Пожиратель - Владимир Сергеевич Василенко

похлопав себя по недавно зажившей руке. — Ну, и уговаривать меня не придётся. Я уж точно не упущу случая увидеть самого Сумарокова. Хотя бы издали.

— Не обещаю. Это… может быть небезопасно.

— О чём ты? На эту работу не идут те, кто печётся о своей шкуре.

— И всё же на вашем месте я бы не совался туда. При всём уважении, но вы…

— Всего лишь смертный — это ты хотел сказать? — жёстко усмехнулся Путилин.

Я промолчал, и он ободряюще хлопнул меня по плечу.

— Ладно, дай мне пять минут на сборы. Встретимся в гараже. И… ради всех святых, надеюсь, что там, за городом, найдётся сносная дорога. Очень не хотелось бы убить подвеску.

Глава 11

— Ну, хоть какой-то план у тебя есть?

Я вздохнул, рассеянным взглядом провожая проплывающие за окном авто тёмные силуэты домов. Мы уже выехали на окраину города, здесь преобладали одноэтажные бревенчатые избы, обнесённые глухими заборами, из-за которых даже светящиеся окна редко можно было разглядеть. Пятна света от эмберитовых уличный фонарей располагались в основном на перекрёстках. Брусчатка тоже исчезла, мы двигались по накатанной подмерзшей колее, машину то и дело ощутимо раскачивало.

— Да какой тут план, Аркадий Францевич… Я за эти два дня раз пять к Демьяну подступался с расспросами. Но вы же его знаете. Упрямый, как не знаю, кто…

— Я, кстати, навёл справки об этом Знаменском ските. Он давно заброшен. Я думал раздобыть его план, но в этом нет особого смысла. От монастыря почти ничего не осталось, кроме фрагментов стен. Всё растащили по кирпичику. А к северу от развалин — там, где назначена сама встреча — вообще просто лес. В засаду там угодить — раз плюнуть.

— Угу. Была у меня мысль самим пораньше туда приехать и устроить свою западню. Но, когда имеешь дело с волками, это бесполезно. Учуют за версту.

— Но почему Велесов так упрямо лезет прямо в капкан?

— Чёрт его знает… — проворчал я. — У них с Сумароковым… что-то очень личное. Он Демьяну был почти как сын, но потом предал и вызвал раскол Стаи. Но Демьян даже тогда не стал его убивать. Не хотел резни между своими. Просто ушёл.

— Иронично, — усмехнулся Путилин. — Упырь, следующий библейским заповедям. А сейчас что же — решил подставить вторую щёку?

— Он рассчитывает на то, что Сумароков будет придерживаться этого их… вампирского кодекса. Вы же сами знаете. Члены Стаи убивают своих только в одном случае — если на это получен приговор от вожаков. Но для этого приговора нужны веские причины.

— Да, круговая порука у них почище, чем в криминальном мире… — задумчиво покивал сыщик. — И конфликты между собой пресекаются на корню. Поэтому, кстати, этот твой Арнаутов-Арамис, убив Барсука, подписал себе смертный приговор. И нам нужно найти его прежде, чем это сделает Стая. Но в Велесова-то они почему так вцепились?

— Какие-то старые счёты, — пожал я плечами. — Знаю только, что на Медвежьей горе состоялся последний совет старой Стаи, в ходе которого и произошёл раскол. И, насколько я понял из объяснений Демьяна, Сумароков захватил власть не совсем по правилам. И это его, похоже, до сих пор гложет. К тому же у самого Демьяна, возможно, осталось много сторонников в Стае. Просто долгое время все считали, что он погиб…

— То есть власть Сумарокова над остальными упырями не совсем легитимна… — понимающе кивнул Путилин. — И он хочет это исправить…

— Ну… за что купил, за то и продаю, — развёл я руками. — Хотя у меня большие сомнения на этот счёт. Неужели вампиры настолько уж чтят эти свои законы?

— Зря ты их недооцениваешь. Я тоже, когда только пришёл в Дружину, воспринимал упырей просто как неких бандитов-кровососов. Но быстро понял, что это не так. Они нефилимы. И, как и все нефилимы — умны, хитры и очень могущественны.

— Просто другие нефилимы отстранили их от государственной власти…

— Да. Но Стая существует около трёхсот лет. Почти столько же, что и сама Российская империя в нынешнем виде. И законы её порой более действенны, чем наши, человеческие. Сумароков выстраивает своё государство в государстве. Теневое. Которое понемногу сращивается с нашим. Думаешь, упырь Барсенев на должности городского обер-полицмейстера — это такой уж исключительный случай? Или взять твоего приятеля Орлова. Он не первый, кто додумался сотрудничать со Стаей, чтобы продвинуться по служебной лестнице.

— Всё настолько хреново?

Путилин невесело усмехнулся.

— Точь-в-точь этот же вопрос я задал своему начальству перед тем, как меня сбагрили сюда. В столице Стая, похоже, уже вовсю запустила свои щупальца и в Сенат, и в городскую администрацию, и в другие структуры. Поэтому…

Он на секунду отвёл взгляд от тёмной колеи за лобовым стеклом и взглянул на меня.

— Если Сумароков и правда здесь — это редчайший шанс обезглавить эту гидру. Ты не представляешь, как я жалею, что не могу вмешаться! Не только потому, что вам обещал. Поверь мне — будь у меня ресурсы на более-менее масштабную операцию — я бы постарался сегодня накрыть это сборище. Настолько удобного случая завалить Сумарокова может больше и не выпасть.

— Понимаю. Что ж… посмотрим.

Дальше было не до разговоров — мы уже выехали за город. Узкая дорога виляла, зажатая между двумя стенами леса. Порой она настолько сужалась, что на ней едва ли могли разъехаться две телеги.

Я ещё в городе переключился на Аспект Зверя или, как я его уже успел про себя окрестить, Боевую Форму. Нужно было хоть немного привыкнуть к ней и разобраться с новыми свойствами. Как, впрочем, и с другими изменениями, произошедшими в организме.

Несмотря на поздний час, чувствовал я себя весьма бодро. И это ещё слабо сказано — мне будто вкололи лошадиную дозу каких-то стимуляторов. Может, конечно, просто сказывался азарт и возбуждение от предстоящей заварушки, но не думаю. Дело всё-таки в той трансформации, через которую я прошёл несколько часов назад.

Твёрдый карбункул в солнечном сплетении по-прежнему ощущался инородным телом — будто засевшая в кости пуля. Но жечь перестал, и в целом тонкое тело ощущалось стабильным и чутко реагировало на все мысленные команды. Сердечник уплотнился, в нём добавилась пара новых ячеек, остальные Узлы тоже изменились даже внешне. Теперь это были уже не просто невнятные сгустки эдры, в которых кое-как проглядывала внутренняя структура, сотканная из рун. Каждый из девяти Узлов увеличился в размерах как минимум вдвое, и при внимательном рассмотрении раскрывал довольно сложное внутренне устройство. Пока, правда, совершенно непонятное.

Это было похоже на серьёзный левел-ап в какой-нибудь компьютерной игре. Причем не очередное небольшое улучшение, а мощный прирост силы, выводящий на принципиально другой уровень. Однако я старался не обольщаться раньше времени. Самая большая опасность сейчас — это переоценить свои силы и потерять бдительность.

Впереди замаячил широкий просвет между деревьями. Путилин убавил яркость фар до минимума и сбросил скорость. Как раз вовремя. Метров через пятьдесят дорога вышла к подножию холма, на котором высились развалины старого монастыря.

— А вот и Знаменский скит…

— Всё, здесь я выхожу, Аркадий Францевич.

— Может, чуть ближе подвезу? — скептично отозвался Путилин, однако крутанул баранку вправо, съезжая на обочину. — Я думал поставить машину во-он за тем обломком стены.

— Нет. И так слишком близко подобрались. Разворачивайтесь и глушите мотор.

До указанного Сумраком места было ещё полкилометра, а то и больше, но слух у вампиров волчий, и к тому же они запросто могли выставить часовых где-нибудь возле дороги. Честно говоря, я уже пожалел, что не остановил Путилина ещё раньше. Учитывая, что по лесной дороге машина не могла толком разогнаться, я бы и времени потерял немного. А может, и вовсе не потерял бы. Мускулы в Боевой Форме так и рвались в дело, и я едва сдерживал желание выскочить из машины и побежать прямо через чащу.

Путилин развернул «Даймлер» в сторону города, заглушил мотор, погасил фары. В темноте вспыхнули зелёным фосфоресцирующие стрелки его наручных часов.

— Без двадцати полночь. Вроде бы успеваешь.

— Надеюсь, — буркнул я, выскакивая из машины. — Ждите нас здесь, скажем… около часа. Дольше не стоит. Если не вернёмся — езжайте в город. И… будьте осторожны.

— Слушаюсь, шеф, — саркастично отозвался Путилин. Несмотря на темноту, я прекрасно видел, как он вытащил револьвер и положил его на колени. — Иди уже. Я смогу о себе позаботиться. И вот что, Богдан… Береги себя!

Сказал он это с какой-то странной тревожной интонацией,