Влюбись в меня себе назло (СИ) - Медведева Татьяна Леонидовна Стелванда

Вдруг меня охватил испуг: совсем очумела, кому открываю душу! Он же абсолютно ни черта не поймёт из сказанного, вернее правильно не поймёт, поскольку живёт совсем в других понятиях, с иными ценностями, с теми, которые подают и вбивают глупцам всякие телешоу и сенсационно-лялякающие телепрограммы. Хотя и утверждает, что станет журналистом-правдоискателем. Это всё слова.

На самом деле ищет во всём что-нибудь забавное. Чтобы потом похохмить да покуражиться при случае. Ну, и пусть будет так, решила про себя, я же буду стоять на своём. Не собираюсь менять убеждений.

- Знаешь, Крылосов, ты удивишься, - произнесла с некоторым презрением, - но все девчонки в моём окружении - тоже из поздних. Может, и целованные, но, держу пари, в интиме не кувыркались ещё. Конечно, тебе, взлетевшему на высокий уровень развития, не понять нас, отсталых. Куда нам до вас с Донцовым!

- Как ты всё умно разложила по полочкам! - явственно хмыкнул Лёха в трубку. - Одно лишь не учла: мы с тобой уже целовались. И нам обоим понравилось! Не забывай об этом, Ехидничка!

И отключился, оставив меня в недоумении. Он что, намекал, что считает меня своей девушкой? Или хотел сказать, что противоречу сама себе: вопреки своим принципам, целуюсь со всеми подряд? Попробуй пойми этого хитрюгу Крылосова! Недаром у него в фамилии мне слышится одновременно что-то крысиное и летучее, а ещё змеиное, а если быть точнее - нечто от крылатого ящера. Да, точно, он и похож на эту доисторическую рептилию!

Глава XIX

Школьный осенний легкоатлетический кросс был назначен на пятницу, а межшкольный районный должен пройти в субботу. Учитель физкультуры заявил нам, будем бегать на оставшихся до кросса двух уроках до потери пульса, пока не получим хороший результат.

Я выносливая и легко делаю нужные круги, а вот пухленькой Дашке они тяжело даются. Она бежит, задыхаясь, я как могу поддерживаю её, бегу рядом, физрук руганью брызжет на меня от злости - как смею медличать, когда от меня он ждёт хороших результатов!

После физкультуры мы отнесли в управление образования собранные документы на целевой набор. На обратном пути заглянули в окно выдачи редакции газеты, чтобы по маминой просьбе купить местную и краевую прессу. Вдруг на стекле заметила объявление: "В редакцию временно (на месяц-полтора) требуется уборщица. Уборка - после шести вечера".

- Даш, а ты не попробуешь? - спросила у подруги: она всё время говорила, где бы ещё заработать. - В редакции, как я знаю, всего шесть-семь небольших кабинетов и коридор. Давай зайдём к редактору и узнаем. Я с ней шапочно знакома - отдавала свои рассказы на публикацию. И виделась на автомобильных гонках недавно. Классная тётка!

Редакторша, хорошенькая невысокая брюнетка примерно маминого возраста, ну или чуть постарше, меня сразу узнала. Я ей выложила почти всю Дашкину историю, хотя подружка без конца толкала меня в бок, чтобы поменьше личного о ней выплёскивала. Но я, интуитивно почувствовав, что за здорово живёшь, без опыта, семнадцатилетнюю девчонку не возьмут, взывала к глубинным чувствам работодательницы. Ведь цель у Дашки благородная: накопить на учёбу в любимом вузе.

Редакторша действительно расчувствовалась и предложила тут же при ней написать заявление, а завтра принести паспорт сразу после уроков. Ещё сказала, что редакционная уборщица через несколько дней уезжает в Красноярск ухаживать за заболевшей сестрой, но перед отъездом Дашке покажет, что и как нужно делать.

Мы так обрадовались, что, выйдя из редакции, не заметили, как обе оказались в нашем микрорайоне. Ноги сами принесли нас. Я затащила подружку к нам домой отобедать. Потом мы смотрели "Таймлесс" уже в который раз по интернету. А к пяти часам вместе заспешили в центр, к Дому культуры. К нам подключился Никита, всю дорогу хмыкающий и усмехающийся, поскольку с радости мы трещали без умолку о всяких, по его мнению, глупостях и смеялись. Он даже слово не успевал вставить.

Возбуждена я была ещё ожиданием встречи с Крылосовым. Интересно, как поведёт он себя после вчерашнего? Сделает вид, что не было ни поцелуев, ни щекотливого вечернего разговора? Или будет поглядывать и смущать меня, держась в сторонке, поодаль?

В одном не сомневалась: не бросится при всех ко мне навстречу с приветствиями. О, мне этого совсем не надо! Не хочу, чтобы кто-то думал, что у нас есть отношения и судачил, предсказывая их окончание. Тем более конец на самом деле окажется не за горами. Так что лучше переглядываться. Это гораздо забавнее и безопаснее.

В "Задоринке" репетиция шла как по маслу. У всех было хорошее настроение. Мы отплясали в быстром темпе, кое-что даже усложнили. В конце занятия явился папа Дима, сказал, что хочет показать несколько движений китайского танца, который будет ставить позже. Все остались, а мы с Никитой, переодевшись в спортивные брюки, пошли в зрительный зал на репетицию космической постановки. Теперь мы с ним ходим в одежде, в какой занимаются все остальные "пришельцы", я уже не надеваю капроновую юбочку.

Вот здесь всё пошло, можно сказать, вкривь и вкось, не так, как ожидалось. Тищенков был не в настроении. Ему ничего не нравилось. Замечания просто валились на бедного Никиту, тот их терпеливо сносил. Ко мне он тоже раза два придрался. Ну и к другим тоже. Мало того, вдруг ему вздумалось поломать наше построение. Заринку поставил в середине и сделал так, что она стала оставаться постоянно в первом ряду. Из-за чего смешался уже отработанный порядок.

Можно было бы понять все эти перестановки, если бы Калашникова выполняла движения без сучка и задоринки. Увы, она путалась и мешала другим. Когда я делала колесо, то чуть не налетела на неё.

Крылосов тоже был в "непутёвом состоянии" - рассеянный и отстранённый, с каменным лицом, будто ему всё до балды, словно не танцует, а отбывает трудовую повинность.

На меня и не смотрит, глаза всё время блуждают поверх моей головы. Бессмысленно было просить солнышко - со мной тогда был какой-то сдвиг по фазе, должно быть. Так он и исстрадается от любви ко мне, держи карман шире! Даже ему улыбаться лучезарно бесполезно, просто не заметит. Лучше было мне поклянчить у солнышка ясности в вопросе, на кого следует учиться после школы. Или послать хорошего настроения новому хореографу.

Как-то невдомёк мне, почему другие "пришельцы" не уходят и стоически выдерживают грубость Тищенкова. Нас с Никитой, понятно, что держит - обещание, данное отцу. А они могли бы запросто психануть и хлопнуть дверью.

Своими размышлениями я поделилась с братом, когда мы возвращались домой.

- Ну ты даёшь, Енечка! - откровенно изумился тот. - Он же талант! Разве ты это не поняла? Талантливые люди все не от мира сего, взрывные и непредсказуемые, не следует ждать от них тактичности. Но они притягивают, зачаровывают и увлекают за собой. Думаю, все наши танцоры чувствуют притягательность Тищенкова. Кстати, и ты тоже, хотя не хочешь признаться. Так ведь?

Я упрямо замотала головой, не соглашаясь. На что Никита произнёс успокаивающе:

- Ты, видно, пока ещё это не осознала. Скоро поймёшь, Максим Анатольевич - оригинал и умница.

- Не очень умно ставить Заринку в серединку, - хмыкнула я. - Она её стопудово не вытянет!

- А ей и не надо этого делать, - бросился объяснять мне брат. - Мы хором вытянем. Уверен, Тищенков всё продумал. Не сомневаюсь, он знает возможности Калашниковой и учитывает её слабую подготовку. Она - валькирия, воительница аборигенов и их божество с чёрными, развевающимися кудрями... Пусть вертится себе в середине, сияет и этим тянет сюжет. А мы все будем остальное танцевать. Поняла, наконец, моя любимая обидчивая сестричка, в чём задумка хореографа? Плюнь на его грубость и замечания, пропускай их мимо ушей! Прими всё, что он делает. И перестань надувать губки! А то они лопнут! Федора, что ты губы надула?

И подтолкнул меня в бок, весело захихикав, я тоже принялась его толкать и городить всякую чушь о его фантастических якобы способностях пронзать всё живое и неживое цыганскими глазищами. Так, подшучивая друг над другом и смеясь, мы добрались до нашего дома.