Мое непослушное сердце - Сьюзен Филлипс

— Она твердит, что ненавидит готовить и занималась этим исключительно ради Джудит. Ко мне уже подходили постояльцы и все как один не слишком лестно отзывались о ее кулинарных талантах.

Кевин тоже поднялся и заметался по веранде. Неуемная энергия бурлила в нем, как пузырьки газа в шампанском.

— Я предложил им возместить убытки, но люди становятся нетерпимыми, когда речь идет об их отдыхе. Желают не только возмещения, но и всего, что им обещано в журнале «Виргиния».

— «Виктория».

— Все равно. Беда в том, что придется остаться в этом медвежьем углу немного дольше, чем я собирался.

Никакой это не медвежий угол! Очаровательное местечко, и Молли готова была радоваться, что пробудет здесь еще немного, но почему-то ощущала лишь сосущую пустоту.

— Пока ты отдыхала, я отправился в город, чтобы поместить в местной газете объявление о наборе персонала. Выяснилось, что это настоящая дыра, и притом такая маленькая, что газета выходит раз в неделю, а поскольку очередной выпуск появился сегодня, придется ждать еще семь дней. Я поговорил кое с кем из горожан, велел поспрашивать, не нужна ли кому работа, но не знаю, чем все кончится.

— Думаешь, мы просидим здесь неделю?

— Сделаю все, что смогу, — устало вздохнул Кевин с таким видом, словно готов был свернуть кому-нибудь шею. — Шансов, конечно, маловато, но всякое бывает.

Молли снова опустилась на диван и сказала:

— А пока тебе придется вести хозяйство.

Кевин зловеще прищурился:

— Похоже, ты забыла, как клялась во всем поддерживать меня.

— Никому я не клялась!

— А обеты? Брачные обеты? По-твоему, это были пустые слова? Или сама не сознавала, что произносишь?

— Пыталась, — кивнула Молли. — Я ведь не привыкла давать обещания, которые заведомо не собираюсь выполнять.

— Я тоже. И до сих пор держал слово.

— Любить, чтить и повиноваться? Что-то я ничего подобного не заметила.

— Таких обетов мы не давали, — буркнул он.

Молли старалась сообразить, о чем это он, но единственными воспоминаниями о брачной церемонии были пудели и ощущение липкой ладошки Эндрю, которую она сжимала с таким отчаянием, словно от этого зависела ее жизнь. Отчего-то Молли стало не по себе.

— Может, освежишь мою память? — вызывающе бросила она.

— Я говорю о тех обетах, которые написала для нас Фэб, — спокойно пояснил Кевин. — Уверен, она ничего тебе не говорила.

Говорила, конечно, но Молли тогда пребывала в таком состоянии, что почти ничего не слышала.

— Похоже, я не все уловила.

— В отличие от меня. Я даже вставил пару фраз, чтобы затея со свадьбой выглядела более естественно. Так вот, за точность не ручаюсь, можешь позвонить сестре и проверить, но суть в том, что ты, Молли, берешь меня, Кевина, в мужья по меньшей мере на ближайшие несколько месяцев. И обещаешь отныне уважать и считаться со мной. Заметь, никакого упоминания о почитании и любви. Кроме того, ты зарекаешься говорить обо мне плохо при посторонних. И еще обязуешься поддерживать меня во всех начинаниях.

Молли прикусила губу. Подобные вещи вполне в стиле Фэб. Разумеется, сестра все делала, чтобы защитить ребенка.

Кое-как собравшись с мыслями, она выдавила:

— Ладно, признаю, ты величайший футболист нашего времени. Ну как, пункт об уважении выполнен? Если не считать Фэб, Дэна и Ру, я никогда не чернила тебя в присутствии кого бы то ни было.

— Сейчас расплачусь от умиления. А как насчет поддержки?

— Имелось в виду совсем другое… ты знаешь, что именно. — Молли часто-часто заморгала и набрала в легкие воздуха, чтобы успокоиться. — Уж конечно, Фэб не собиралась заставлять меня работать в пансионе!

— Не забывай о коттеджах! А кроме того, обет есть обет!

— Вчера ты умыкнул меня из дома, а теперь пытаешься замучить непосильным трудом!

— Всего-то на пару дней! Самое большее на неделю! Или слишком самонадеянно требовать такого от богатенькой девицы?

— Это твоя проблема. Не моя.

Кевин долго внимательно смотрел на нее, прежде чем лицо приобрело знакомое замкнутое выражение.

— Что ж, пожалуй, ты права.

Он не из тех, кто с легкостью просит о помощи, и Молли пожалела о собственной зловредности. Но она просто не может сейчас показываться на людях. Невыносимо. Хотя… наверное, следовало бы отказать ему немного тактичнее.

— Понимаешь… последнее время я немного не в форме и…

— Забудь! — рявкнул он. — Обойдусь. Сам справлюсь.

Повернувшись, он в два шага оказался около двери и исчез. Молли немного послонялась по коттеджу, чувствуя себя ни на что не годной уродиной и последней стервой. Он принес ее чемодан. Она открыла его, взглянула внутрь, но тут же встала, вышла на крыльцо и задумчиво уставилась на воду.

Брачные обеты… Она была готова нарушить традиционные клятвы. Даже влюбленным парочкам нелегко их выполнить. Но те, которые сочинила Фэб… они совсем другие. Уж их-то способен придерживаться любой порядочный человек.

Даже Кевин.

— Черт!

Ру вопросительно приподнял мордочку.

— Я не хочу ни с кем общаться, вот и все.

Но к чему кривить душой? И при чем тут люди? Не лучше ли честно признаться, что ей невыносимо его присутствие?

Взглянув на часы, Молли увидела, что уже пять, и состроила пуделю гримаску.

— Боюсь, нам предстоит нелегкое испытание по закалке характера.

К полднику в желтой с розовым гостиной собрались десять постояльцев, но Молли почему-то показалось, что журнал «Виктория» вряд ли отметил бы предстоящее событие знаком качества. На стоявшем у стены столике с инкрустацией красовался пакет с «Ореос»[21] , банка виноградного конфитюра, кофейник, одноразовые чашки и фарфоровая мисочка, наполненная чем-то темным, по виду порошковым чаем. Несмотря на скудость меню, постояльцы, похоже, были в восторге.

Любители птиц Пирсоны стояли позади двух престарелых дам, устроившихся на подушках диванчика. Узловатые пальцы почтенных леди были унизаны старинными кольцами с бриллиантами и блестящими обручальными колечками поновее. Один из мужчин являлся счастливым обладателем моржовых усов. На другом красовались зеленые слаксы и белые лакированные туфли. Тут же была еще одна пара помоложе, лет пятидесяти — пятидесяти двух, по виду преуспевающие отпрыски состоятельных семейств, появившиеся на свет благодаря демографическому буму конца сороковых. Оба выглядели так, словно сошли с рекламы Ралфа Лорена[22] . Над всеми царил Кевин. Возвышаясь у камина, он до такой степени походил на английского лорда, владельца богатого поместья, что его шорты и футболка выглядели как галифе и куртка для верховой езды.