которое унесло жизни слишком многих. Я сожалею о потере каждого, но вместе с этим, должен отметить, что сегодня слезы проливают столь немногие, благодаря двум детям, что смогли первыми раскрыть готовящееся покушение. Я знаю, что потерявшим от этого легче не станет, семья Рихтер окажет вам всяческую поддержку, как материальную, так и будет способна произнести несколько