Битва за смерть - Олег Синицын

Приходько несказанно удивился, когда Фрол обратился к нему. До этого момента Николаю казалось, что Смерклый обиделся и затаил злобу. Крестьянин прятался, смотрел искоса, всё время что-то бурчал под нос. Но сейчас его лицо выражало искреннюю просьбу. Николай с радостью был готов помочь ему в любом деле, лишь бы тот не держал обиды.

— Там, — начал объяснять Смерклый, — на окраине леса кедр огромный растет. У него шишки с мою голову. Представь, украинец!

— Это какие же у этой шишки орешки! — подхватил мысль Приходько.

— То-то и оно! Я нашел, где в одном месте ветки ниже других опускаются. Но мне самому не достать. Я тебя подсажу, а ты наберешь шишек. Ребят накормим! Всем хватит!

— Здорово! — восхитился Николай.

Ему было приятно наблюдать за превращением Смерклого из алчного крестьянина в солдата, который прежде своего блага думает о других.

— Пойдем быстрее! — воскликнул Николай. Они зашагали к кедру, сразу возле которого начинались ряды берез, уходящие в глубь леса.

— Смотри-ка! — удивленно воскликнул Приходько. — Какая-то надпись вырезана на дереве!

— Не может быть! — убедительно разыграл удивление Смерклый.

— Надо же. — Приходько вплотную подошел к дереву и дотронулся до непонятных буковок на стволе. — Красиво как! Написано вроде по-русски, а прочитать нельзя.

Николай вдруг вспомнил, как молодой лейтенант рассказывал о странном тексте, который обнаружил на одном из деревьев. Приходько тогда посмеялся над этим, но теперь он видел текст собственными глазами.

Правда, Калинин упоминал еще о чем-то… Из леса раздался негромкий детский плач. Николай вздрогнул и поднял голову. По спине пробежал холодок. Смерклый внимательно смотрел на солдата.

— Ты слышал? — спросил Николай.

Фрол отрицательно покачал головой. Сейчас обманывать не пришлось, он действительно ничего не слышал. Смерклый не отрывал глаз от тревожно смотрящего в лес Приходько, ожидая его дальнейших действий. Кажется, украинец уже забыл про гигантские кедровые шишки.

— Микола! — вдруг раздался из сумрака леса грустный зов. Непреодолимая тоска накатилась на Николая, потому что он узнал этот голос. Уже порядком забытый, погребенный глубоко в памяти, он всё-таки оставался главным голосом из его детства…

— Не может быть, — пролепетал Приходько.

Он встал у подножия кедра, пристально вглядываясь во мрак.

— Ты слышал? — спросил он Смерклого.

— Что? — произнес Фрол, руки которого опять задрожали, выдавая сильное волнение. Но Приходько не смотрел на сослуживца.

— Какая-то девочка позвала меня из леса, — сказал Николай. — И кажется… это моя пропавшая сестра.

— Неужели? — промолвил Смерклый, трясясь от страха, но изо всех сил стараясь не выдать себя. — Я ничего не слышу.

Приходько с досадой покачал головой и шагнул под сень. Затаив дыхание, Смерклый смотрел, как Николай стал пробираться между деревьев.

— Аленушка? Неужели это ты? — донеслось до Фрола. Повисла пауза, и Приходько продолжил: — Я иду к тебе!..

— А теперь нужно живо убираться отсюда, — раздался из-за деревьев голос Сергея Вирского. Смерклый вздрогнул от неожиданности.

— Чего ты тут делаешь?

— Пошли быстрее!

— Я хочу увидать, что будет, — попросил Фрол.

— Оставаться опасно. Поверь мне.

— А где не опасно?

— Нам с тобой нужно уйти вперед по просеке, как можно дальше от этого места. Быстрее!

Смерклый воровато оглянулся и нырнул в лес, следуя за Вирским.

Николай двигался среди берез на голос, зовущий его из темноты.

— Аленушка! — с болью воскликнул он и услышал, как снова из-за деревьев раздался детский плач.

Аленушкой звали его младшую сестру, которая в десятилетнем возрасте пропала в смутные годы Гражданской войны. Их семья бежала с хутора, спасаясь от казачьих погромов. Отец не разделял взглядов ни красных, ни белых. Он просто пытался сохранить семью. Железнодорожная станция, откуда они собирались отправиться в Тулу, была забита тысячами беженцев. Николай держал сестренку за руку, а его, в свою очередь, за руку держала мать. Отец нес тюки с небогатыми пожитками, которые удалось сохранить. Люди набивались в поезда настолько плотно, что из-за тесноты не оставалось даже места для прохода.

Идя следом за матерью, Николай почувствовал, как текущим в противоположном направлении людским потоком сестренку оторвало от него и начало уносить в другую сторону. Он закричал. Закричала мать. Визг Алены пронесся над толпой и стих. Отец бросил вещи и хотел вернуться, но плотная толпа продолжала толкать их к поезду, который следовал на север.

Около недели (сколько именно времени, Николай уже не помнил) они жили на станции, разыскивая маленькую Алену. Девочку так и не нашли. Пока отец с матерью бродили в толпе, Николай сидел на скамейке и плакал. Младший Приходько знал, что мужчина не должен плакать, но не мог остановиться, потому что любил младшую сестренку и считал себя виновным в ее исчезновении…

…Из-за дерева показался и тут же пропал край голубого платья. Николай поспешил туда, не замечая, что ступни совсем не проваливаются в глубокие сугробы, словно Приходько был невесомым.

— Аленушка, куда же ты подевалась тогда? — спрашивал он, обращаясь к сумраку чащобы.

— Меня увез поезд на Брянск, — ответил голос, навеивающий горькие воспоминания о далеком и призрачном детстве.

Николай потер зачесавшиеся глаза.

— Иди ко мне, Микола! Я соскучилась по тебе! — Приходько не видел ничего вокруг, как в беспамятстве. Он слышал только манящий голос.

Алексей преодолел лишь половину пути. Ему не нравился вид Приходько, который, застыв на опушке леса, пристально вглядывался в темноту; ему было подозрительно поведение крестьянина, стоящего рядом и не препятствующего солдату, а со странным выражением лица смотревшего на него. Что они делают на опушке леса? После недавних событий любой красноармеец теперь знает, что лес — опасное место. Если смотреть во мрак, то ничего хорошего там не увидишь. Алексей сам это знал, потому что…

Приходько внезапно шагнул вперед. Под деревья. Смерклый, до этого момента стоявший рядом и заискивающе заглядывавший в лицо Николаю, что-то сказал, обращаясь к лесу, и зайцем юркнул в темноту.

…(какая-то девочка позвала меня)…

…(рви-ломай, вражья сила! только нечистый дух)…

— Приходько! — крикнул Калинин.

Ермолаев и старшина оглянулись на него. Солдаты на дороге тревожно зашевелились. Кроме Калинина, ближе всех к Приходько находился Смерклый, но он скрылся за деревьями и не мог (не хотел?) остановить солдата.

— Приходько-о !! — надрывно закричал Алексей. Солдат не слышал окрика. Неведомая сила словно оглушила Николая и тянула в лес, заставляя пробираться в глубь чащи.

…(только нечистый дух!)

Калинин бросился за украинцем. Пистолет ненароком вывалился из руки и глубоко провалился в снег. Эта неприятность лишь на секунду задержала Алексея. Он подумал, что надо бы наклониться и поискать «ТТ», потому что в нем было несколько начиненных маком пуль из тех восемнадцати, что остались в роте. Но пока он искал бы пистолет, Приходько мог далеко зайти. Так далеко, что уже не найдешь. Больше не раздумывая, Калинин вылез из сугроба, в который упал «ТТ», и быстро стал пробираться к могучему кедру, где на стволе была вырезана надпись на древнеславянском.

— Коля-Коля, — бормотал Алексей. — Ну куда ты?

Серая шинель Приходько быстро исчезала в лесной темноте. Алексей сощурился, напрягая слабое зрение, чтобы не потерять Николая из вида, и прыгал за ним по сугробам. Боковым зрением он видел, что вдоль ряда полосы берез под сенью могучих елей колышется снег. Знакомый хруст, который за сегодняшний день для солдат третьей роты стал символом преисподней, однозначно указывая на близость кротов.

Приходько двигался под березами, и Алексей почему-то думал, что здесь ему не грозит опасность. Кроты хозяйничают в хвойной части леса, а маленькая березовая роща — крохотный островок, оставшийся вне их власти. Почему так случилось, он не мог ответить. Главное в том, что, пока Приходько остается среди берез, ему ничто не угрожает. Главное, чтобы он не свернул в ельник!

Потому что кроты уже там. Потому что они ждут Николая.

— Черт! — выругался Семен Владимирович. — На кой леший их понесло туда?..

Он тут же осекся, заметив колышущуюся поверхность сугробов у подножия деревьев.

— Семен… — ошалело пролепетал Ермолаев.

— Иван! Быстро!

Старшина отбросил автомат с отстрелянным диском и кинулся вслед за Калининым. Ермолаев подхватил свой, заряженный, и побежал за старшиной.

— Ich gehe mit euch![7] — раздался позади голос пленного немца.

Ермолаев быстро обернулся и направил на него ствол:

— Стой на месте!

Он перевел суровый взгляд на красноармейцев и воскликнул: