Спецназ - Коос Штадлер

что я успешно прошел курс. Не имело значения, что я не преодолел последнее препятствие в виде оцепления вокруг нашей базы, поскольку понятно, что этот барьер был весьма условным. Кроме того, я был уверен, что, учитывая время и преимущество, предоставляемое темнотой, у меня легко получилось бы добраться до базы незамеченным, поскольку это то, что я действительно хорошо умел делать.

Из первоначальных одиннадцати парней, начавших курс, девять прошли его и получили квалификацию операторов подразделений спецназа. Один кандидат ушел досрочно по собственному желанию, а другой был дисквалифицирован приемной комиссией при окончательной аттестации на том основании, что он представлял опасность для окружающих.

Весь отборочный курс оказался полезным и позитивным опытом, главным образом из-за чувства товарищества и вдохновения от пребывания в нетронутом буше Каприви, но я был рад уйти, потому что был готов начать жить своей мечтой. С тех пор как я встретил Дидиса в Форте Доппис и обсудил с ним свои планы, ничто не мешало мне присоединиться к малым группам спецназа.

Это произошло в июле 1984 года. Мы полетели обратно в Дурбан, и вскоре я уехал в Апингтон, чтобы провести несколько недель отпуска со своими родителями. Во время этих трех недель пребывания дома, я, к большому разочарованию своей матери, отправился в одиночную пешую прогулку по голым холмам вдоль Оранжевой реки вниз по течению от водопада Ауграбис. Ранее, оставшись один на один с самим собой, я пришел к решению бросить учебу и осуществить смелый шаг, чтобы уйти в спецназ. Теперь у меня появилось новое чувство цели, и я ощутил огромную гордость, потому что теперь точно знал, что могу овладеть всем, чем захочу.

3

Первые операции спецназа

И, наконец, власть — это что-то в себе, что-то, что управляет своими поступками и в то же время подчиняется своим же приказам.

Карлос Кастанеда, «Путешествие в Икстлан».

Однако моей мечте стать частью малых групп спецназа не суждено было сбыться — по крайней мере, пока. Чтобы поучаствовать в своей первой боевой операции в новом качестве, мне пришлось прибыть в расположение 53-й разведывательной роты спецназа,63 одно из боевых подразделений 5-го разведывательного полка. Я едва успел в начале августа 1984 года прибыть в подразделение, как сразу же сел в самолет C-130, направлявшийся прямо в Нконго, оперативную базу в дальней восточной части Овамболенда. В то время Восточный фронт СВАПО объявил этот район «освобожденной территорией», поскольку повстанцы свободно бродили по бушу вокруг деревень, посещали краали и по ночам добывали еду у населения. Местные жители поддерживали партизан, предоставляя им кров, еду и воду и предупреждая их о появлении в районе сил безопасности.

Растительность была густой, повсеместно встречались заросли haak-en-steek.64 Песок был плотным и мягким. Помимо того, что это само по себе облегчало выслеживание, мы еще и оставляли за собой четкий след, пробираясь с тяжелыми рюкзаками по труднопроходимой местности. Поскольку боевики смешалось с населением, у них было преимущество — они ходили в гражданской одежде, зачастую босиком. Также в районе были пастухи-скотоводы — молодые парни, бродившие в кустах вокруг краалей со своим скотом, которые являлись постоянным источником информации для СВАПО об активности САДФ в этом районе. Зачастую повстанцы использовали пастухов для сокрытия признаков своего присутствия, прогоняя скот по своим следам.

Я сошел с транспортника С-130 в Нконго, не зная, чего ожидать. Меня определили в группу сержанта Коэна ван Стадена, очень опытного командира группы. В то время для молодого офицера это было в порядке вещей — войти в состав разведывательной группы, которой командовал старший сержант. Я только прошел отбор и курс боевой подготовки военнослужащих войск специального назначения, и мне предстояло еще многому научиться — по крайней мере, с точки зрения братства спецназа. Я взял себе за правило никогда не упоминать о годах службы в 31-м батальоне и о своем опыте участия в разведывательных операциях. Район, в котором мы сейчас высадились, — «освобожденный» регион Нконго — три года назад являлся моими «охотничьими угодьями», и местность я знал как свои пять пальцев. Но мне было приятно снова оказаться в буше, и на этот раз все было по-другому: как у спецназовцев, у нас было все необходимое снаряжение и обеспечение.

Мое снаряжение для работы в буше было именно таким, каким я его забрал со склада накануне: большие белые пластиковые фляги для воды, блестящий котелок, неокрашеные рюкзак и разгрузочная система. Моя личная разгрузка была новой и непроверенной — шумной и слишком неудобной для меня. Опытные спецназовцы смотрели на меня, как будто я был каким-то инопланетянином. Пришлось мне судорожно разыскивать пластыри, краску и шнур, чтобы привести свое снаряжение в приличный вид, затемнить блестящие поверхности, подтянуть ослабленные ремни и лямки и уменьшить шум, затянув все потуже.

Во второй половине дня перед выводом разведгрупп вся рота собралась в углу базы, и перед ними выступил Сарел Фиссер, бородатый и очень уважаемый капеллан 5-го полка. Будучи сыном священника, я слушал в своей жизни много проповедей, но послание Сарела в тот день на забытой Богом базе в освобожденном СВАПО районе в Овамболенде запомнилось мне наиболее ярко — почти слово в слово.

Сарел читал из Псалма 124:2: «Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек». Он объяснил, каким образом Господь защищает слуг Своих, где бы они ни находились, поскольку Он остается с ними так же, как горы окружают Иерусалим. Все наблюдали, как наш служитель встал на четвереньки и начал строить на песке Овамболенда горы и долины, рисуя перед своей паствой из закаленных в боях солдат — черных и белых, частью верующих и частью агностиков — яркую и прекрасную картину Божьей любви и защиты. Этот язык, — язык макетов на песке, — понимали все бойцы, поскольку именно таким образом отдавались боевые приказы. Вот почему операторы внимали его словам, когда он передавал мощное послание в самых простых выражениях, стоя на коленях на белом песке.

В последующие годы мои отношения с Сарелом постоянно развивались, поскольку он всегда перед выводом малой разведывательной группы спецназ на операцию проводил «тайную вечерю» — причастие, на котором присутствовали только военнослужащие группы и командир оперативного штаба. Он стал моим духовным наставником.

Наша задача в Нконго заключалась в том, чтобы доминировать в этом районе путем чистой агрессии и попытаться восстановить здесь полный контроль. Вскоре до меня дошло, что мы будем патрулировать буш группами по двенадцать-шестнадцать человек, как обычные пехотинцы.