В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски - Александр Сорочинский

Егерь Андрей и его пёс «Цыган»

Судьбы людей, приехавших сюда с «материка» – из обжитых мест России и СССР, почти всегда необычны. Например, наш егерь Андрей оказался бывшим солистом Киевского оперного театра. Как-то, вернувшись из командировки, он застал жену в объятьях своего лучшего друга. В общем, ситуация получилась, как в самых распространённых анекдотах, начинающихся со слов: «Возвращается муж из командировки…». Это событие так его всколыхнуло, что он всё бросил и уехал в тайгу, где прижился и работал егерем уже много лет.

Ему было около сорока лет, среднего роста, стройный, сероглазый и черноволосый – он был доброжелательным и спокойным человеком. Егерь немного прихрамывал на левую ногу. Сплавляясь по большой воде на быстроходной, но не очень устойчивой моторной лодке типа «Казанка», он перевернулся на одном из порогов. Винтом своего же мотора ему разрезало ногу. И рана-то была не слишком глубокой, но лопасть винта ударила в очень неудачное место на голени, серьёзно повредив сухожилие. Андрей тогда выплыл из воронки и в ледяной воде сумел добраться до берега. Время было вечернее, развести огонь он почему-то не смог: то ли плохо завернул спички, то ли они у него выпали, то ли держал их в лодке, а не при себе. Как бы то ни было, но он после купания в ледяной воде, раненый, лязгал зубами до утра на берегу, пока его не подобрала проходившая лодка. Андрей сильно простыл и долго болел, но всё закончилось благополучно, вот только хромота осталась на всю жизнь. Впрочем, его самого это, похоже, мало смущало.

Общительный и улыбчивый, Андрей быстро нашёл общий язык с нашим небольшим отрядом, да и со всей экспедицией, и каждый год с нетерпением ожидал начала полевого сезона и приезда своих новых знакомых. Проезжая по реке, он обязательно останавливался поговорить с геологами. Ему явно не хватало общения, благодарной публики. Прежний киевский лоск здесь с него, конечно, слетел, но он ещё был симпатичным мужчиной в расцвете лет. Мужественное, немного удлинённое гладко выбритое лицо его при встрече с нами расплывалось в улыбке. Он, картинно разводя руками, исполнял своим сочным баритоном короткий отрывок из какой-нибудь арии, типа: «Кто может сравниться с Матильдой моей, Сияющей искрами чёрных очей…». На диком берегу реки это оперное выступление смотрелось настолько забавно, что мы не могли удержать улыбки. Он не обижался, так как именно на такой эффект и рассчитывал. Публика, внимание, поклонники (лучше поклонницы), аплодисменты, слава, цветы, – всего этого ему явно не хватало здесь. Исходя из наблюдений за ним, я пришёл к выводу, что Андрей всё равно не задержится в этих краях навсегда, хотя он безапелляционно заявлял обратное.

С егерем в лодке постоянно находился огромный белый пёс по кличке «Цыган». Это была помесь породы сибирской лайки с какой-то неизвестной. Гибрид получился размером с пол – медведя! Этот пёс заменял собой свору лаек на охоте. Когда его поселили в общий домик для собак, где уже обитала стая лаек, он выгнал их всех на улицу и поселился там один! Егерю пришлось срочно строить второй домик для остальной своры.

Как-то Андрей предложил мне, как человеку на реке новому, показать окрестности с его комментариями. Я охотно согласился, и мы стали рассаживаться в его лодке. Ничего плохого не подозревая, я устроился на носу лодки. «Цыган» угрожающе зарычал, а его хозяин крикнул мне: «Пересядь! Это его место!». Пришлось быстро пересесть в середину лодки. Во время плавания, этот громадный белый зверь постоянно нюхал воздух, беспрерывно шевеля ноздрями. По словам егеря, этот пёс чувствовал зверя по реке («чуял» – как говорят здесь) на расстоянии нескольких километров. Этот пёс вызывал зависть у всех, видевших его охотников, и являлся предметом гордости нашего егеря. Мне показалось, что пёс общается с егерем на правах друга. На «большой земле» это выглядело бы дико, а в местных условиях смотрелось вполне нормально, так как здесь очень велико значение собаки: она выполняет роль и кормилицы, и защитницы, и единственного благодарного слушателя во время зимнего промысла охотника в своих угодьях, много месяцев обитающего в одиночестве в маленьком зимовье.

Однажды Цыгана украли. Андрей пришёл в неописуемую ярость. Он обещал такое множество столь разнообразных кар похитителю, что в случае поимки смерть была бы для того недосягаемым счастьем. Побросав все остальные дела, Андрей вплотную занялся поисками своего четвероногого друга и любимца. Он исколесил всю округу, расспрашивал охотников и эвенков по всей долине реки от верховьев, где её чаще называют «Катанга» или «Хатанга» и до самого Енисея. Но всё было тщетно, Цыган, как в воду канул. Егерь прекратил безрезультатные поиски, но не забыл про своего любимца и при каждом удобном случае, наводил о нём справки.

Так прошло несколько месяцев, и, наконец, настойчивые поиски Андрея принесли свои плоды. Кто-то из знакомых охотников, знавших историю исчезновения этого пса, случайно увидел его у другого охотника, далеко от Подкаменной Тунгуски, и рассказал об этом нашему егерю. Тот, не теряя ни дня, договорился с вертолётчиками за два «цинка» патронов для карабина (два оцинкованных ящика) и слетал за своим псом. Как рассчитался с Андреем охотник – вор, не знаю, потому что, сам егерь не сказал об этом ни слова. Но думаю, что если тот хотя бы остался в живых, то должен бога благодарить дённо и нощно, за вновь дарованную жизнь!

Здесь человек, нарушивший неписаный свод таёжных законов, рисковал однажды просто не вернуться из тайги. Что-либо выяснить по поводу его исчезновения было невозможно, так как никто ничего не видел и не знал. Обет молчания здесь был не слабее чем «омерта» в сицилийской мафии! Хотя, конечно, все знали про всех всё, и в мельчайших подробностях!

Пока мы беседовали на нашей стоянке с хозяином Цыгана, пёс не сидел на месте, а постоянно убегал в тайгу, то в одну, то в другую сторону. У этой суперлайки был выбит один верхний клык. Егерь рассказал нам, что молодой неопытный Цыган в возрасте около полугода один удерживал сзади огромного лося хозяину под выстрел, не успел во время увернуться от неожиданного оборонительного выпада таёжного великана и получил в челюсть сильнейший зубодробительный удар его копыта. Пёс был на грани жизни и смерти. Хозяин, забросив все остальные дела, серьёзно занимался его выхаживанием: промывал рану, прикладывал примочки из трав, кормил и поил из ложечки, и Цыган всё-таки выжил. Егерь сказал, что урок не прошел для его любимца даром: пёс стал значительно опытнее и осторожнее, хотя страха по-прежнему не ведал. Цыган один сажал под выстрел хозяину медведя, а также мог удержать и лося.