Вампир в Атлантиде - Алисия Дэй

Атлантийка застыла, застигнутая врасплох искренностью вампира. Она просто не могла поверить своим ушам: значит, Дэниел ее не бросал.

– Ты не отказался от меня, – прошептала Серай, а он сжал ее в своих объятиях.

– Я бы никогда тебя не бросил. Но теперь, пережив заключение и небытие, ты заслуживаешь провести жизнь с кем-то получше древнего чудовища. – Дэниел с таким жаром обнимал любимую, будто бы уже прощался с ней, и внезапно атлантийка осознала, что он покинет ее сразу же, как только они найдут «Император». Если только она не предпримет шаги, чтобы остановить его.

И начинать надо прямо сейчас.

– Я расскажу тебе, что произошло в тот день, если тебе так хочется, – спокойно сказала она. – Если пообещаешь не покидать меня снова.

Дэниел попытался отстраниться, но Серай еще крепче обняла его за талию.

– Даю слово не покидать тебя, пока не завершим это дело и ты не будешь в безопасности, – наконец пообещал вампир, прежде чем отстранился и продолжил путь.

Теперь настал ее черед хватать за руку упрямца.

– Этого недостаточно. Ты хочешь меня. Я знаю.

Он застонал:

– Какое это имеет значение? Я не тот, кого ты захочешь, кто тебе понадобится, когда окажешься в безопасности и у тебя появится шанс обдумать свое будущее.

– Тогда пообещай мне, что не уйдешь, пока я сама не попрошу тебя об этом.

Дэниел склонил голову и шумно выдохнул, но все-таки кивнул.

– Да. Даю слово.

Серай улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. А затем продолжила путь, идя на слабый, но устойчивый сигнал «Императора» где-то к западу от них.

– Хотя, наверно, я умру, когда ты в конце концов попросишь меня исчезнуть, – сказал вампир так тихо, что она его еле расслышала.

Атлантийка приподняла подбородок и незаметно улыбнулась. Что ж, если он думает, что она когда-нибудь попросит его уйти, то ждать ему придется долго. Особенно в свете последних событий…

– Ты хочешь послушать? О том, что случилось на следующий день после того, как тебя ранили?

– Да. Почему бы и нет? Похоже, путь нам предстоит неблизкий, – небрежно ответил Дэниел, будто бы ему было все равно. Но Серай хорошо его знала и понимала, что много значит для него.

Она на это рассчитывала.

– Сначала ты. Что произошло после того, как ты втолкнул меня через тот люк в полу в тайник под магазином? – Атлантийка сделала паузу, чтобы убедиться, что правильно чувствует дорогу, ведущую к «Императору», а затем продолжила путь, не давая Дэниелу возможности возразить. Но еще минут пять или шесть они шли в полнейшей тишине, прежде чем он наконец заговорил.

– Я старался изо всех сил – но что мог глупый мальчишка против хорошо вооруженных солдат, не понаслышке знакомых с битвами? Ну и заодно с грабежами, насилием и разбоем. Вероятно, мне стоило спрятаться вместе с тобой.

– Ты хотел защитить меня, – сказала Серай, касаясь его руки. – А еще – магазин во имя долга перед своим отсутствующим наставником.

Дэниел невесело рассмеялся.

– Правильно. Отсутствующим. Все это время он был там, все дни, когда я полагал, что он закупает товары для магазина. Спал у меня под ногами, прячась от солнца. Спал в грязи, как животное. И меня потом учил тому же.

Она задрожала от неизбывной горечи в его голосе.

– Но я думала, он помог тебе. Он показался мне таким элегантным, пусть мы и виделись всего лишь несколько раз, а драгоценности в магазине были просто прелестными. Где он их брал?

Дэниел пожал плечами:

– Некоторые сделал я. Не такие элегантные, как остальные, хотя я очень старался… но это совсем другая история. Все же он купил кое-какие из моих работ, а некоторые, самые удивительные украшения, он сделал сам. Помнится, я все изумлялся, какой поразительной силой обладали его руки и пальцы, как он мог гнуть металлы.

Серай помнила необычный вид многих украшений – чудесных, отличавшихся классическими пропорциями и простотой, вместо модного в то время декоративного дизайна. Ей очень хотелось получить хоть одно такое, но ее отец был весьма строг в отношении подобных покупок. Всегда твердил, что в один прекрасный день у нее появится муж, который и будет покупать ей всякие безделушки.

Волна гнева, накрывшая Серай при этих воспоминаниях, застала ее врасплох, как и острое одиночество, последовавшее за этим. И хоть они с отцом во многом не совпадали, и когда-то она возненавидела его за то, что он с ней сделал, отец есть отец. Теперь его нет, также как и ее матери, и брата, и друзей, и всех остальных, кого знала Серай. Она осталась одна во всем мире, который продолжал жить без нее. Выжил только Дэниел – хоть что-то неизменное в ее жизни с тех времен и по сей день. Атлантийка взяла его за руку и сжала ладонь, нуждаясь в успокоении. И почувствовала облегчение, когда его пальцы стиснули ее в ответ.

– Один из солдат, полагавший, что может просто так взять кольца и браслеты, распорол мне бок мечом и рукоятью разбил голову. Это последнее, что я помню, – рассказывал Дэниел. – Полагаю, мне следует радоваться, что он не перерезал мне горло. Я знал, как выковать меч, но понятия не имел, как им пользоваться. По крайней мере не в настоящей схватке.

– Думаю, они сочли тебя мертвым. Там было столько крови, Дэниел. Ты буквально истекал ею; когда мы тебя нашли, я тоже сперва решила, что ты умер.

Его пальцы нежно, успокаивающе, сжали ее ладонь.

– Я был почти мертв.

– Да, почти, – прошептала Серай дрожащим голосом. – Я пряталась внизу, напуганная, пока не стихли крики и топот лошадей. Примерно полчаса царила тишина, потом я наконец отважилась выйти и поискать тебя. Но не могла открыть дверь. Я старалась изо всех сил, даже толкала доской, которую нашла в подвале, но безуспешно.

– Я упал прямо на люк убежища, – сказал Дэниел. – Помню, это была моя последняя попытка спрятать тебя. Но все, что я сделал, – причинил тебе еще больше боли и страха. – Он пнул корень дерева.

– Нет, ты не должен так думать. Ты сделал все возможное и спас меня. Или, по меньшей мере, спас меня от участи стать игрушкой в руках тех ужасных людей. – Серай вздрогнула при мысли о подобной судьбе. Смерть показалась бы раем, пусть и означала конец без шанса на исцеление. Но такой выбор мог оказаться лучшим выходом. Кровь застыла у нее в жилах, когда она подумала о том, чего избежала.

– Тебя бы не стали насиловать, ми амара, – мягко сказал Дэниел. – С тобой бы обращались как с ценным товаром, чтобы выдать замуж за какого-нибудь военачальника.

Серай от неожиданности споткнулась об упавшую ветку. Да, будешь тут неуклюжей, ведь он только что назвал ее атлантийским словечком, означавшим «любимая». Дэниел назвал ее своей любимой и, скорее всего, даже не заметил этого.