Принц Фейри/The fae princes - Никки Кроу Сент

готовая сражаться, но она поднимает руки, и ее крылья отбрасывают мерцающий свет на поляну.

– Я пришла, чтобы помочь тебе.

Я прижимаюсь к задней стенке ямы, грязь осыпается с меня, осыпается галька.

– Почему?

– Потому что это все моя вина, и я должна это исправить.

Я опасаюсь ее. Конечно, я опасаюсь. Но я слышу отчаяние в ее голосе, тонкое упрямство девушки, которая принимает отчаянные решения, просто пытаясь выжить.

Близнецы сказали, что она выбросила трон фейри в лагуну в качестве подношения, чтобы получить преимущество над Питером Пэном и мальчиками. Но теперь мы все страдаем от последствий.

– Моя мать никогда не любила меня, – признается Тилли, и ее голос срывается. – И почему-то сейчас она любит меня еще меньше.

– Так ты спасла меня, чтобы отомстить Динь?

– Нет, – Она сглатывает и облизывает губы. – Я… Я не жду, что ты поймешь, но я делала то, что считала нужным, чтобы быть послушной дочерью и продолжить наследие нашей семьи. Но этого всегда было недостаточно. И даже сейчас, когда я королева, когда в моих руках вся власть, чтобы управлять двором, у меня все еще ничего нет. Я по-прежнему не пользуюсь уважением своей матери и братьев.

Она стискивает зубы, сдерживая слезы, хотя я слышу их в каждом ее слове.

Я знаю, каково это – хотеть любви и никогда не находить ее у единственного человека, который должен любить тебя, не задавая вопросов. До появления Пэна и мальчишек я думала, что любовь – это то, чего нужно ждать, тихо, отчаянно, и что иногда, даже когда ты ждешь, это приносит тебе только боль.

– Прости меня, Тилли, – говорю я.

– Мне не нужна твоя жалость, – говорит она. – Просто помоги мне спасти моих братьев.

Крылья выносят ее из норы, и она наклоняется, протягивая мне руку. Но как только я протягиваю ее, на нее налетает темная фигура.

– Вейн! Нет! – кричу я, когда тень приближается к нему, и он обхватывает руками горло Тилли, прижимая ее к ближайшему дереву. Я вылетаю из ямы, спотыкаюсь, затем выпрямляюсь. – Остановись! Она помогла мне!

Глаза Тилли выпучиваются, и она хватается за воздух.

– Прекрати, – Я хватаю его за запястье и вырываюсь. – Она спасла меня!

Вейн моргает, глядя на меня, и тень рассеивается. Когда он отпускает ее и отступает на шаг, я понимаю, что он весь в крови.

– Что с тобой случилось? – Света не так много, чтобы разглядеть, но я могу сказать, что он бледнее обычного. А это значит, что кровь должна быть его. – Ты в порядке?

– Я в порядке.

Я обхватываю ладонями его лицо с обеих сторон и заставляю его посмотреть на меня.

Тень между нами то появляется, то исчезает, словно вода, плещущаяся в бассейне во время прилива. Он стискивает зубы, и тень отвечает: Я могу исцелить его, когда она выходит из меня и возвращается к Вейну, чтобы залечить его раны.

– Что случилось, пока меня не было? – Я спрашиваю сначала Вейна, потом Тилли.

Я чувствую беспокойство Вейна и нежелание Тилли.

– Расскажите мне.

– Это Пэн, – говорит Вейн. – Он пожертвовал своей тенью ради близнецов.

Я возвращаюсь к дому.

Вейн и Тилли бегут за мной.

– Подожди, Уинни, ради Бога.

– Мы должны помочь ему вернуть ее.

– Ты можешь остановиться? – Вейн опережает меня на тропинке, ведущей к домику на дереве, и преграждает мне путь. – Он отказался от нее.

– Это значит, что он может вернуть ее.

Я пытаюсь обойти его, но Вейн кладет руки мне на плечи, заставляя стоять неподвижно.

– Тень досталась близнецам.

– Им обоим?

Вейн кивает.

Я никогда не выбирала тень. Тень выбрала меня. А позже она выбрала и Вейна.

Наблюдая за тем, как Хольт пытается вселить в себя тень, я поняла, что тени непостоянны. Они не превращаются в случайных хозяев просто так, ради забавы.

Если бы тень жизни покинула Питера Пэна по собственной воле и забрала близнецов…

– Это… это тень Пэна. Он потратил большую часть своей жизни на поиски ее. Это его.

Тилли появляется в поле зрения прямо за плечом Вейна.

– Тени никому не принадлежат. Моя бабушка научила меня этому. Тени принадлежат земле, и тени решают, кто их заслуживает.

Я поднимаю взгляд на Вейна. Его темные брови нахмурены, его глаза изучающе смотрят на меня. Все, чем является Питер Пэн, находится в этой тени. Без этого… Он этого не переживет.

Вся его жизнь была посвящена этой тени и правлению Неверлендом.

– Мы должны пойти к нему, – говорю я.

– Я знаю, – отвечает Вейн. – Но в домике на дереве полный хаос. Динь какимто образом контролирует фейри и Потерянных мальчишек.

– Некоторые феи могут проникать в сознание, – говорит Тилли. – Наша семья всегда отличалась исключительным талантом к созданию иллюзий и проникновению в сознание людей. Но моя мама, кажется, стала еще лучше в этом с тех пор, как лагуна вернула ее обратно.

В ее голосе нет гордости. Просто отвращение.

– Похоже, она проникла в их сознание, и какая бы темная сила ни воскресила ее, теперь она способна проникать в сознание и контролировать его.

– Хорошо, так что же нам делать?

– Возможно, мы сможем остановить ее, если тени объединятся против нее, – Тилли бросает на нас взгляд через плечо. – Если вы готовы к этому.

– Конечно. Если ты поможешь нам и не предашь нас снова.

Ее крылья распахиваются.

– Полагаю, я это заслужила.

Вейн фыркает.

– Давайте найдем моих братьев, – говорит Тилли и взмывает в воздух. – Постарайтесь не отставать.

Глава 25

Баш

Я не хочу плакать, но, черт возьми, у меня снова есть крылья!

Я взмываю в небо, а фейри бросается за мной в погоню. Слева от меня мой брат тащит к океану барахтающегося Потерянного мальчишку.

Эльф врезается в меня, и мои крылья бьют по воздуху, удерживая. Он наносит удар. Я уклоняюсь, и он промахивается, его инерция толкает его вниз.

Я перекатываюсь, складываю крылья и взмываю в небо, как ястреб, выслеживающий свою добычу.

Фейри пытается поймать встречный ветер, но Динь явно контролирует его и Потерянных мальчишек, и я не думаю, что их разум полностью поглощен борьбой. Я не знаю этого воина-фейри, но он не маневрирует в воздухе, как тот, кто знает, что, черт возьми, он делает.

Черт возьми, я только что вернул себе крылья после десятилетнего заточения, и у меня явно есть преимущество перед ним.

Порывистый ветер сбивает его с курса, прямо в мои объятия. Я прижимаюсь к нему всем телом, расправляя крылья, позволяя силе тяжести делать свое дело. Мы плывем