Семиозис - Бёрк Сью

– Я не желала, не желала умирать там, – сказала она. – Не хотела вести тяжелую, уродливую жизнь под диктовку лживых родителей-убийц, чтобы в итоге меня в лохмотьях пронесли по унылым полям и скормили жадной тупой снежной лиане.

Родители предали Детей.

И под конец она сказала мне:

– Теперь мы здесь, в Радужном городе, и обязанность модератора в том, чтобы решать, что нам делать как группе, и делать это по-мирянски. Модератор не может следить за миром между отдельными людьми. Я пыталась – и это оказалось слишком. Модератор должен быть публичной фигурой. А ты, Татьяна, умеешь не выделяться, умеешь хранить секреты. Я тебя знаю. Этот нож – твой первый секрет.

И она назначила меня уполномоченным по общественному порядку, а я была слишком молода и слишком польщена, чтобы понять, что эта должность в итоге отделит меня ото всех и что узнанные мной секреты заставят меня заморозить себе душу, чтобы их не выдать. Тем не менее эту работу надо делать, и делать хорошо. В молодости я какое-то время продолжала работать назло Стивленду, чтобы доказать ему: он всего лишь растение и не может мной управлять.

Нож по-прежнему у меня, и я держу его заточенным. Я ношу его почти постоянно, сунув в сапог или спрятав в жилете в ножнах из тонкой и прочной кожи ящерицы. Когда прабабушка умерла, все гадали, куда делся ее стальной нож. Так и гадают.

День 373. Стивленд обращал на повседневную деятельность не так много внимания, как я думала, и о том, кто где был, дал меньше информации, чем я надеялась, но сегодня мы исключили еще двадцать два человека. Если прибавить к этому детей, больных, инвалидов и тех, кого я уже успела исключить, у меня остается 160 подозреваемых, почти две трети всех мирян… Хотя Стивленд собирался проверить еще какие-то далекие корни.

«Расследование похоже на охоту! – восторгался он. – Животные охотить себе пищу, растения – нет. Много раз миряне говорить-я охота дать-они удовольствие. Теперь я понимать. Мы охотить убийцу используя скрытность, используя секреты, и ради доброй цели, а не чревоугодия».

В дверь постучали.

– Скажи, когда будете готовы. Не тороплю, – дружелюбно провозгласила Джерси за дверью.

Она переводит Стивленду земную книгу, «Историю математики», и почти каждый день проводит с ним примерно час.

«Мы охотить убийцу идеями и информацией, – написал он, – и разумом. Я ращу еще корни. Я дать-ты больше разума, дать-ты синие мелкие плоды высоко на ветке около ворот конторы. Полезны мозг животное».

Плоды разумности? Это следовало обдумать. Стивленд порой дает плоды, подогнанные под конкретных людей для лечения инфекций, или облегчения родов, или для повышения количества питательных вещей или ферментов. Однако он постоянно сетовал на наши ограниченные умственные способности. Начав с самого мелкого подозрения, я спросила:

«Может ты объяснить-я, почему плоды разумности сегодня, нет такие плоды вчера?»

Ответ пришел не сразу.

«Лучшее повышение разумности есть хороший питание дети. Баланс давать лучшее здоровье, а лишняя разумность через плоды создавать дисбаланс. Болезнь создавать дисбаланс, потому медицина ищет баланс. Лекарство усилить тело, потому что тело искать равновесие. Плод лишней разумности противоположность плод-лекарство. Я проверять вещество разумность через овсянику с фиппокоты и узнать риск и польза. Ты Татьяна иметь крепкий здоровье и хороший баланс для такой риск. Ты не дать другие плод, наверное. Поиск убийцы баланс риск от плоды, наверное».

Риск уравновешивается необходимостью. Он так мыслит – с точки зрения равновесия, как будто в каком-то корне помещает идеи на крошечные весы. Какой великолепный разум! А он сказал бы мне про риск, если бы я не спросила? Сомнительно. Он знает, как для нас лучше, – всегда был в этом уверен.

«Я делать плод тщательно, – добавил он. – Я рассмотреть ваш физиология детально. Ты возможно говорить с медиками о боль бедра».

Откуда он про это узнал? Он не наблюдал за всеми – но за мной он наблюдал! Я ответила очень медленно, сначала позволив себе несколько неразумных мыслей, но все они привели к тому, как выглядел труп Гарри и как ощущалось страдание Розы, к трагической потере Мира и опасности, в которой мы все оказались, – и к тому, в чем заключается мой долг.

«Я съесть плод сегодня, – пообещала я. По крайней мере, попробую кусочек. Возможно, нам удастся найти убийцу до того, как этот новый плод сильно мне повредит. Стивленд ведь не захочет мне вредить? – Джерси быть здесь».

Мне надо было красиво уйти, пока я не сказала чего-то враждебного, что осложнит мне работу – какими бы заслуженными эти слова ни были.

«Джерси говорить-я память земная математика. Узнавать-я изумительно изумительно много. Люди создавать разум книга, а не разум плод или разум корень. Животные проходить границы творчески умно, учась, а не повторяя. Чувствовать удивление».

Я не сочла себя польщенной.

«Воды и солнца».

«Тепла и пищи».

Джерси устроилась на скамье поблизости и изучала свою книгу – терпеливо, конечно. Она обладает странной терпеливостью, больше похожей на робость, и щедростью, приближающейся к потаканию. Что понятно, если знать, как в детстве с ней обращался Лейф, но, может, я и придумываю то, чего на самом деле нет, именно потому, что знаю про ее детство. Со своими детьми она обращается хорошо, насколько мне удалось узнать.

Она сидела на скамье из половинки бревна кароба с шахматным рисунком волокон. Края были резными и напоминали стручки этого дерева. Стивленд заключил сделку с общиной каробов, и эта скамья стала памятным знаком договора. Деревья согласились давать нам прочную красивую древесину и стручки, содержащие калий и аминокислоту метионин, в обмен на ограниченную вырубку, защиту от паразитов и конкурирующих пород и посадку семян в идеальных местах. Стивленд сказал, что деревья охотно идут на сделку и практично-дальновидны. Как и сам Стивленд. Он сделал себя незаменимым в роли переговорщика с растениями и посевами. Люди рассчитывают на его помощь.

При моем приближении Джерси медленно подняла голову – и по ее лицу пробежала едва заметная тень. Я привыкла к подобной реакции. Возможно, она подумала, что у меня есть новости относительно ее отца, Лейфа.

– Стивленду нравится книга, – сказала я.

Она облегченно улыбнулась и кивнула. Ее прелестный носик стал более веснушчатым, чем был в детстве, и теперь у нее двое сыновей, таких же веснушчатых блондинов, как и она. По ее ярко-зеленой шевелюре видно, что исходно она была блондинкой.

– Ему сложно читать, – призналась она, вставая. – У стекловского словарь небогатый. А вообще-то, должен был бы быть – ведь наука у стекловаров была развита.

Она смущенно хихикнула.

Она не имеет себе равных в математике – такой продвинутой математике, которая уже абстрактна, – и ей нравится ее преподавать. Невада соткала для ее облегающего платья терракотовую парчу, в узоре которой присутствуют разноцветные цифры и символы. Мне этот фасон кажется чересчур пикантным, но они обе обожают наряжаться, а сшито оно очень хорошо.

– Он был знаком с квадратными корнями, – сообщила она. – На Земле их использовали четыре тысячи лет. Это его потрясло. А название очаровало. Никто раньше не говорил ему, что мы называем их корнями, а для него корни – это очень важно.

– Потрясло?

Я почувствовала, что улыбаюсь.

– Да. Ему доступна всякая аналитическая геометрия и касательные из-за того, как он растет, так что это было просто. Но теперь мы подошли к мнимым числам и комплексным корням. Не могу тебе передать, как он изумился, – особенно тому, насколько они могут быть полезны. Погоди, вот я еще доберусь до неэвклидовой геометрии!

Даже я имела туманное представление о том, что такое мнимое число – что-то связанное с отрицательными корнями квадратными, – а Стивленд не имел!

– Он говорит, что многое узнал, – сказала я. – Он изумлен.

Джерси находится в списке подозреваемых. Я попыталась себе представить, как она убивает. Она низенькая и худая, но, если Гарри был пьян, она могла с ним справиться. Я не могла себе представить их вместе, но это скорее характеризует ограниченность моего воображения. И я эгоистично не хотела бы, чтобы убийцей оказался тот, кто способен потрясти Стивленда достижениями человеческого разума. Ему еще надо научиться у нас неэвклидовой геометрии.