Гиппократ - Жак Жуана

Судя по всему, гипгтократики нередко были «семейными» врачами. В «Эпидемиях» есть заметки о семьях Темена и Апеманта. Семья Темена имеет несколько дворов: кроме дома самого Темена, где был больной сын, есть дом сестры Темена, раб которой болен. Есть третий дом — племянницы Темена, где больна она сама и ее раб. Дом семьи Апеманта тоже, вероятно, состоял из трех подворий, в которых жили Апемант и его жена, оба больные; брат Апеманта, у которого больна жена; сестра Апеманта, молодой раб которой болен. Правда, у нас нет никаких сведений об общественном положении этих семей.

Изучение имен больных, сопоставление с другими документами, дает косвенное доказательство того, что часть клиентуры врачей гиппократиков — из зажиточных слоев населения. На острове Тасос один из больных, упомянутых в «Эпидемиях», — Антифонт, сын Критобула. Из декрета, сохранившегося на камне, мы знаем, что он был теором на Тасосе времени олигархии, около 410 года до н. э. Теоры были высшими магистрами, которых выбирали из самых знатных семей. Вот еще один пример. В Фессалийской Лариссе, где жил и умер Гиппократ, врачи, вероятно, имели дело со знаменитой и могущественной семьей Алевадов, из которой выбирали тиранов города. И действительно, среди имен жителей Лариссы, упомянутых в «Эпидемиях», ученые не без оснований посчитали возможным узнать членов этой семьи: Дисерида, Симоса, Эхекарта. Имя «Алевы», упомянутое без указания города, указывает на эту семью. Есть и другие примеры: Паламед из Лариссы, конюх которого был ранен в лоб лошадью, явно должен был быть зажиточным землевладельцем. Наконец, вспомним об отношениях семьи Гиппократа с македонским двором, где многие родственники Гиппократа были придворными врачами. Мы предполагаем, что врачи из семьи Гиппократа и его окружение, как и сам Гиппократ, не пренебрегали материальными благами и отношениями с богатой клиентурой. В древних трудах «Гиппократова сборника», кстати, царит аристократическое молчание по поводу жалования врача. Если бы мы не располагали вескими свидетельствами, можно было бы усомниться, что врачи вообще получали плату за свой труд!

Все врачи получали гонорары за свои услуги. «Врачи получают жалование, леча больных», — говорит Аристотель. Образ врача, жадного до наживы, появляется в греческой литературе гораздо раньше эпохи Гиппократа. Даже Асклепий, если верить Пиндару, не устоял перед искушением деньгами:

«Но наука тоже соблазняется наживой. Золото, которое блестит в руке, побудило даже Асклепия за большую мзду вырвать у смерти человека, которого она уже сделала своей добычей. Тогда Зевс обрушил на них обоих свою молнию и в один миг похитил дыхание из их груди». Этот образ корыстолюбивого бога-врача возмутит Платона. Он обвинит поэтов в святотатстве. Но смертных врачей тоже не щадили. Гераклит видит парадокс в том, что врачи терзают своего ближнего, да еще и требуют от него за это гонорар:

«Врачи, прижигая, жестоко мучая всевозможными способами, сверх того требуют от больных платы, тогда как они ее никоим образом не заслужили, потому что наживают богатство и одновременно вызывают болезни».

Во времена Гиппократа театр также не молчал о высокой цене медицинских услуг. Устами скромного землепашца Еврипид жалуется, что для того, чтобы вызвать врача, нужно быть богатым:

«Когда я задумываюсь о таких случаях, я понимаю, какую власть имеет богатство, когда нужно лечить гостя или с помощью денег спасать больное тело».

В последней из своих комедий начала IV века Аристофан подчеркивает связь между желанием нажиться и занятием медициной: «Какой врач есть сейчас в городе? — скорбит старый афинянин, и вот какое объяснение он дает:

— Нет следа ни платы, ни медицинского искусства». Старик устанавливает прямую связь между деньгами и медициной. Нет гонораров, нет и медицины!

Требования оплаты за медицинские услуги должны были увеличить пропасть между бедными и богатыми. Работающие бедняки не имели ни времени, ни средств, чтобы лечиться. Богатые располагали тем и другим и могли заниматься своим здоровьем. Платон в «Государстве» подчеркивает эту разницу. Отголоски мы находим в «Гиппократовом сборнике». Для одной и той же болезни предлагается два лечения: длительное и комплексное для тех, у кого есть время лечиться, и более короткое для остальных людей, занятых своей работой. Автор ориентируется на медицину с двумя скоростями, хотя этот же врач-гиппократик остерегается затрагивать вопрос об оплате!

Как протест против страсти врача к наживе, в трактате «Предписания» из «Гиппократова сборника» дано определение прекрасного идеала:

«Я рекомендую не допускать крайнюю бесчеловечность, но принимать во внимание материальное положение и средства больных. Иногда вы окажете медицинские услуги бесплатно. Удовлетворяясь или воспоминанием о добром деле, или заботой о вашей репутации. Когда приходится лечить чужестранца или бедняка, это наилучший повод прийти на помощь, так как там, где есть любовь к людям, есть и любовь к искусству».

Эти прекрасные максимы появились после Гиппократа. Однако нет причин сомневаться, что они продолжают Гиппократову традицию. Врач из семьи Асклепиадов должен иметь зажиточную клиентуру. Но это не мешало ему лечить также бедных и, вероятно, менять свои гонорары в зависимости от платежеспособности пациентов. Ему платили также за обучение. Платон говорит об этом.

Наставник, обучающий медицине за плату, аристократ, лечащий богатую клиентуру, но достаточно великодушный, чтобы заниматься более скромной клиентурой или послать за свой счет сына общественным врачом в военный поход, — таково представление, которое мы можем с полным основанием составить о Гиппократе. Э'ю был скорее великодушный аристократ, чем врач бедняков.

Врач-гиппократик лечил и женщин, и мужчин. Список больных в «Эпидемиях» не оставляет никаких сомнений по этому поводу. Врача часто вызывали к женщинам с болезнями половых органов. В семьях Темена и Апеманта на восемь человек, свободных и рабов, приходится четверо больных мужского пола: сын Темена, раб племянницы Темена, Апемант и раб его сестры, и столько же больных женского пола: племянница Темена, рабыня сестры Темена, жена Апеманта, жена брата Апеманта. Что касается специфически женских болезней, они также привлекали внимание врачей-гиппократиков.

Значение, придаваемое врачами-гиппократиками гинекологии, не говорит о том, что женщины охотно обращались к врачу из-за своих интимных недугов. Это заметно как по театру, так и по Гиппократовым трактатам. Когда молодые женщины из хора в «Ипполите» Еврипида узнают о таинственной болезни Федры, они спрашивают друг у друга об источнике болезни и среди других причин предполагают «неудобное строение женщины». Кормилица, обращаясь к Федре в присутствии хора, говорит ей: