Замок - Гурвич Владимир Моисеевич

— Да, — вынужден был признать он.

— А эти темы его всегда сильно заводят. А ему вредно волноваться, тут же начинает скакать давление. В его возрасте это опасно, нередко ведет к инсульту. Когда я работала в больнице, я насмотрелась на такие случаи. Обещаете?

Антон почувствовал неловкость, он не сомневался, что предстоящий разговор вызовет у отца прилив эмоций. Но что он может сделать в таком случае? Скорей всего, ничего.

— Я постараюсь, — промямлил Антон.

Мария с сомнением посмотрела на него, она явно не поверила его словам.

— Ваш отец в хорошей физической форме. Но он уже в том возрасте, когда любое волнение потенциально опасно. А он, к сожалению, не умеет ни волноваться, если что-то его задевает, — пояснила Мария. — Я вам это говорю, чтобы вы представляли возможные последствия.

Антон почувствовал, как все больше оказывается во власти раздражения. И черт его дернуло именно сейчас столкнуться с Марией, теперь ему трудней будет беседовать с отцом. Придется подбирать слова, а для такого разговора это не просто. Он тоже не хочет, чтобы с ним что-нибудь случилось непоправимое. Он ему нужен живым и здоровым, насколько это возможно в его возрасте.

— Не беспокойтесь, Мария, я вас прекрасно понял, — произнес Антон. И с облегчением увидел, как отец выходит из воды.

— Как поплавал? — с полотенцем в руках подошла к нему Мария.

— Отлично! Вода прекрасная. Ты тоже искупайся.

— Для меня вода слишком холодная. Ты же знаешь, какая я мерзлячка.

Отец перевел взгляд на сына.

— Ты меня ждешь?

— Да, папа. Мне очень надо с тобой поговорить.

— Обсохну, пойдем в замок. Там и поговорим.

51

В номере Каманина все расселись на стульях, Но разговор все не начинался, никто его не начинал.

— Знаешь, Антон, тебе все же надо похудеть, — произнес Каманин. — С таким весом просто опасно жить. Мария тебе это подтвердит.

— Я Антону это уже сказала, — отозвалась Мария. — И предложила ему регулярно мерить давление.

— Не отказывайся, тебе это только пойдет на пользу, — сказал Каманин.

— Я не отказываюсь, — ответил Антон. — Я понимаю, что набрал лишний вес.

— Ты это называешь лишним весом, — усмехнулся Каманин. — В таком случае ты набрал слишком много лишнего веса.

— Да, да, — нетерпеливо произнес Антон. — Но сейчас я хотел бы с тобой поговорить совсем о другом.

— Так, говори, — предложил Каманин.

Антон нерешительно посмотрел на отца, затем перевел взгляд на Марию.

— Это конфиденциальный разговор, — сообщил он. — Я бы хотел, отец, чтобы мы говорили с глазу на глаз.

— Я уйду, — тут же встала Мария. — Поговорите без меня.

Каманин хотел возразить, но в последний миг промолчал, лишь кивнул головой. Мария вышла из номера.

— Теперь все, как ты хотел, — сказал Каманин. — Приступай.

— Да, папа, — назвал он отца непривычным в его устах словом. — Я хочу сразу тебя предупредить: я буду говорить не от своего имени.

— Интересно, от чьего же?

Антон замялся.

— От очень высоких персон. Можно сказать, самых высоких. — Невольно Антон посмотрел в потолок.

Каманин вслед за сыном тоже поднял голову вверх.

— Уж не от имени ли Бога?

— Я очень тебя прошу, давай в течение всего разговора не будем ерничать.

— Неужели все так плохо, Антон?

— Почему плохо?

— Если люди блокируют свое чувство юмора, значит, их дела в лучшем случае в тупике. Для меня это всегда было явный признаком того, что все идет плохо.

— Думаю, что в данном случае ты не прав.

— А вот мне интуиция подсказывает, что я прав. Но давай начинай, а то у нас предисловие сильно затянулось.

— Я приехал к тебе с конкретным предложением.

— От кого?

— Я же сказал, от моего руководства. По крайне мере, формально. А на самом деле, от гораздо более высоких персон. В данном случае я всего лишь передаточное звено.

— Это я уже понял. Но пока не понял, о чем идет речь.

— Я уполномочен предложить тебе работу.

— И где? Надеюсь, не менеджером в торговом центре.

— Я же просил не ерничать, — с укором произнес Антон. — Где — это не столь важно. Это может быть должность в генеральном совете нашей партии, в аппарате президента или еще в какой-нибудь структуре. Но в любом случае тебе будут платить очень большие деньги.

— А можно полюбопытствовать о сумме?

— Да, — кивнул Антон головой. — Конкретная сумма будет определена на основе взаимной договоренностью между тобой и работодателем. Но речь идет приблизительно о миллионе долларов в год. Как это тебе?

— Да никак, Антон. Меня больше интересует характер работы. Вдруг мне предложат носить сотрудникам кофе.

Антон тяжело вздохнул, но снова просить отца не ерничать не стал.

— Кофе, если захочешь, будет носить тебе личная секретарша, — сообщил он.

— Красивая? Ты знаешь, я воспринимаю только красивых женщин.

— У тебя будет возможность подобрать ее самому по своему вкусу.

— В таком случае я почти согласен. Только до сих пор я не понял, в чем суть моей работы?

Антон встал, прошелся по номеру, снова сел.

— Сейчас объясню. Ты будешь делать то, что делал всегда — предлагать идеи, концепции. Только будет одно отличие от того, чем ты привык заниматься. Ты всегда работал на себя, а теперь будешь работать на заказ. За это тебе и собираются столько платить.

— Теперь все встало на свои места. А я уж было обрадовался.

— Отец, речь идет о крайне серьезном деле.

— Я и не сомневаюсь, иначе ты вряд ли бы почтил своим визитом мой юбилей.

— Я бы приехал в любом случае.

— Не криви душой, Антон.

— Сейчас речь идет о другом.

— Как знать. Мы часто заблуждаемся, нам кажется, что мы говорим об одном, а на самом деле подразумеваем совсем другое. Разве не так?

— Конечно, бывает и так, но давай не будем отклоняться в сторону.

— Да я и не отклоняюсь. Ладно, приступай к самой сути.

— Но я практически все сказал.

Каманин покачал головой.

— А вот в этом ты ошибаешься, ты сказал только второстепенное, а вот главное говорить не хочешь.

Антон удивленно посмотрел на отца.

— Не пойму, о чем ты?

— Да о том, дорогой сынок, чем вызвано столь неожиданное предложение?

— Но я уже сказал.

— Ты просто сказал, что я должен предлагать идеи, концепции по заказу твоих начальников. Но не сказал, почему вдруг возникла такая острая необходимость именно во мне.

— Никакой острой необходимости нет, просто руководству страны нужны новые идеи.

— До сих пор твое руководство как-то обходилось без моей помощи. А сейчас вдруг она понадобилась. Хотя я никогда не скрывал, как отношусь к нынешней власти. И до сих пор она делала вид, что просто меня не замечает. А тут неожиданно заметила. Да еще как заметила, предлагает такие деньги. Тебе не кажется это странным?

Антон растерянно посмотрел на отца, случилось то, чего он опасался с самого начала, разговор зашел в ту зону, куда очень не хотел, чтобы он заходил бы.

— Не мучайся с ответом, — сказал Каманин. — У нынешних властителей кончились идеи, им больше нечего предложить обществу. А предлагать нужно постоянно, иначе как оправдать узурпацию власти. Вот они вспомнили даже обо мне, как последней надежде.

— Это не так, — пробормотал Антон.

— Да так, — махнул рукой Каманин. — Все диктатуры рано или поздно испытывают острую нехватку идей. Их же надо все время выдумывать. Это правду говорить легко, она сама просится, чтобы ее озвучили. А ложь нужно постоянно сочинять, обосновывать. Да еще потом попадаешь от нее в зависимость. И уже совсем не представляешь, что следует делать. Именно это и произошло с нынешней властью. Признайся, Антон, какой резон тебе мне врать. Это когда ты выступаешь с трибуны или участвуешь в ток-шоу по телевидению, то несешь всякую околесицу. А тут мы с тобой наедине, даже Марию отослали.

— Откуда ты знаешь, про мои выступления и ток-шоу? Ты же не смотришь телевизор. — сам мне говорил. В замке нет ни одного.