Пожиратель - Владимир Сергеевич Василенко

и хищными, вразлёт, бровями, глазами, горящими жёлтым звериным огнём. Демьян был выше него на целую голову, да и в целом выглядел так, будто мог перешибить его одним ударом. Однако физическая сила в этой схватке, похоже, мало что решала.

Сумароков даже когтей не отращивал и в целом, похоже, не прибегал к боевой форме. Вместо этого он был вооружен кинжалом с широким массивным клинком, который держал обратным хватом, большую часть времени скрывая от противника предплечьем. Двойники его двигались независимо друг от друга и время от времени совершали резкие выпады, ударяя Демьяна кинжалом. Тот отбивался, но в большинстве случаев это были бессмысленные телодвижения — двойники расплывались клочками чёрного тумана, чтобы возникнуть в другом месте.

— Богдан, уходи! — рявкнул Велесов, увидев, как я приближаюсь. — Я сам справлюсь!

— Что-то не похоже, — покачал я головой и, оглянувшись в сторону толпы «голубей», добавил. — К тому же, не видишь, что ли — у нас мало времени. Давай покончим с этим.

— И кто это у нас такой самонадеянный? — вкрадчивым голосом поинтересовался Сумароков, появляясь прямо передо мной, в двух шагах. Точнее, создавая ещё одного двойника.

Выглядел он очень реалистично — я даже с помощью магического зрения не мог различить, кто из доброй дюжины копий, окружавших меня и Демьяна — настоящий. Даже в магическом спектре они выглядели одинаково. Мало того — стоило Сумарокову обратить на меня внимание, как я почувствовал мощное ментальное давление. В ушах зашумело так, будто голову окунули под воду, виски сдавило невидимым обручем, перед глазами всё поплыло.

— Ещё один волчонок? — задумчиво протянул Сумрак, паскудно ухмыляясь. — Дай угадаю — этот старый пень задурил тебе голову рассказами о настоящей Стае? Бедный мальчик…

Костры от разлитой зажигательной смеси, дерущиеся за невидимым барьером сектанты, окружавшие выживших вампиров и затравливающих их собаками, израненный Демьян — всё будто отодвинулось на второй план. Я оказался на небольшой пятачке земли, не больше десятка шагов в диаметре, а всё за его пределами тонуло в непроглядной чернильно-чёрной тьме, не пропускавшей не только свет, но даже и звуки. На этой своеобразной арене остались только я и Сумароков.

Дюжина Сумароковых. И каждый окидывал меня насмешливо-презрительным взглядом. Все, кроме того, что стоял прямо напротив, двигались — кто-то подбрасывал на ладони кинжал, будто проверяя его вес, кто-то небрежной походкой обходил меня кругом, кто-то откровенно разглядывал меня с ног до головы, покачивая головой. Тот, что стоял напротив, вдруг сделал выпад вперёд, вонзая кинжал мне в живот. Я отпрянул, рубанув его наотмашь когтями, и призрак рассеялся дымкой. Новый двойник тут же возник рядом, чуть правее, скорчив испуганную гримасу и тут же издевательски рассмеялся.

— У, какие мы грозные! Вот и Велес думал, что со мной можно справиться грубой силой. Но если он хотел сделать это, то нужно было довести начатое до конца ещё тогда, на Медвежьей горе, когда Дар мой ещё толком не вошёл в силу. А сейчас…

Он вдруг страдальчески вздохнул, запрокинув лицо к небу.

— Это даже скучно. Я могу гонять вас обоих хоть до утра, отрезая от вас по кусочку. Но я делал это с другими уже столько раз, что это уже изрядно надоело.

— Ну, так давай я тебя развеселю, — процедил я, выхватывая револьвер.

Сумрак в ответ лишь откровенно расхохотался. Всей компанией. Одновременный смех дюжины двойников звучал жутковато, будто многократно повторённый эхом.

— И? Сколько там у тебя патронов — шесть? Что ж, сыграем в рулетку? У тебя шесть попыток угадать, где я.

Все двойники, играясь, замерли в разных позах, выпучивая на меня глаза в притворном ужасе.

Я в ответ лишь усмехнулся и вскинул револьвер стволом вверх, поудобнее перехватил рукоять…

Все эти двойники — лишь иллюзия, причём иллюзия, создаваемая в моём мозгу. Сумароков явно пользуется Аспектом Морока. А против лома, как известно, есть только один действенный приём. Главное — сработать быстро, потому что сбросив Боевую Форму, я буду довольно уязвим…

Я переключился на Аспект Морока, и выстроенная Сумраком иллюзия быстро рассеялась. Двойники превратились в прозрачные, будто сотканные из тонкого дыма, силуэты. Сам оригинал, как оказалось, всё это время вообще был невидимым и находился в трёх шагах от меня, он потихоньку подкрадывался ко мне, уже занося для удара кинжал и будучи совершенно уверен в своей безопасности. Когда я быстро вытянул руку с револьвером, безошибочно направляя прямо в него, я успел увидеть его глаза, расширившиеся от ужаса. На этот раз — искреннего.

Фамильный револьвер громыхнул дважды, обе пули с сердечниками из синь-камня ударили Сумарокову в живот, отбросив его назад так, что он не удержался на ногах. Морок окончательно рассеялся — вампир, скорчившись, ворочался на земле, хрипя и пытаясь вздохнуть.

— Мне хватит и одной, — сказал я, на ходу убирая оружие и снова переключаясь на Боевую Форму.

Наклонившись, поднял за шкирку упыря, извивающегося от боли и эманаций синь-камня. Азарт от близкой победы и предвкушение нового трофея немного смазывались лёгким налётом разочарования — настолько жалким и беспомощным сейчас казался противник.

— А разговоров-то было… — фыркнул я, оборачиваясь к Демьяну. — И вот этот кусок дерьма — и есть великий и ужасный Сумрак, подмявший под себя всю Стаю?

Сумароков рванулся было, и я даже снова почувствовал на себе касание Морока. Но с засевшими внутри частицами синь-камня вампир не мог толком использовать Дар, а вдобавок я, впившись в его тонкое тело, быстро высушил его Средоточие. И, кажется, он почувствовал, что последует дальше, потому что в глазах его вспыхнул такой ужас, что меня передёрнуло от отвращения.

— Богдан… — отчаянно прохрипел Демьян, ковыляя ко мне, но я его уже не слушал.

Устоять перед новым трофеем было сложно, да я и не собирался. Аспект у Сумарокова горел в груди ярким пятном — Сердечник у него тоже затвердел. Добраться до него поглощающим щупальцем оказалось непросто — мешали области, пораженные синь-камнем. Одна из пуль засела прямо рядом с карбункулом, почти вплотную. Я поднял свободную руку, сформировав острые когти, и попросту вырвал кусок плоти у него из живота. Сумароков заорал, блеснув короткими, но острыми, как иглы, клыками.

Я зашипел, встряхнул рукой — пуля с частицами синь-камня неприятно колола кожу, даже не прикасаясь к ней. Вместе с пулей уронил на землю и кристалл Сердечника — продолговатый, зеленовато-черный. Теперь уже вытянуть из него Аспект было секундный делом. Лишённый драгоценного содержимого, карбункул потух, превратившись в невзрачный камешек.

Сумароков, вцепившись в мою руку, запрокинул кверху посеревшее от боли лицо и прохрипел с ужасом:

— Да кто… ты… такой⁈

Я не ответил. Чего-то короткого и хлёсткого на ум не пришло, а самое главное — вопрос этот невольно попал точно в цель. Отпустив уже ставшего не опасным вампира, я удивлённо уставился на алую от чужой крови ладонь.

А ведь и правда — в кого я, чёрт побери, превращаюсь…

Драка «белых голубей» с оставшимися тремя или четырьмя вампирами была в самом разгаре. За клубами дыма и мельтешением человеческих и собачьих тел сложно было что-то разглядеть, да я и не пытался. Меня больше интересовал Демьян. Переключившись на Исцеление, я с ужасом увидел, что он светится тревожными багровыми пятнами со всех сторон, будто ёлка, опутанная гирляндой. Сумароков, похоже, успел всадить в него кинжал раз двадцать, и даже для богатырского здоровья Велесова это был перебор.

К счастью, сейчас у меня недостатка в эдре не было — я только что сожрал несколько неслабых нефилимов. Так что я окатил Демьяна такой щедрой волной целительной энергии, что он охнул, удивлённо взглянув на меня.

Отыскивать каждую рану и закрывать её по отдельности, тем более сквозь одежду, было делом слишком хлопотным, так что я просто подстегнул собственные способности Велесова к регенерации. Большего и не требовалось — старый волк и без меня залижет все эти раны. Главное сейчас — это убраться отсюда.

— Что там? — выдохнул Демьян, указывая на нескольких сектантов, пытающихся пробиться к нам сквозь невидимую стену.

Преграда уже едва держалась — хватило её, как я и опасался, ненадолго. Каждый удар по барьеру расходовал содержащуюся в ней эдру, и магическим зрением я видел, как сама структура моего примитивного конструкта расползается, идёт волнами. Это было немного похоже на то, как если бы кто-то таранил стену из сетки-рабицы — так, что ячейки её ходили ходуном, растягиваясь