Вы станете моей смертью - Карен М. МакМанус

это ж Стефан! Вечно он чушь несет, «Во все тяжкие» насмотрелся, ну и вот! Какой, к черту, Дятел? Это ведь шутка! Я не повелся.

– А стоило, – парирует Матео ледяным тоном.

– Ладно, но… – Взгляд Чарли мечется по комнате, словно в поисках того, на кого можно взвалить вину. – Но вы же сами сказали, что список составила мисс Джемисон. Она не ходит по тусовкам, а если бы ходила, ее бы тут же поймали. Так себе из нее Дятел. – Он удовлетворенно кивает, довольный своей цепочкой рассуждений, и тут же добавляет: – Да и на фиг ей вообще это? Учителям мало платят?

– Мы еще не думали о ее мотивах, – отвечает ему Айви. – Может, ей деньги нужны, а может, это что-то личное. Вдруг она связалась с плохим парнем… – Она смотрит на меня, приподняв брови, и цитирует слова из открытки, которую мы нашли у Лары: – «Я так люблю тебя, ангел».

– Чего? Тренер Кендалл? – Чарли презрительно усмехается. – Что-то я сомневаюсь. Он и анальгина лишний раз не даст.

– Я имею в виду не тренера Кендалла, – возражает Айви. – Похоже, за его спиной она с кем-то встречается. С кем-то, чье имя начинается на «Д». Вероятно, он и есть таинственный покупатель Бони, она могла сказать ему код от двери.

– Или он и сам его знал, – говорит Матео, повернувшись ко мне. – По твоим словам, у других тоже был туда доступ, так, Кэл? Есть идеи, кто это может быть? Чье имя начинается на «Д»?

Я собираюсь ответить отрицательно, но осекаюсь, потому что наконец-то до меня доходит то, что так долго крутилось в подсознании. С того момента, как мы нашли открытку, я невольно искал таинственного Д. среди учеников, чьи имена были выделены из списка.

Эта мысль заставляла меня сгорать от ревности, она меня ослепляла. Вот почему я совершенно забыл, как Лара выпроводила меня из «Кафе на Лечмир-стрит», чтобы ответить на звонок.

– Да, – говорю я. – Парень, который арендовал эту студию и разрешал Ларе там работать. Его зовут Доминик.

Глава 17

Айви

У меня даже нет сил злиться на Кэла за то, что он не сказал про Доминика раньше. Все мы сегодня не в лучшей форме, а терять время, понапрасну ругаясь из-за этого, смысла нет.

– Как ты узнал его имя? – спрашиваю я.

– Лара упомянула его, когда мы сидели в «Кафе на Лечмир-стрит», – говорит Кэл. – Она ответила на его звонок, как раз перед тем, как я ушел.

– Что за Лара? – интересуется Чарли.

– Мисс Джемисон, – отвечаю я ему и тут же вбиваю в поисковую строку «Гугла» на телефоне «Доминик художник Бостон».

Чарли смотрит на Кэла, прищурившись.

– Почему ты зовешь ее по имени? И что вы делали вместе в кафе? – Кэл густо краснеет, а по лицу Чарли медленно расползается недоверчивая ухмылка. – Подожди-ка… Чувак! Ты… Ты и мисс Джемисон… – Он делает неприличный жест.

– Ничего такого, – холодно произносит Кэл.

– Ага, конечно! – хохочет Чарли. – Ну давай, чувак, рассказывай. Молодец!..

– Прекратите! Что за мерзость! – прикрикиваю я. И протягиваю свой телефон, чтобы показать всем черно-белое фото симпатичного парня в очках в роговой оправе. – Доминик Пэйн, современный художник, больше всего известен своими панорамными видами городов… Думаешь, это он?

– Не знаю, – отвечает Кэл, наклоняясь ко мне через плечо, пока я листаю другие фотографии. – Вряд ли я встречал этого парня… Подожди! – Я останавливаюсь на абстрактной картине с небоскребом. – По-моему, у Лары в классе висит эта картина с подписью, – бормочет Кэл, потирая шею. – Она говорила мне… говорила, что это подарок друга.

– Ну вот! – Хотя это худший в моей жизни пазл, мне все равно приятно, что одна из деталей встала на место. – Их связывает картина, они оба художники… Скорее всего, он и есть тот Доминик. Вопрос в том, тот ли он «Д»?

– И связан ли он с наркотиками? – подхватывает Кэл.

– Да. А ты что скажешь, Матео? – продолжаю я. Не дождавшись ответа, поднимаю глаза и вижу, как он хмурится над своим телефоном. – Матео? Ты нас услышал?

– А? – По-моему, он выглядит еще бледнее, чем в тот момент, когда узнал, что его сестра украла целое состояние в виде таблеток. – Ох, прости. Я слышал, просто все хочу дописаться до Отем, а она мне не отвечает. Не исключено, что весь день не брала в руки телефон и понятия не имеет, что происходит. – У него дергается глаз. – Но она должна знать. Так что, думаю, мне нужно ее увидеть.

– Увидеть? – переспрашиваю я. – Как ты найдешь ее, если она переезжает с места на место?

– Позвоню в «Соррентос» и попрошу ее маршрут. – Матео оглядывается и замечает дверь, ведущую на кухню. – У вас все еще тот кухонный уголок? – спрашивает он, улыбнувшись. Когда Матео приходил ко мне в гости, то сидеть больше всего любил в кухонном уголке перед эркерным окном. Я киваю, а он добавляет: – Можно я налью себе стакан воды?

Мы встречаемся взглядами, и мое сердце замирает. Хотя Матео выглядит как воплощение всех ужасов этого дня – разбитое лицо, окровавленная футболка, взъерошенные волосы, – меня по-прежнему тянет обнять его и забыть про все остальное. Когда он поцеловал меня в ванной, я была ровно там, где мне хотелось быть, с человеком, которого хотела видеть больше всего на свете. Его признание насчет Отем меня поразило, но не так, как он мог бы подумать. Я его не осуждаю – да как я могу? Мои чувства к нему никак не изменились. И вряд ли изменятся.

Но даже если я выпутаюсь из этой передряги, мне ничего не светит. Может, сейчас Матео чувствует ко мне то же самое, однако его чувства испарятся, как только я перестану ему врать.

– Айви? – Голос Матео отвлекает меня от моих мыслей. – Так я могу налить воды?

– Что? Нет. То есть… да! Бери все, что хочешь. – Он исчезает в кухне, а я поворачиваюсь к Кэлу и пытаюсь придать голосу деловитость: – Так, на чем мы остановились?

Хотя Чарли никто не просит, он берет пульт и целит им в телевизор.

– Давайте досмотрим.

Прежде чем я успеваю ему возразить, экран оживает, и слово опять берет Ишаан Миттал.

– Беда Айви в том, что она суперупорная, – сообщает он доверительно. – И она правда очень хотела стать президентом выпускного класса. Для нее это самое важное в жизни.

– Ты вообще меня не знаешь, – бормочу я, скрещивая руки на груди. Почему-то сейчас я не чувствую особого унижения. Наверное, привыкла к плохим новостям.

Дэйл Хокинс придвигает микрофон ближе и торжественно кивает, словно Ишаан – знаменитый ученый, объясняющий действие нового лекарства от рака. Ишаан от души сгущает краски, делает драматичную паузу и внимательно смотрит в камеру.

– Поэтому, когда вчера она проиграла выборы Бони, она впала в бешенство.

– Чего?! Этого не было! –