Гиппократ - Жак Жуана

Рачительные хозяева берегли своих рабов. Об этом говорят два свидетельства Ксенофонта. В «Экономике» хозяин дома наставляет жену, говоря, что одна из ее обязанностей — следить за здоровьем рабов:

«Я говорю: среди возложенных на тебя обязанностей есть одна, которая, может быть, покажется тебе довольно неприятной: когда раб болеет, нужно следить, чтобы за ним хорошо ухаживали и лечил». — «Клянусь Зевсом! — говорит моя жена. — Вот обязанность, которая будет мне приятной, потому что те, за которыми будут хорошо ухаживать, должны быть мне благодарны и будут вести себя более преданно, чем раньше».

Не уточняется, кто будет вести этот уход. Второе свидетельство говорит прямо, что вызывали врача. В «Воспоминаниях о Сократе» (Меморабилии) Сократ выуживает у Диодора признание, что он тратит деньги на своих рабов. Желая получить от него материальную помощь, Сократ убеждает Диодора, что друг стоит несколько рабов!

«Если, — продолжает Сократ, — один из твоих рабов заболевает, чтобы спасти ему жизнь, ты заботишься о нем и вызываешь врачей?» — «Конечно, — отвечает Диодор».

Эти свидетельства рисуют почти идиллическую картину. В действительности же, некоторые хозяева, видимо, не очень беспокоились по поводу болезней рабов. Показателен случай с недавно купленной рабыней, о котором рассказывает автор «Эпидемий» III. Ее новый хозяин, поступая, как Диодор Ксенофонта, пригласил врача, который вылечил рабыню от опухоли в паху и восстановил менструации. Но сомнительно, чтобы ее прежний хозяин был таким же заботливым, так как у рабыни не было менструаций уже семь лет.

Врачу-гиппократику безразлично, к кому его вызывали: к рабу или свободному. Для него раб был таким же больным. Он наблюдает за развитием болезни с тем же вниманием, как если бы речь шла о свободном человеке. Пример раба, помеченного клеймом, говорит об этом. Беглые рабы метились каленым железом, считались никуда не годными и, видимо, продавались очень дешево. Но не нужно думать, что врач-гиппократик пренебрежительно отнесся к такому рабу:

«Меченый клеймом раб Антифила весь горел; на седьмой день у него наступил кризис; он был желтушный, в состоянии оцепенения; на третий день после кризиса было сделано кровопускание; он поправился. Позже наступил рецидив. В первый раз кризис случился нормально, к заходу Плеяд. После захода Плеяд он стал раздражительным вплоть до безумия; кризис на девятый день, без пота».

Больной раб наблюдался врачом в течение довольно длительного периода. Без этого хронология болезни не могла быть составлена с такой точностью. Если в истории болезни и отмечено, что раб был с клеймом, то сделано это для идентификации больного, а не для того, чтобы отметить его социальное положение.

Врач-гиппократик очень редко противопоставляет рабов свободным людям. Он это делает не так, как Платон, подчеркивающий превосходство свободных над рабами, а исключительно в медицинских целях. В ходе длинного эпидемиологического описания, где повальный зимний кашель сопровождался различными осложнениями, врач из «Эпидемий» IV устанавливает различие между свободными женщинами и рабынями:

«Женщины не так страдали от кашля… Я отношу это за счет того, что они не так часто выходят из дому, как мужчины, и даже другим заболеваниям они подвержены не так, как они. Что касается ангин, они появились только у двух свободных женщин, да и то в неопасной форме. Ангины более часты у рабынь; все те, у кого ангины были очень тяжелыми, быстро умерли. Мужчины болели в большом количестве; одни поправились; другие умерли».

Социальные отличия лишь проясняют картину эпидемии. Свободных женщин ангина пощадила; рабыни же были ей сильно подвержены. Они (так же, как и мужчины) чаще выходят из дому, поэтому больше рискуют простудиться. На разницу в образе жизни ссылается и автор трактата «Воздух, вода, местности». Объясняя пониженную способность к деторождению у свободных скифянок гиподинамией и полнотой, этот автор добавляет:

«Превосходное доказательство этому дано рабынями; они не соединяются с мужчинами, пожалуй, только во время беременности, и это из-за их активности и худобы». Физиологические отличия свободных женщин от рабынь возникают из-за разного образа жизни, а не от природы.

Что касается рабов, у врачей-гиппократиков существует соответствие между практикой и мышлением. Они лечат рабов так же, как и свободных и не видят между ними разницы в природе. Таким образом, гиппократики сводят до минимума социальные противопоставления. Благодаря своему гуманизму, врачи-гиппократики кажутся более современными нам, чем Платон.

Гиппократов гуманизм останется жить в медицинской традиции грядущих веков. Почетный декрет I века до н. э. одного спартанского города хвалит общественного врача за то, что он одинаково лечил свободных и рабов, бедных и богатых. То же относится и к гиппократикам.

Часть их пациентов составляли скромные ремесленники. Сведения о роде деятельности больных сохранились в «Эпидемиях». Упоминание профессии было необходимо, когда речь шла о производственной травме. Так, у интенданта большого корабля, когда он поддерживал якорь, была раздроблена часть руки. Сапожник проколол шилом бедро выше колена, когда пришивал подошву, и через два дня умер. У плотника был пролом черепа. Горшечник упал с печи. Основное занятие отражалось на симптомах болезни. Автор «Эпидемии» IV уточняет: во время эпидемии кашля у молодого виноградаря парализовало руку, которой он скручивал побеги виноградной лозы. Врач заметил, что кашель мог сопровождаться параличом конечности, которая обычно испытывает нагрузку. Иногда род деятельности упоминается только для того, чтобы идентифицировать больного. Так в сборнике «Эпидемий» оживает целый ряд профессий. Большей частью это городские ремесленники. К тем, кто уже был назван — сапожнику, плотнику, горшечнику — добавим сукновалов, каменотеса, рабочего шахты, повара и лавочника. Есть также сельские профессии: виноградарь, садовник, конюх, и профессии, связанные с морем: надсмотрщик корабля. Спортивный мир представлен кулачным бойцом и сторожем палестры. А вот, наконец, и более интеллектуальная профессия: школьный учитель. Мы убеждаемся, что врач-гиппократик не пренебрегал лечением небогатых людей. Среди пациентов есть, конечно, и рабы. Это те, кто указан и по профессии, и по принадлежности хозяину: виноградарь Менандра, кожевник Клеотима, конюх Паламеда. Врач из Пергама был заинтересован в идеализации образа Гиппократа для изобличения алчности некоторых своих коллег. Он называл их продавцами снадобий, а не настоящими врачами. Но образ отца медицины, конечно же, был приукрашен. То, что врачи-гиппократики лечили бедных, — очевидно. Но чтобы превратить Гиппократа во врача бедняков, нужно обойти молчанием тот факт, что он лечил также и богатых.