Потерянное письмо - Мими Мэтьюз

быстро вернулась. Их мать была доброй женщиной, но ее легко подавлял приподнятый настрой двух ее буйных отпрысков. К концу первого дня она отправилась спать, оставив девочек на попечение и без того измотанной экономки.

“Вы очень вовремя, мисс Стаффорд! — Воскликнула миссис Пул, когда Сильвия появилась в дверях три дня назад. “'Месяц!' — Говорю я хозяйке. — Вы отпустили гувернантку на месяц? И что будет с домом, пока я буду гоняться за этими двумя маленькими дьяволами? Но вы же знаете хозяйку. Она тратит полчаса, пытаясь собрать этих детей вместе, чтобы немного пошить, а потом уходит в свои комнаты с мигренью! И кто, по-вашему, остался присматривать за всем этим? Конечно же, я! Но они не хотят шить. О нет. Они хотят услышать истории. И я должна читать их так же, как это делает мисс Стаффорд. Вы когда-нибудь слышали о чем-нибудь подобном?

Сильвия нашла девочек в классной комнате играющими со своими куклами среди большого беспорядка. Старое пианино было открыто, нотные тетради разбросаны повсюду. Скомканная бумага для рисования валялась на полу. И кто-то — как она подозревала, Кора — пролила акварели на потертый ковер, оставив огромное ярко-фиолетовое пятно, которое посрамило бы самые современные анилиновые краски.

После нескольких строгих слов об их поведении и вежливой просьбы привести в порядок классную комнату, готовясь к утренним урокам, Сильвия оставила их и поднялась в свою маленькую комнату, чтобы умыться и переодеться.

Если бы в доме не царил полный хаос, кто-нибудь мог бы спросить, почему она так быстро вернулась в Лондон или почему приехала к дверям в наемном кэбе. Но никто не поднимал эту тему до конца недели. И вопросы, когда они поступили, были не от миссис Динвидди — хотя она и выразила сожаление, что короткий отпуск Сильвии не удался, — а от самих Клары и Коры.

— Да, мисс Стаффорд, — поддержала ее Клара. — Что вы сделали потом?

Сильвия использовала кусочек мела, чтобы написать одно слово на грифельной доске, которую держала на коленях.

Граф.

Она подняла ее, чтобы они могли его рассмотреть.

— Как вы думаете, что я сделала? — возразила она. — Клара? Кора? Как следует приветствовать джентльмена такого ранга?

Кора нахмурилась, в ужасе уставившись на это слово.

Клара, старшая, сразу же просияла.

— Вы сделали реверанс!

Сильвия сделала вид, что обдумывает этот ответ.

— Я, конечно, могла бы это сделать, если бы мы были в бальном зале и собирались танцевать, — ответила она, — но мы были в гостиной, точно такой же, как та, что у вас внизу. Как ты думаешь, ты бы сделала реверанс перед графом в гостиной?

— Я бы пожала ему руку, — смело заявила Кора. — Я бы сказала: "Здравствуйте!”

Сильвия улыбнулась.

— Это было бы вполне приемлемо, дорогая, если бы он был знакомым такого же или меньшего ранга. Однако граф — это человек более высокого положения. Протягивать руку должен он.

Клара скорчила гримасу.

— Я не хочу пожимать ему руку.

— Действительно, — сказала Сильвия. — Он вряд ли это предложит. Вместо этого он поклонится вам, и в ответ вы можете склонить голову в своем собственном вежливом поклоне. Этого будет достаточно для любого человека более высокого ранга, если только, — добавила она торжественным тоном, — вы однажды не встретитесь с королевой.

Клара и Кора были в восторге от такой перспективы. Сильвия, как всегда, старалась направить их приподнятое настроение в русло практического обучения. Она отложила грифельную доску и поднялась со стула.

— Поднимайтесь, девочки, — сказала она. — Покажите мне свои лучшие реверансы. Они вам понадобятся, если вас когда-нибудь представят Ее Величеству.

Девушки повиновались, и после короткого, но оживленного диалога о том, чей реверанс красивее и действительно ли одна из них когда-нибудь встретится с королевой, они вернулись на свои места. И к своим вопросам.

Благодаря сплетничающим слугам и неосторожному языку их матери, Клара и Кора всегда были чрезвычайно осведомлены о прежней жизни Сильвии как 'прекрасной леди'. Однако это был первый случай, когда семья получила неоспоримое доказательство того, что когда-то их собственная гувернантка вращалась в одном кругу с виконтессами и графами.

Сильвия не знала, что еще им рассказали о ее поездке в Хартфордшир. Конечно, это не было секретом, но она предпочла бы вообще не обсуждать это. Она покинула Першинг-Холл в эмоциональном тумане, в панике и замешательстве от того, чем поделилась с Себастьяном. По ее мнению, чем меньше будет сказано об этом опыте, тем лучше. Она надеялась, что со временем ее сердце будет болеть немного меньше. До тех пор она была полна решимости занять себя настолько, чтобы не было ни единой свободной минуты, чтобы впасть в унылую меланхолию.

— Больше никаких вопросов, девочки, — быстро сказала она. — Мы и так потратили достаточно времени этим утром на дворянство.

Она использовала тряпку, чтобы стереть слово "Граф" со своей доски. На его месте она написала ряд цифр.

— Достаньте, пожалуйста, свои доски, и мы обратимся к гораздо более интересной теме. Арифметике.

От Першинг-холла до городской резиденции графа Рэдклиффа в Мейфэре было меньше тридцати миль. Всего полдня пути с остановками для смены лошадей. Если бы они сели на поезд, то могли бы проделать поездку в четыре раза быстрее. Однако Джулия была непреклонна в том, что не может ослушаться желания своего мужа избегать поездок на поезде. Себастьян, как всегда, скептически относился к представлениям Харкера о безопасности своей жены, но не стал спорить с сестрой. Вместо этого он использовал дополнительное время с пользой для себя, объяснив своей перевозбужденной сестре, что именно он потребует от нее, как только они прибудут в Лондон.

— Харкеру это не понравится, — сказала Джулия, покачивая пальцами ног на горячем кирпиче, который Себастьян раздобыл для нее на последней остановке.

Он заставил себя выйти, пока меняли лошадей. Заставил себя зайти в пивную и заказать кружку эля. Трактирщик уставился на его лицо, его глаза были прикованы к шрамам, даже когда Себастьян заговорил с ним. Это был отрезвляющий опыт. И все же, в то же время, это было облегчением. Трактирщик, правда, смотрел с ужасом, но он не казался испуганным и, конечно же, не поддался приступу паники.

Не то чтобы это что-то значило. Грубый трактирщик по дороге в Лондон, без сомнения, привык к неприятным зрелищам. Настоящее испытание наступит, когда они приедут в город, и Себастьяну придется общаться со своими сверстниками.

— Он будет ожидать, что я вернусь домой, — сказала Джулия. — Я, конечно, объясню ему, и, осмелюсь предположить, он поймет. Но ты же знаешь, каким