Чистильщик - Пол Клив

Боль вспыхивает с новой силой. Я оглядываю комнату, но вокруг все знакомо, не похоже, чтобы я был в больнице. Пытаюсь снова вцепиться зубами в бутылку, но чувствую, что уже держусь за что-то. Опускаю глаза и вижу, что это мой ремень. Не тот инструмент, которым стал пользоваться бы профессиональный врач.

Руки у меня трясутся, по всему телу разливается тепло. Не знаю, как у врача это получается, но двигается она стремительно: вот она держит на весу что-то острое, а в следующее мгновение уже смазывает меня чем-то влажным. Я смаргиваю — она уже в другой позе; смаргиваю снова — и она уже где-то еще; я то теряю сознание, то снова прихожу в себя. Речь ее прерывиста, но она пытается меня ободрить. Вижу, как она удаляет куски кожи и плоти, а потом перестаю что-либо видеть.

Смотрю на потолок. Он слегка проседает посередине. Пытаюсь поговорить с моим врачом, но не понимаю, что я говорю. Может быть, это сон? Может, я сам себя оперирую?

Не знаю, сколько времени проходит, но, когда я снова открываю глаза, врача больше нет. Я совершенно один. Пытаюсь ощупать свое тело, но потом решаю, что лучше не надо. Слишком боюсь. Закрываю глаза. Открываю. Врач снова здесь. Закрываю глаза. Врача нет.

Что со мной происходит?

Я умираю?

Смотрю на потолок и надеюсь, что так оно и есть.

28

Салли сидит на диване и разглядывает аквариум. Когда она протягивает руку и насыпает в воду немного еды, две рыбки быстро подплывают к поверхности и начинают есть.

Операция, если это можно так назвать, прошла хорошо. Она предполагает, что риск заражения не так уж высок. Она полностью удалила поврежденные плоскогубцами участки и наложила растворимые швы внутрь и обычные швы снаружи. Конечно, только время покажет. А пока что она закончила и повесила распятие обратно себе на шею.

Просто она подумала, что на время операции Джо оно будет нужнее.

Ей очень хочется вызвать полицию и «скорую помощь». Но больше всего она желает, чтобы люди, которые это с ним сделали, были пойманы и наказаны. Нельзя, чтобы кто-то, способный на такую жестокость, свободно разгуливал по улицам. Она думает о Потрошителе Крайстчерча, о том, что он делал с женщинами. Воистину дьявол живет среди нас.

У Джо и так нелегкая жизнь, и она не винит его за то, что он не хочет быть не просто умственно отсталым человеком, но и человеком, у которого отняли и деньги, и достоинство. Она уважает право Джо на то, чтобы никто не узнал, что он — мужчина, потерявший яичко. Когда он поправится и немного придет в себя, она поможет ему понять, что правильнее было бы поделиться с людьми, которые смогут ему помочь.

Она думает о царапинах на его груди. Что за жизнь он вел? Кто издевался над ним? Может быть, поэтому он никогда не рассказывал о своих родителях?

Джо лежит без сознания, поэтому она перекатывает его на одну сторону, потом — на другую, вытаскивая из-под него окровавленные простыни. Она заворачивает куски отрезанной плоти в полиэтилен, потом убирает их в пластиковый мешок; потом, запихнув постельное белье, джинсы, трусы и футболку в стиральную машину, запускает ее. Она находит еще один полиэтиленовый пакетик и начинает складывать туда мусор, оставшийся после операции. Тщательно заворачивает скальпель, чтобы об него никто не поранился. Снимает резиновые перчатки и тоже кидает их в пакет.

Надевает еще одну пару и начинает убираться в квартире. Грязная посуда, грудой сложенная в раковине, даже не смочена водой. Стул и стол заляпаны едой. Когда она находит пылесос, то решает слегка пропылесосить пол. Никакой шум Джо не разбудит.

Когда стирка заканчивается, она кладет белье в сушку. Книжки, валяющиеся на диване, — все сплошь романы. Мартин никогда не читал романов, он предпочитал комиксы. Сначала ей кажется это странным, но потом она думает, что это неплохо, что Джо может читать связные сюжеты. Когда она подбирает папки, валяющиеся рядом с книжками, одна из них раскрывается и содержимое рассыпается.

— Чем ты занимаешься, Джо? — шепчет она тихо. Салли узнает фотографию одной из погибших женщин. Сгребает бумаги, быстро просматривает их, убирает обратно в папку и переходит к следующей.

У Джо полная коллекция жертв Потрошителя. Имеется также информация о детективах, которые ведут расследование. Салли просматривает бумаги, размышляя о том, зачем Джо могло все это понадобиться. Он понимает, что все эти женщины на фотографиях мертвы?

Джо принес бы это домой, только если бы на то была серьезная причина; она уверена, что он ни за что не стал бы делать этого ради денег. Или ему кто-то угрожает, или он собирает это для себя. Но зачем?

Посмотрев на Джо, она находит еще одну папку на маленьком прикроватном столике. В ней психологический портрет Потрошителя. Джо в принципе не способен понять все это. Тогда зачем ему папка? И почему она лежит рядом с кроватью, как будто он недавно это читал?

На улице зажглись фонари. Дорога пуста, за исключением пары припаркованных машин.

Салли выбрасывает содержимое ведра в мусоропровод, моет ведро, на четверть заполняет водой и ставит рядом с кроватью. Так он сможет туда мочиться — ведь пару дней он вообще будет не в состоянии ходить. Проверяет повязку на ране. Следов крови нет. Когда сушка затихает, она вытаскивает простыни, перекатывает Джо на одну сторону, потом на другую, подпихнув под него одну простыню. Второй она накрывает его, а сверху кладет одеяло. Портфель, оказавшийся тяжелее, чем она думала, она кладет так, чтобы он мог дотянуться до него, если ему оттуда что-то понадобится.

Проверяет, все ли оставлено в порядке, берет ключи, аптечку и идет обратно к машине.

29

Воскресенье. Не утро, не день, но поздний вечер. Я проспал почти целый день. Мои внутренние часы молчат. Я завис где-то между адом и пыткой жизнью. Перехожу от сознания к бессознательному состоянию и с трудом понимаю, что я жив. Смотрю на будильник. Девять сорок.

Когда я отбрасываю простыни, то с облегчением вижу, что крови совсем немного. На рану профессионально наложена белая повязка. Она практически сухая. Пытаюсь сосредоточиться на том, что произошло после того, как я умудрился добраться до дома вчера утром, но ничего не вспоминаю.

Вставать мне незачем. Рыбок надо покормить, но они могут подождать. Я не знаю, как долго они могут выжить без еды, но, похоже, мы скоро вместе это выясним. Мусорное ведро выглядит относительно чистым, учитывая, что я наполнил его водой и антисептиком; мочусь в него. Моча воняет и выходит короткими прерывающимися струйками. Когда я заканчиваю, в комнате пахнет еще хуже, чем обычно.

Закрываю глаза. Вижу женщину в маске, стоящую надо мной со скальпелем в руке. Она растворяется, маска исчезает, скальпель превращается в плоскогубцы, потолок в моей комнате превращается в фиолетовое небо с умирающими звездами, незнакомка превращается в Мелиссу. Это Мелисса со мной сделала. Мелисса вырвала у меня яичко.

И Мелисса пришла, чтобы помочь мне. Кроме нее — некому.

— Будь она проклята, — говорю я, открывая глаза. Натягиваю на себя одеяло и откидываюсь на подушку. Мне нужно отдохнуть, но я не чувствую себя уставшим. Мне нужно отвлечься от Мелиссы хотя бы пару минут. Протягиваю руку к прикроватному столику и беру папку.

«Холостяк. Белый, так как жертвы подобных преступников редко принадлежат к другой расе, а все убитые им женщины — белые. Чуть старше тридцати лет. Все преступления совершены вечером, из чего можно заключить, что он работает, но на низкоквалифицированной работе. Он чувствует, что работа его недостойна, что он слишком хорош для того, чем занимается. Живет с женщиной, подавляющей его личность, возможно, матерью или теткой».

Помню, что Мелисса что-то спрашивала о доминирующем образе матери. Она верит в эту ерунду, как и тот, кто это написал, кем бы он ни был.

«Он не может противостоять этой женщине и, с помощью переноса, мстит ей, убивая других женщин. Его цель — не секс, но чувство подавляющей власти. Секс в данном случае используется как орудие. Высока вероятность, что задерживался ранее. Скорее всего, за подглядывание — вуайеризм. Возможно, кража с взломом».

Далее в отчете говорится, что у меня нет раздвоения личности и что я не сумасшедший, хоть в чем-то они угадали.

«Учитывая временны́е промежутки между убийствами, можно предположить, что, если у него и возникают периодические побуждения к убийству и насилию, они не постоянны. Обычно между двумя убийствами проходит около месяца. Возможно, потому, что в это время он восстанавливает силы, занимаясь другими, не относящимися к убийствам, делами. Иногда между двумя убийствами проходит не больше недели. Учитывая тот факт, что жертвы ему подчиняются, можно предположить, что он угрожает им каким-то оружием, и, так как ни одна жертва не была убита в присутствии мужа или партнера, логично предположить, что он избегает риска столкновения с другим мужчиной.