Мое непослушное сердце - Сьюзен Филлипс

— Летние домики. В последний раз, когда я приезжал сюда, там был лес, но, кроме этого, мало что изменилось.

— Как тут хорошо… — улыбнулась Молли.

— Да, — неохотно согласился Кевин и, подвинувшись к самому обрыву, взглянул на воду. — Когда-то я часто нырял отсюда.

— Немного опасно для ребенка, не находишь?

— А иначе неинтересно.

— Твои родители, должно быть, настоящие святые. Можно представить, сколько седых волос…

Молли потрясенно раскрыла рот, сообразив, что он снимает кроссовки. Инстинкт заставил ее быстро шагнуть вперед, но она опоздала. Он взвился в воздух. Прямо в одежде.

Молли ахнула и бросилась к краю, как раз вовремя, чтобы увидеть, как его сильное, натренированное тело почти бесшумно врезалось в воду.

Прошло несколько секунд… минута… Молли ждала, но Кевин не всплывал. Она схватилась за горло. Не может быть!

Растерянным взглядом она снова и снова обшаривала воду, но его нигде не было видно.

— Кевин!

Поверхность озера пошла кругами. Наконец-то!

Молли перевела дыхание, но вновь задохнулась, едва он повернул лицо к вечернему небу. Вода струйками стекала со лба, а лицо светилось торжеством.

— Идиот! — взвизгнула Молли, тряся кулаками. — Ты что, окончательно спятил?

Кевин, разрезая воду, подплыл ближе. Зубы сверкнули в улыбке.

— Собираешься настучать старшей сестрице?

Молли трясло так, что она в гневе затопала ногами.

— Ты понятия не имел, достаточно ли здесь глубоко, и все же прыгнул!

— В последний раз глубины вполне хватало.

— И когда был этот пресловутый «последний раз»?!

— Лет семнадцать назад, — сообщил Кевин, переворачиваясь на спину, — но весна была дождливой.

— Кретин несчастный! Похоже, многочисленные сотрясения мозга и в самом деле выпрямили твои извилины!

— Но ведь я жив, не так ли? Из-за чего столько шума? — бесшабашно ухмыльнулся Кевин. — Давай сюда, леди Крольчишка! Вода теплая!

— У тебя в самом деле крыша поехала? Я не хочу разбиться.

Он снова повернулся на бок, сделал несколько ленивых гребков.

— Скажи лучше, что не умеешь нырять!

— Конечно, умею! Недаром девять лет подряд ездила в лагерь!

Его голос обволакивал ее, низкий бархатный баритон.

— Бьюсь об заклад, ты врешь!

— Ничего подобного.

— Значит, трусишь, леди Крольчишка!

О Боже!

В ее голове взвыла знакомая пожарная сирена.

Она даже не сняла босоножки, только оттолкнулась от края обрыва и бросилась вниз, заразившись его безумием.

И весь полет старалась не закричать.

Она ударилась о воду сильнее, чем он, и с куда более громким всплеском. Вынырнув, с удовольствием заметила, что он потрясен.

— Иисусе, — выдохнул он, словно в самом деле обращаясь к силам небесным. И тут же злобно заорал:

— Какого дьявола ты тут вытворяешь! Ты что, не в своем уме?

Вода оказалась такой холодной, что у Молли свело мышцы. Казалось, даже кости посинели.

— Вода ледяная! Ты мне соврал!

— Если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное…

— Ты меня подначивал!

— А если бы я подначивал выпить яд, у тебя и на это глупости хватило бы?

Непонятно, на кого она больше злилась: на него — за то, что втянул ее в эту авантюру, или на себя, легко проглотившую наживку. Молли с размаха шлепнула по воде.

— Во всем виноват ты! В присутствии других людей я веду себя как нормальный человек!

— Нормальный? — взвился он. — Именно поэтому ты спряталась в своей квартире, как улитка в раковине, но при этом стала больше похожа на червивое яблоко?!

— По крайней мере там я была в безопасности, и воспаление легких мне уж точно не грозило! — Ее зубы выбивали барабанную дробь, а мокрая отяжелевшая одежда тянула вниз. — Или по твоим понятиям подобные прыжки — лучшая терапия?

— Я не думал, что ты на такое решишься!

— Я ведь немного не того, помнишь? С тараканами.

— Молли…

— Спятившая Молли!

— Я не говорил…

— Значит, думал. Молли-тронутая Молли-шиза! Сбрендила! Съехала с катушек! Свихнулась! И все из-за какого-то пустякового выкидыша! — Молли поперхнулась. Она не хотела. Не собиралась даже упоминать об этом. Но та же сила, что заставила ее спрыгнуть с обрыва, теперь заставляла ее произносить эти слова.

Тяжелое молчание длилось почти вечность. И когда он наконец заговорил, Молли остро почувствовала его жалость.

— Нужно скорее выбраться из воды и согреться.

Он отвернулся и погреб к берегу. Она все же заплакала и поэтому не двинулась с места.

Кевин добрался до мелководья и, не выходя из воды, оглянулся. Вода доходила ему до пояса.

— Нужно выйти, Молди, — мягко позвал он. — Скоро стемнеет.

Ее ноги окончательно онемели, но холод не дошел до сердца. Рана, начавшая было заживать, открылась вновь. Ей хотелось уйти под воду с головой и больше не показываться на поверхность. Судорожно всхлипнув, она прошептала то, о чем поклялась никогда не говорить:

— Тебе наплевать, верно?

— Ты зря стараешься затеять ссору, — мягко заметил он. — Пойдем. У тебя зубы стучат.

Слова с трудом пробивали дорогу сквозь стиснутое слезами горло.

— Я знаю, тебе все равно. И даже тебя понимаю.

— Молли, не терзай себя.

— У нас была маленькая девочка, — бормотала она. — Я попросила их сказать мне.

Крошечные волны с тихим шелестом лизали берег. Его негромкий ответ долетел до нее по гладкой поверхности воды:

— Я не знал.

— Я назвала ее Сарой.

— Ты устала. Сейчас неподходящее время для таких разговоров.

Молли покачала головой. Взглянула на небо и сказала правду — не для того, чтобы обличить его, а просто желая объяснить, почему он никогда не поймет, что она испытала:

— Ее смерть ничего для тебя не значит.

— Я не думал об этом. В отличие от тебя для меня ребенок не был чем-то реальным.

— Была! Не был, а была! Это девочка!

— Прости.

Несправедливость собственных нападок оглушила Молли. Зачем она так? Он не виноват в том, что не разделяет ее страданий! Ну конечно, ее малышка для него — понятие абстрактное. Он не тащил Молли в свою постель, не хотел детей, не носил в себе другую жизнь.

— Это ты меня прости. Я не хотела кричать на тебя. Последнее время просто не могу справиться с собой. — Дрожащей рукой она откинула со лба прядь мокрых волос. — Я больше не буду об этом. Даю слово.

— Пойдем, — позвал он.

Неуклюже шевеля замерзшими ногами, она поплыла к берегу. Кевин тем временем выбрался на невысокий плоский валун и, схватив ее за руку, притянул к себе. Молли пошатнулась и упала на колени — дрожащее, жалкое существо, несчастная развалина, — Я хотя бы кроссовки сбросил, прежде чем нырять, — попытался пошутить Кевин — Твои же босоножки слетели, когда ты вошла в воду. Я бы успел их поймать, но от шока и двинуться не мог.